Елена Руденко - Детективная Игра. Сборник детективов

Но он не хотел, ему претило, он как будто боялся становиться богатым человеком, накапливать деньги, имущество. В самом основании его души имелся некий запрет. Он избегал роскоши. Единственно, с чем он мирился, — громадные размеры квартиры, да и то лишь потому, что появлялась возможность неограниченно размещать приходящих и приезжающих, больных, инвалидов, находящихся в процессе излечения, знакомых, полузнакомых и вовсе неизвестных и сомнительных. Не говоря о друзьях поэтах, художниках, музыкантах, дрессировщиках — однажды у них два дня жил человек со змеями, уверяя, что они неядовитые и неопасные.

Сами они — при их безрежимности — животных не держали. Известно, что собака требует ухода более ответственного, чем грудной младенец. А это было неосуществимо. Светозар Павлович, отказываясь от приема пациентов, утром и перед сном вечером длительное время сидел в позе лотоса: он медитировал, упархивая из окружающей обстановки в иные миры, по пути время от времени складывая в уме свои особые, только ему присущие, стихотворения, гимны, целые поэмы. По окончании медитации он иногда заносил их на бумагу, иногда — нет; они оставались кружиться в его сознании своеобразными переплетениями и обрывками нитей, волокон, медленно вращающимися в невесомости пространства, истончаясь или увеличиваясь, рождая новые необычные метафоры и рифмы, окрашенные в неземные цвета.

Он не ложился спать до глубокой ночи. Ждал каких-то сообщений. Но никто не звонил.

Светозар Павлович пытался дозвониться домой к матери Бориса, никто не брал трубку. Он так и не узнал, вернулась ли Аня, прихода которой ожидала бабушка.

Он нервничал и сердился — чего никак нельзя было делать, — сидел у телефона, слонялся по квартире, не представляя, что можно предпринять в его неведении.

Людмила, младшая сестра, была его любимицей.

В отчаянии он позвонил к ней на квартиру; но там, конечно, никого не было.

В этот вечер у них остался с ночевкой Данила, который, отложив гитару, с грустью провожал глазами Светозара и Катерину: она подходила к мужу и задавала вопросы, пыталась успокоить, а тот отвечал отрывисто, мрачно, не похоже на себя.

— Да ложитесь вы спать! Не крутитесь под ногами. Утро вечера мудренее.

— А ты? — спросила Катерина.

— Я думаю, — ответил Светозар, забираясь с ногами на диван рядом с телефоном и поджимая под себя ноги. — Вечером мне звонил Боря… Я звонил его матери… А теперь как сквозь землю провалились. Самые дикие могут произойти вещи. Я не могу поехать — я не знаю адреса: никогда не был в доме у нее. Разве что по номеру телефона… Страшно подумать, что с ними случилось!

К трем часам ночи, потеряв всякое терпение, он набрал домашний номер Леонида Харетунова и не сильно удивился, когда друг детства, не заставив долго ждать, проговорил внятно, как будто поблизости, грубо и к тому же хрипловато спросонья:

— Да… Что?.. Ты, Светлый? Говори.

— Леня, у тебя широкие связи и широкий кругозор. Прости меня, что разбудил… Только ты мне поможешь. Бандиты похитили мою сестру… — И он стал рассказывать, когда и как это произошло.

— Да знаю я…

— Откуда ты знаешь? — растерянно переспросил Светозар.

— Знаю, как у них делается. Кто похитил, сказали?

— Кажется, лихоборская группировка.

— Ясно. Ложись спать. Утром попробую прояснить обстановку и… уверен, ничего плохого…

— Леня, я не могу ничего не делать до утра!.. Неизвестно, в каком она состоянии. Неизвестно, жива ли она…

— Жива, жива…

— Тебе легко говорить!.. Потом — пропала моя племянница, дочь сестры. Должна была приехать вечером к бабушке, я звоню — они все пропали. Аня… ты, кажется, видел ее у меня. Произошло что-то страшное!..

— С твоей племянницей вовсе ничего не должно произойти…

— Может быть, у тебя есть возможность в управлении внутренних дел или по твоим каналам — парламентским или какая-нибудь охрана у тебя — попросить проверить срочно!.. Может быть, еще удастся предотвратить…

— Светлый, извини, сейчас ночь. Ничего не могу сделать. Утром попробую…

— Тогда я сам сейчас еду к бабушке!

— Не делай глупости. Ложись спать.

— Ладно, спи. Извини, — и он повесил трубку, огорченный, что ничего не добился, недовольный собой, что унизился до роли просителя — у этого прожженного типа, давным-давно, еще в детстве, свойства души не составляли ни для кого секрета.

«Да поезжай хоть к бабушке, хоть к матери!..» с раздражением выругался Харетунов, услышав короткие гудки. Он знал, что заснуть уже не сможет, — проклятый идиот вторгся посреди ночи! Но что же в самом деле могло произойти с этой бабушкой и с племянницей? Работа Руля? Нельзя допустить, чтобы Руль из журналиста веревки вил. А сейчас идиот — детский сад, в соотнесении с матерыми шакалами, — отправится к ним прямо в когти. И — конец. Натуропат ясновидящий, он мне еще как пригодится!..

Соскользнув мыслью к такому выводу, Харетунов сонно протянул руку к телефонной трубке и набрал номер Злобина, руководителя оперативного штаба.

Светозар Павлович в это время звонил в платную ночную службу справок с просьбой назвать ему адрес, по которому установлен известный номер телефона.

Поначалу справочная служба отвечала короткими гудками, а когда он дозвонился и начал разговаривать, в какой-то момент в трубке щелкнуло, раздалось какое-то пиканье, голос телефонистки стал еле слышным, но через десять-пятнадцать секунд помехи пропали, все опять выровнялось.

— Данила, извини. У тебя, наверное, есть какой-нибудь ночной человек с машиной? Может быть, приедет часа на два, съездим, а потом вернемся сюда и здесь останемся?

— Ну, о чем разговор, Светозар Павлович… — Данила поистине был счастлив оказаться полезным. — Виктору позвоню — он сейчас ушел в творческий загул от жены. Только бы не наклюкался.

— И я поеду, — сказала Катерина. — Не отпущу тебя одного…

— Ты-ы?.. — Светозар задумчиво посмотрел на нее. — Катюша, тебе нельзя.

— Тебе можно — а мне нельзя?

— Да нет, дома кто-то должен быть. Могут звонить. Может… вдруг Милочка вернется — без ключей, без… неизвестно как… Катенька, оставайся.

— Нет, нет! Я боюсь.

— Да чего? Да погоди — вот Данила еще дозванивается.

— Я тебя защищу.

— Хорошо, родная, — он обнял ее за плечи и поцеловал в обе щеки. — Если б не ночь — позвали бы Нину с ее собаками. Ведь правда — защитники!.. Вот, оказывается, зачем столько собак, — пошутил Светозар, вернувший себе, после того как начал что-то делать, исконное благодушие, — и след могут взять, и разнюхать.

— Где им? У нее одни дворняжки.

— Не скажи — дворняжка, бывает, больше значит, чем принц голубых кровей. Скажи ему, — обратился он к Даниле, — чтобы во двор не въезжал. Пусть встанет на улице у закрытой двери — мы там выйдем.