Алексей Макеев - Подземная братва

У этих мертвецов имелись лица, неповрежденный волосяной покров и практически целая одежда. Довольно неплохая одежда. На одном – костюмчик от Гуччи, на другом – махровый домашний халат, третий – в пестром свитере от Хьюго Босс, четвертый – в роскошно-небрежной пиджачной паре и водолазке…

Температура в склепе была где-то около нуля, процесс разложения проходил неторопливо. Трупная зелень осваивала кожу постепенно, запашок присутствовал, но пока еще не свирепствовал. В одежду не успела въесться гнилость подземелья…

Максимов постоял, прислушиваясь, затем, унимая тошноту, опустился на корточки. Ради нужного дела он согласен посадить батарейки…

Благородные господа обрели себе приют в этом склепе. У одного четыре высших образования на физиономии, у другого благородная седина, уложенная в дорогой парикмахерской. С третьего незадолго до отправления пули в затылок стянули очки – лицо интеллигентное, на нем застыло выражение беспомощности. Четвертый – молодой, породистый, этакий красавчик, уверенный в себе и пользующийся популярностью у прекрасного пола. Он понятия не имел, как выглядели загадочно исчезнувшие состоятельные бизнесмены, директор центрального агентства недвижимости, главный санитарный врач области и прочие невезучие лица, о которых повествовали чекисты, но вот ведущего крупнейшего городского телеканала, попутно являвшегося одним из его владельцев, помнил отлично. Еще бы не запомнить – каждый вечер на экране! Дозированная смелость, элегантность, ироничный взгляд в камеру… А потом вдруг раз и пропал.

Истина открылась внезапно. Холеный красавчик Борис Берлин неподвижно смотрел в потолок и, казалось, меньше всего был озабочен состоянием правой височной доли головного мозга, покинувшей пределы черепа и затвердевшей на полу. По всем приметам эту четверку в этом же склепе и прикончили. Зачем тащить мертвецов, если могут дойти своим ходом? Привели, добыв нужную информацию, затолкали в земляной мешок и перестреляли, как куропаток…

Что-то мало их здесь. Судя по информации, исходящей от чекистов, похищенных было больше. Можно, кстати, проверить. Тоннель большой. Охваченный страшноватым предчувствием, Максимов выбрался из склепа и бросился дальше. Дорожка забирала вверх. «Ею пользовались!» – пришел он к выводу, разглядывая отчетливые отпечатки ног в желтоватом мерцании, следы волочения громоздких предметов, и решил больше не пропускать ни одного отсека. «Работай же, сыщик, – бормотал он на ходу, – ты маневренный и выносливый, а спасение собственной жизни можно совместить и с другими делами…»

В одном из отсеков Максимов наткнулся на подобие пыточной камеры со следами недавней «стоянки» человека. Сваренный из стального швеллера стул с удобными для прикручивания локтей подлокотниками, жестяной бидон (непонятно, зачем), брошенная ворохом веревка, гигантские монтажные кусачки… На полу окурки, мятая сигаретная пачка, тетрапак от сока «Добрый», по которому кто-то звонко хлопнул подошвой… Очередная «покойницкая» – вповалку двое мужчин невпечатляющих габаритов и одна женщина – седая, с короткой стрижкой и с лицом замученной куропатки… Готовая к действию вагонетка на рельсах, способная вместить двух живых или трех мертвых. Брошенное на рельсы драповое пальто – драпчик неплохой, модный, с песцовой оторочкой. Еще одна «стоянка» – стояли и курили сигареты с угольным фильтром, а рядом в это время лежала тяжелая, но «своя» ноша…

Теперь тоннель отчетливо направлялся вверх. Бледный свет фонаря не давал разогнаться, да и «внутренний телохранитель», как всегда, пришелся кстати. Страх долбил по затылку плюс дурное предчувствие… Оно-то и заставило Максимова собраться, выкинуть боль из головы, двигаться бесшумной пантерой, готовой в любую секунду нырнуть в подвернувшуюся щель… Конец тоннеля он почувствовал буквально мозгом и непроизвольно ускорил шаг, почти побежал. Подуло свежим воздухом. Тоннель оборвался, как лебединый крик, но вместо распахнутых врат он с недовольством обнаружил, что чрево распалось на два коридора – в один ушла узкоколейка, второй предназначался, видимо, для пешей публики. По логике вещей последний и заканчивался спасительным выходом (хотя и не факт). Он свернул влево и внезапно остановился как вкопанный, обрастая ледяной коркой. Проиграл по всем показателям?

Громыхнула железная дверь. Неужели сейчас навстречу ему выйдут люди?!

Не выключая фонарь, опасаясь, что щелчок тумблера повлечет резонный интерес, Максимов прижал стекло к боку, попятился на цыпочках, метнулся в соседний отросток, сумев каким-то чудом не провалиться между шпалами. Прижался к стене, затаил дыхание…

Люди уже спустились. Молча прошли мимо, волоча тяжелую ношу. Свет от фонаря плясал по коридору. Наглецы какие – день в самом разгаре!

– Толстый, понежнее, зашибешь же…

Второй ругнулся – ему, по всей видимости, и досталась основная тяжесть. А первый присутствовал просто так – чтобы второму скучно не было.

– Эй, поживее давайте! – крикнул тот, что остался у выхода. – Далеко не тащите, времени нет…

«Еще кого-то «зажмурили», – промелькнула пугающая мысль. Но Максимов вдруг насторожился – голос человека показался ему знакомым. Или только показался?

Тот парень снова что-то сказал, но уже негромко. Парню ответили – не один он стоял у выхода. Пробиваться нет резона – если эти ребята не вооружены, то Максимов – кладбищенский сторож. А он не знает даже, где находится! Уйдут ведь сейчас, запрут дверь, и опять сиди кукуй. Но какой, однако, знакомый голос! Он пытался по голосу представить лицо говорившего. Пустая трата времени. Слишком много в голове отвлекающих факторов. Понять ее можно, но не простить… Пока он тщетно выдавливал из памяти образ, двое с телом отдалились на приличное расстояние. На выходе заржали – субъект со знакомым голосом бросил что-то забавное. «Почему не боятся? – изумился Максимов. – Таскать трупы в обеденное время, нисколько при этом не комплексуя? Где же расположен этот выход?»

Внезапно в голову пришла интересная мысль. Если выход рядом, то почему не заработать сотовому телефону? Мысль оказалась настолько увлекательной, что захватила целиком. Он оторвался от стены, спустился в узкоколейку и, как цапля, поднимая ноги, отошел подальше от коридора. Подумав, включил фонарь. Двустворчатые ворота с вертикальными клиновыми задрайками – через них вытягивался из подземелья рельсовый путь – были заложены бетонными блоками. Справа от ворот за изгибом стены открылся еще один коридор. Фонарь не пробивал черноту, но все равно интересно. Он влез за простенок, сел на корточки и извлек побитый, но пока еще в рабочем состоянии мобильник…