Клэр Лэнгли-Хоторн - Последствия греха

— Я отрекся лишь от того, от чего должен был, мама.

В первый и в последний раз Урсула услышала, как лорд Розем выразил свое недовольство; судя по взгляду, брошенному на нее через стол, она поняла, что расспрашивать не стоит. Было известно, что Фредерик, распущенный и праздный старший брат королевского адвоката, отличался расточительностью, которая вовсе не способствовала процветанию поместья, — видимо, эту страсть он унаследовал от матери. Его смерть в Неаполе от болезни печени, ставшей результатом «невоздержанного образа жизни», была источником постоянных раздоров в семье.

— Возьмите, — негромким, но проникновенным голосом произнес лорд Розем. Урсула, очнувшись от задумчивости, обернулась, и лорд Розем набросил ей на плечи шерстяную шаль. — Вы простудитесь, — настойчиво произнес он.

Урсула пожала плечами. Она подумала, что больше это ее не волнует. В прошлом заботы о ней были обязанностью отца: мистер Марлоу всегда боялся, что дочка станет жертвой чахотки, которая свела в могилу ее мать. Урсула отлично помнила, как он приказывал миссис Стюарт надевать на нее пальто, муфту и бархатный капор при первых признаках зимы, когда она была ребенком.

— Вы стали моим телохранителем? — легкомысленно спросила Урсула и тут же поняла, какой беззащитной она, должно быть, кажется. — Разве опекунства не достаточно?

— Даже не смею помыслить об этом, — отозвался тот.

Лорд Розем стоял позади нее — достаточно близко, чтобы Урсула сквозь мягкие складки шали ощущала тепло его тела. Он не сделал никакой попытки приблизиться и утешить ее. Она стояла, неподвижная и озябшая, не прикасаясь к нему. Солнце пряталось за толстой пеленой облаков, его белое сияние было едва заметно на зимнем небе.

— Вам и в самом деле лучше вернуться в дом. — Голос лорда Розема звучал спокойно и чисто. Совсем как журчание ручья.

Оба постояли в молчании. Он как будто ждал, пока девушка заговорит, но Урсуле нечего было сказать. Она рассматривала ступеньки террасы. Некогда великолепные статуи, обрамлявшие лужайку, были завернуты, укутаны от непогоды. Следы неудавшейся попытки одного из владельцев превратить поместье во флорентийское палаццо.

— Со многим придется расстаться. Бромли-Вуд. Восточный луг. Я не в силах сохранить все это. Когда я наследовал моему брату, то целиком запер западное крыло. Почти все комнаты в крайне плохом состоянии. Надеюсь, однажды я смогу вернуть поместью его былой блеск. Но даже в этом случае парки по большей части придется вырубить. Я постараюсь сохранить все, что смогу, но парки, к сожалению, не приносят дохода — а мне нет пользы от того, что нерентабельно.

Урсула была удивлена и польщена его внезапной искренностью. Некогда Бромли-Холл был окружен парками; в поместье было три искусственных озера и лабиринт. Пятый барон Розем, вернувшись из длительного путешествия по Европе, приказал построить над одним из прудов точную копию римского храма Весты, что в Тиволи. Урсуле с лужайки были видны развалины, белевшие между стволами дубов.

Она вздрогнула, и на этот раз лорд Розем приблизился и поплотнее окутал шалью ее плечи. Урсула ощутила волнение, когда он подошел. Она взглянула на него, и лорд Розем быстро отступил, как будто также смутившись.

Они стояли, молча глядя вдаль. Время шло. Туман лежал неподвижными тяжелыми слоями; солнце по-прежнему было едва различимо.

— Отец действительно хотел, чтобы я вышла замуж за Тома? — наконец спросила Урсула.

— Да, он говорил об этом, — ответил лорд Розем.

— Том просил моей руки, и я отказала, но теперь я… не знаю…

— Доверьтесь вашим чувствам, — прервал ее лорд Розем. — Здесь я вам не советчик.

Урсула слегка покраснела от этой резкости.

— Разумеется, — продолжала она. — Том очень усердный, честолюбивый и не такой уж непривлекательный. Он всего достиг своими силами. А значит, это именно тот человек, которого мой отец мог счесть подходящей для меня партией.

— Да, именно тот человек, которого ваш отец мог счесть подходящим, — сухо повторил лорд Розем.

— Вы осуждаете его? — с притворным удивлением спросила Урсула.

— Не осуждаю. Вы меня неправильно поняли.

— Неужели? А мне показалось, что ваши слова недвусмысленны. Если бы у вас была дочь, вы не сочли бы Тома подходящей для нее партией.

— Вряд ли я могу судить, — туманно отозвался лорд Розем, переступил с ноги на ногу и добавил чуть мягче, будто угадав ее мысли: — Я всего лишь хотел сказать, что вы как будто не из тех девушек, которые выходят замуж, основываясь лишь на отцовских соображениях.

— Но если такова была последняя воля моего отца… — начала Урсула и тут же замолчала.

Она не в силах была взглянуть лорду Розему в лицо. Если она это сделает, то погибнет. Вместо этого Урсула стала рассматривать мокрую траву под ногами и заметила, как блики утреннего света играют в капельках росы. В глубине души Урсула ощущала растущее отчаяние. Если она примет предложение Тома Камберленда, то нелюбимый человек получит полную власть над ней и ее деньгами. Если откажет, то пойдет против последней воли отца. Каким бы ни оказалось ее решение — свободной ей не быть.

Урсула следила за тем, как ее дыхание превращается в пар в холодном утреннем воздухе. Она услышала шорох гравия и скрип закрывающейся двери. Послышались голоса, шаги — поместье просыпалось и готовилось к наступающему дню. Не желая выставлять себя на всеобщее обозрение, Урсула запахнула шаль и выпрямилась.

— Пожалуй, мне лучше вернуться в дом, — сказала она. Спеша внутрь, Урсула не устояла и обернулась; увидев, что лорд Розем неподвижно обозревает парк, она ощутила необъяснимую боль потери.

Вечером вдовствующая баронесса Розем решила еще раз почтить их своим присутствием за ужином. Она появилась в тот самый момент, когда Урсула вышла из гостиной, в которой они с опекуном проводили большинство вечеров, прежде чем отправиться ужинать в примыкающую столовую. Лорд Розем стоял перед мраморным камином с книгой в руках. Урсула замерла на пороге, собираясь заговорить, но вдовствующая баронесса буквально ворвалась в гостиную, окутанная дымкой вышитого тюля.

— Будь добр, оставь книгу, Оливер. Ты ведь знаешь, я терпеть не могу, когда ты перед ужином читаешь. Мисс Марлоу, вы бы только знали, сколько вечеров мне пришлось провести в молчании, сидя в этой самой комнате! Я должна извиниться перед вами, мой сын не любитель беседовать. Удивительно, что вы вообще решили спуститься к ужину. Вам здесь, должно быть, нестерпимо скучно.

Как всегда, слова рвались из нее потоком.

— Мама, — отозвался лорд Розем, слегка склоняя голову с насмешливо-почтительным видом. — Эту книгу только что доставили кораблем… Я собирался отдать ее мисс Марлоу. — Он протянул книгу Урсуле (это оказался последний роман Форстера «Поместье „Хоуарс-Энд“») и пробормотал: — Надеюсь, вы меня не выдадите.