Геннадий Скубилин - Записки следователя

Капитан взял трубку и вызвал квартиру исполняющего обязанности начальника райотдела милиции майора Копылка. Ответила его жена, чрезмерно опекавшая мужа от неожиданных тревог. Расспросив подробно о случившемся, она пошла будить супруга.

— Что произошло? — спросонья голос у майора грубый.

— Убийство, Александр Иванович, вот такая штуковина.

Выслушав Вершигородцева, Копылок приказал:

— Осмотр произведите тщательный, с участием эксперта. Вызывайте следователя прокуратуры Петропавловского. Прокурору Мизинцеву сам сообщу.

Через несколько минут у склада собрались все, кому следует находиться при осмотре места происшествия. Понятые — двое мужчин — по указанию следователя Петропавловского поднимают, поворачивают труп старика. Навзрыд плачет жена покойного. Подошедшая заведующая складом пытается ее утешить. Наконец судебный эксперт, молодой врач районной больницы Игорь Васильевич Толстолыкин, посовещавшись с Петропавловским и Вершигородцевым, считают свою миссию выполненной. Труп грузят на машину и везут в морг.

Теперь Вершигородцев может заняться заведующей складом. Округлая, мягкая, она колобком катается вокруг склада.

— Окна целы, только дверь взломана.

— Вы считаете, Татьяна Григорьевна, взломать одну дверь — этого мало? — думая о чем-то своем, говорит старший оперуполномоченный. — Евгений Михайлович, — обращается Вершигородцев к следователю, — я готов приступить к осмотру склада. Что могли похитить преступники, Татьяна Григорьевна, прикиньте?

— Коробки нет с деньгами.

— Откуда у вас могут быть деньги? — спрашивает Петропавловский. Ожидает ответа и Вершигородцев.

— Я вчера три ковра продала по разрешению начальника ОРСа. Деньги не успела сдать в бухгалтерию. Пятьсот пятьдесят рублей.

— Кто об этом знал? О том, что продавали и что деньги оставили на ночь? — задает вопрос следователь.

— Продала своим работникам. О деньгах они могли знать.

Вершигородцев записывает фамилии покупателей. Потом вместе с сержантом Кирилловым помогает следователю осмотреть каждый стеллаж, каждую коробку и ящики. Нашли два новеньких железнодорожных билета на поезд, который прошел минут сорок назад в сторону Киева. Потом бросилась в глаза лежавшая на полу серенькая пуговица. Она была вырвана вместе с лоскутом синего цвета с белыми разводами.

— Не ваша? — спросил Павел Иванович у заведующей складом.

— Впервые вижу, — повертела перед глазами пуговицу кладовщица. — Кажись, никто в такой одежде ко мне не заходил. Это от рубашки. Модной, мужской.

И вот протокол осмотра подписан понятыми, заведующей складом. Даны необходимые указания в отношении сохранения тайны расследования и дальнейшей работы склада.

Следователь Петропавловский направляется доложить прокурору, затем надо присутствовать у Толстолыкина при вскрытии трупа. Вершигородцев и сержант Кириллов займутся опросом местных жителей.

— Что, страшно? — сочувственно посмотрел на неопытного помощника капитан. Сам-то он насмотрелся вдоволь на подобные вещи за тридцатилетнюю службу в милиции. И Кириллов, и Волвенкин, представители комсомола, ко всему еще должны привыкнуть. Их надо научить с твердым сердцем выполнять порой очень деликатные милицейские обязанности.

— Павел Иванович, у нас такие улики! Преступника, нам кажется, совсем нетрудно найти.

— Кажется, нетрудно, — с досадой и иронией повторяет капитан. — Давай рассуждать, где его искать? Учись распутывать клубки.

— Два железнодорожных билета — это кое-что! — оживленно говорит Георгий Кириллов.

— Бесспорно, — подтверждает старший оперуполномоченный, — дальше.

— Идемте на вокзал, в кассу. Кто-то их покупал. Если потерял, то после преступления новые купил и уехал. Передать по телеграфу, задержать поезд, — горячился сержант. — А потом… просто найти преступника — по одежде. Так, Георгий Николаевич?

— Точно.

— Мы обязательно пойдем на вокзал, непременно допросим кассира. Но, думается, в этих уликах есть какая-то заковырка. Больно наглядно они оставлены, нетрудно нам достались. Ну, да поживем — увидим.

Кириллов, увлеченный романтикой поиска, недоумевал, почему капитан все делает так медленно. Но каждая секунда этой медлительности оперативного уполномоченного наполнена напряженной умственной работой. Капитан успел подумать и о том, что из Кириллова выйдет неплохой работник. Цепкий, старательный, умный.

Они разбудили молодую хозяйку маленькой хатки в два окна Лидию Климову. Сонная женщина удивилась ранним гостям. Вершигородцев кивнул на склад:

— Обворовали ночью. Сторожа на тот свет отправили негодяи. Слыхала, небось, новости. Или крепко спишь?

— Мамочки, неужто? Впервые слышу. — Кулачок Климовой на груди сжался до хруста.

— Пустишь в дом или на крыльце нам стоять? — упрекнул замешкавшуюся хозяйку дома Вершигородцев.

— Проходите, проходите, — спохватилась Климова. — А я как ошпаренная.

— Жалуются на тебя, Лидия, с соседнего завода молодухи. На мужей их часто виды имеешь. В эту ночь к тебе никто не заглядывал?

— Побойтесь бога, Павел Иванович. Людской суд не всегда справедлив.

— На этот раз аккурат справедлив. Видал, уже окно открыто. Тебе-то некогда было его открывать. Перед тем, как к тебе постучать, я обходил вокруг дома, окна видел закрытыми. Кто ночевал? Лидия, не время скрытничать!

Хозяйка заморгала и, когда глаза наполнились слезами, призналась, что был у нее вернувшийся из армии Станислав Крапивников.

— А ведь он собирался к нам, в милицию, поступать, — покачал головой оперуполномоченный. — Не возьмешь шалопая. Значит, спала, ничего не знаешь?

— Нет, голубчик, ничего. Легла часов в одиннадцать, и вот вы разбудили.

Капитан вышел из домика. За ним последовал Кириллов. А вот и сам длинноногий Крапивников. Делает невинные глаза, вежливо здоровается.

— Стаська, Стаська, без тебя забот хватает. Угораздило же тебя! Отца встречу, непременно расскажу. Это — первое. А второе — тебя надо допрашивать по всем статьям. Когда пришел к «невесте»?

Крапивников растерянно заморгал, с трудом проглотил слюну.

— Часа в два ночи.

— Сторожа видел?

— Ходил вокруг склада. Я поздоровался с ним. Он же моему отцу приятель.

— Добавляй теперь «был». Убили старика. Ты его видел в два, а уже в три он хрипел в телефонную трубку. В милицию звонил.

— Как же так? Надо найти бандюгу.

— Искать будем, а ты подтяни дисциплину, по ночам не блуди. Зайди к следователю через пару часов. Допросит.

Кое-кто в отделе считал, что капитан любит читать мораль, а некоторые даже сделали вывод, что Вершигородцев черствый службист. Но такое мнение легко опровергалось друзьями капитана. Работа в милиции сделала капитана обостренно чутким к чужой беде, заботливым, внимательным и требовательным к людям. Начальник райотдела Михаил Иванович Парамонов не раз повторял своему заместителю Копылку, который одно время недолюбливал Вершигородцева, неизвестно почему: