Геннадий Скубилин - Записки следователя

— Так и должно быть, — ответил я. Мужчина вновь стал привязываться:

— Томик Блока или Поля Элюара не желаете по сходной цене?

Я закрыл глаза и сделал вид, что сплю. А пассажир бормотал:

— А может быть, Сашку Грина… по странам и континентам…

Я же хотел только простой вещи: тишины, чтобы никто мне не мешал обдумывать ход следствия.

Я ворочался с боку на бок, ложился навзничь и зарывался лицом в мягкую подушку. Сон, который был мне так необходим, чтобы прямо с дороги можно было приступить к серьезным допросам свидетелей в селе Крапивная, на родине Киселева, не приходил. Наконец меня сковала тяжелая дрема.

Проспал я часа четыре. Вышел в коридор вагона. В предрассветной голубизне, за мостом, вырисовывались приближавшиеся очертания домов. Еще несколько минут, и я прибыл, как говорят, по назначению.

Меня никто не встречал, никому я здесь не был нужен. Мне предстояло искать необходимых свидетелей. Первое, что я сделал, — направился прямо в сельский Совет, к председателю.

Человек с обветренным, задубленным морозом и солнцем лицом поднялся мне навстречу. Знает ли он Ивана Романовича Киселева? Знает, здешние, кому за сорок, редко из сел выезжают, а этот снялся с насиженного места. Какая тут история с ним была? Не так, чтобы и значительная. Спутался с местной красавицей одинокой Зинаидой Александровной Ваксиной. Да потом порвал.

О Зинаиде председатель сказал три слова:

— Проворная, лукавая, смазливая.

— Чужой человек у нас, как на ладони, — говорит мне председатель, когда мы с ним шагали по деревне к дому Зинаиды. — Был у нее дня три мужчина, видели соседки, а вот как и что, не знаю. Одна сейчас живет, временный был, видно.

Мы постучали в крашеную дверь.

— Входите, не заперто, — раздался сочный женский голос.

— Она и есть, — шепнул председатель и машинально погладил руками лацканы своего хлопчатобумажного пиджака.

Хозяйка сидела перед зеркалом в модной меховой шапочке, нейлоновой кофте, держа перед губами помаду.

— Ой, сколько гостей, — непринужденно проговорила Зинаида, но я успел заметить, как тень беспокойства застыла в ее карих глазах.

Квартира обставлена самой что ни на есть городской мебелью.

Да, к ней заезжал старый приятель. Фамилия? Не то Сидоров, не то Иванов.

— Это старого-то приятеля имени не знать, — весело пристыдил я Зинаиду Александровну.

— А вы, простите, из ОБХСС?

— Следователь из милиции.

— Ой, как страшно, — произнесла она темпераментно и передернула в судороге плечиками, взвихрив на них пушистые кружева. — Я немножко знаю вашу профессию, по книжкам. Сама хотела после десятилетки поступать.

— Вы? — вырвалось у меня.

— Да, я! Что ж тут удивительного?

— А я не думаю удивляться. Мне необходимо вас официально допросить. Пойдемте в сельсовет.

— До этого мне нужно с вами с глазу на глаз побыть, — кокетничала Зинаида. — Сообщить кое-что. Сергей Ильич, оставьте нас.

Я остановил председателя.

— Стоит ли, Зинаида Александровна? Председатель сельсовета свой человек, стесняться его не следует.

Она чуть обиженно оттопырила влажную губу и разочарованно посмотрела на меня. Затем нехотя вслед за нами пошла в сельский Совет.

Я долго записывал показания Зинаиды, этой тридцатипятилетней женщины, живущей с большим достатком.

— С этим «Ивановым» или «Сидоровым» у вас серьезно? — спросил я, инстинктивно почувствовав, что мой вопрос такую женщину не смутит.

Она немедля отрапортовала:

— Легкие увлечения.

— А найти его сейчас можно?

— Разве он сделал что-нибудь противозаконное? — Прямо и настороженно глянула она на меня, но, не выдержав моего ответного взгляда, стушевалась, одернула на коленях юбку и повернула голову в сторону председателя, которого я от себя не отпускал, опасаясь какого-нибудь фокуса со стороны этой легкомысленной женщины.

— Нам просто есть смысл встретиться с вашим возлюбленным, но не вздумайте ему об этом сообщить.

— Я не знаю, где он. Случайный человек для меня, если хотите правду. Чай, не старуха, чтобы не пользоваться хотя бы и временными, — откровенно выпалила Зинаида, вздернув брови, как бы возмущаясь тем, что ей не верят.

Я понимал, что она лжет, но решил продолжать игру, слушая ее то спокойные и самоуверенные, то нарочито взволнованные ответы. Наблюдая за выражением ее лица, я делал с полным отчетом для себя вывод: актриса.

Вот она придвинулась ко мне и заговорщически затараторила:

— Марфа, та гонит, сейчас застанете. И продает рубль — стопка. Вот кого, пока вы здесь, надо приструнить. А любовь — все это вздор.

— Неужто вздор? — иронизировал я.

— Приспосабливаются бабы к мужику да на сторону зырят. Вот и все возвышение. Семья нужна. За мужем, как за каменной стеной. Делай что хочешь, муж — дурак. А я ночь переспала — следователь приехал. Одиночка, потому загородиться нечем.

— Зинаида Александровна, про вашу любовь мы к слову спросили. Ваше личное дело, где влюбляться и с кем, но коль следствие заинтересовалось некоторыми деталями и вас о них спрашивают, согласно статье уголовного кодекса вы сами можете быть привлечены к ответственности за отказ или дачу ложных показаний.

От Зинаиды я потребовал невыезда из села, отпустил ее домой, а сам стал перечитывать материалы и набрасывать план мероприятий. Прежде всего надо допросить тех свидетелей, кто видел неизвестного в деревне, уточнить его приметы, одежду, черты лица. Если не сойдется с показаниями Зинаиды, провести очные ставки. Зинаида при допросе отрицала связь с Киселевым даже до его ареста, в то время, как хвасталась трактористу Зорину, посетившему ее под хмельком неделю назад, что она наведывалась к Киселю, он опять будет ее или она «пустит дружка по миру».

Необходимо произвести обыск у Зинаиды. «Необходимо, — твержу себе. — Воспользуюсь своим правом исключительного случая. Сейчас же сделаю обыск, а потом сообщу об этом прокурору». Беру понятых — и вновь в ее дом.

— Что, следователь, деньги, небось, будешь искать? Сразу говорю, нет их, вот пять рублей наличными на неделю прожитья. Верь слухам больше. Пирожные из яичных белков делаю! Платья шелковые с бахромой ношу!

Зинаида была в сумасшедшем припадке. Ее, умевшую час назад показать себя перед следователем в лучшем свете, было не узнать.

— Да, да, я грешна. Люблю рестораны, танцы, вино, мужчин худощавых и лысоватых. Ищите.

Терялся в догадках, что у нее может быть криминального в квартире: награбленные кем-то деньги, золото или сам «Сидоров» на чердаке? А оказалось всего лишь, что она не успела до нашего обыска уничтожить письмо брата.

«Зиночка, к тебе едет Хабаров. Наш шеф. Устрой его как можно лучше и сведи с Киселем».