Сергей Черняев - Брат Солнца

Он посмотрел на Брезгуновых, и ему стало понятно, что никакие сомнения и преграды их не смущают. Видимо, Саня хорошо его разрекламировал. А что он сейчас может на самом деле?

- Ладно… - продолжил он. - Речь шла о ста тысячах… Давайте так. Я возьму их у вас, если найду стрелявшего и получу доказательства, что он стрелял. Или он сознается, что это сделал. Я надеюсь, я могу вам доверять?

- Конечно - конечно, - торопливо сказал Брезгунов.

- А мне доверять можно.

- Да-да, нам сказали, что вы добросовестный и кристально честный человек. И что это – одна из причин вашего ухода из органов.

- Отставки.

- Да, отставки. То есть мы уверены, что к вам можно обратиться.

- Тогда такой вопрос: а если я никого не найду?

- Не сомневайтесь, мы заплатим исходя из затраченных вами усилий.

Бусыгин подумал, что эти слова могут значить что угодно, но торговаться он не любил и поэтому сказал:

- Ладно… Хочу только еще раз предупредить вас: скорее всего это дело не стоит таких денег. Тот, кто стрелял в вас, видимо, просто выпустил пар. И вы ему больше не нужны. Если бы вас хотели убить целенаправленно, - мы бы с вами уже не разговаривали…

- Все это хорошо, - сказал Брезгунов, - но только если у вас под носом не пролетает пуля. Это, знаете, действует на нервы. У меня всю ночь руки тряслись и лицо дергалось. Я не самый робкий человек и иногда умею взять себя в руки. Но ждать второй выстрел – это врагу не пожелаешь. Я хочу знать, кто это сделал и, если все было так, как вы говорите – жить дальше спокойно.

- Хорошо, – тогда прошу выдать мне аванс тысяч в десять, так сказать, на представительские расходы.

Брезгунов достал из брюк бумажник, посмотрел на жену, вытащил из него две пятитысячные купюры и протянул Бусыгину. Тот отправил их во внутренний карман своей рабочей куртки и извлек - из него же - ручку и записную книжку.

Взглянув на супругов, он спросил:

- Ну что, начнем?

- Начнем.

- Для начала я задам вам много вопросов. Давайте только не будем нервничать. Я знаю, что это утомляет, что большую часть этих вопросов вам уже задали и так далее. Но это нужно вам самим, поэтому прошу потерпеть. И еще… Давайте разделимся. Елена Григорьевна, пройдите, пожалуйста, в дом, сначала мы побеседуем с Иваном Николаевичем.

На лице Елены Григорьевны появилось недоумение, и она явно хотела что-то сказать, но сдержалась, встала и ушла в дом.

Бусыгин проводил ее взглядом, открыл записную книжку и написал: «И.Н. Брезгунов». Дальше, со слов потерпевшего последовали записи: «1959 г.р. бр и сест. нет. родит. ум.

жен. 2 раз. 1-я Татьяна Юрьевна Гурьева; замужем – Комарова, живет в городе, дет. не было. И.Н. законч. ин-т. лесн. промышл., раб. маст. на меб. фабр. в Ст. Селе…»

Предыдущая жизнь и родственные связи Ивана Николаевича Брезгунова уложились в две страницы убористым почерком с сокращениями. Все шло гладко до вопроса о положении Ивана Николаевича в местной политической среде. Он сообщил только самые общие вещи, - что заседает в местном совете, во время предвыборных кампаний выступает на митингах и встречается с избирателями.

- Но ведь, Иван Николаевич… - попытался убедить его Бусыгин. - Как же я могу разобраться с этой стороной дела, если вы все от меня скрываете?

Но Брезгунов только покачал головой. Вообще весь его вид говорил о том, что с Бусыгиным здесь разговаривают только в силу необходимости, и за определенные грани ему заходить нельзя.

- Иван Николаевич… - сделал еще один заход Бусыгин, - и какой тогда смысл меня нанимать? Я вас не понимаю…

- Делайте то, что считаете нужным, - сказал Брезгунов, - я скажу вам то, что можно.

Бусыгин подумал и спросил:

- Ну, хотя бы какие-то конфликты у вас есть в этой среде?

- Только организационные или административного характера, - кто, когда и что должен сделать и как.

- Тогда я скажу так: вы находитесь в определенной структуре, занимаете в ней определенной положение. Да?

- Да.

- На ваше место никто не претендует, зависти к вам нет, личной неприязни нет…

Брезгунов посмотрел на своего сыщика долгим застывшим взглядом и буквально выдавил из себя:

- Я подчиняюсь внутрипартийной дисциплине. Ко мне претензий нет.

- Но конфликты интересов у вас бывают? По поводу тех или иных решений?

Депутат снова словно окаменел, а потом сказал:

- Это не мой уровень… Я занимаюсь другим… И пишите, пожалуйста, поменьше…

- Хорошо, буду запоминать. А как началась ваша карьера?

- Мне предложили поработать на выборах. С этого момента я попал в обойму.

- Это, конечно, очень туманно… Кто предложил?

Брезгунов не ответил, но, взглянув на его лицо, Бусыгин перешел к следующему вопросу.

- Ладно… Кем вы работаете?

- Я заместитель директора мебельной фабрики. Вообще все это можно узнать из моей страницы на сайте администрации Старосельского района.

- Хорошо, я посмотрю. А в чем суть вашей работы?

- Общая организация, внутренняя логистика.

- А что конкретно вы делаете?

Брезгунов замер, но не так сильно, как в предыдущие разы.

- Я работаю с бумагами. Внутренняя документация, сводки, отчеты, подписываю приказы, контролирую некоторые производственные процессы.

- Опять же, - есть ли зависть, конфликты…

- На меня косо смотрят… Особенно нижестоящие работники, но открыто мне никто ничего не высказывал.

- То есть, по-вашему, получается, что если не вдаваться в подробности, то ни со стороны политики, ни со стороны вашей работы у вас никаких острых ситуаций не возникало?

- Да, можно и так сказать.

- Вас это не удивляет? Я говорил о том, что это маловероятно, и что преступление, скорее всего, не носит какого-то очень уж умышленного характера, - а вы мне не очень-то верили. А теперь вы сами фактически мне сказали, что по двум наиболее опасным направлениям особых поводов беспокоиться нет.

- Пожалуй… Да… Ну, понимаете, стресс… На горячую голову трудно все воспринимать правильно…

- Если, конечно, вы что-нибудь от меня не скрываете. Вообще, если честно, мне трудно представить, чтобы у депутата районного совета не было конфликтов…

- Ну... Ищите – и все, что найдете – ваше…

- Ладно… Давайте перейдем к семье. На почве наследства, дележа квартир, имущества, общей собственности какие-то проблемы есть?

- Имущество у нас свое… Своим трудом, так сказать… Наследство… - Я был единственный наследник, у меня наследник тоже один.

- Кто?

- Сын, - вы же записали.

- А жена?

- Ну и жена.

- То есть, завещания у вас нет?

- Нет.

- А где сын сейчас?

- Здесь, в доме.

Бусыгин посмотрел в записную книжку. Сына звали Владимиром, ему было 20 лет и он учился на экономическом факультете того же института лесной промышленности.

- А какие у вас отношения с сыном?