Марина Островская - Черная вдова

Ее слова слегка успокоили Цыгаря.

— Пошли! — он решительно подхватил чемодан и зашагал в сторону вокзала.

— Не так быстро, Степа, — семенила за ним Наталья Мазурова, — я же все-таки беременная…

Выйдя на тесную привокзальную площадь, где пассажиров поджидали два стареньких рейсовых «ЛАЗа», два видавших виды «Москвича» и «Жигули» с проржавевшими крыльями, они выбрали, как им показалось, более надежную технику.

— На Степана Бандеры поедем? — поинтересовался Цыгарь у одного из водителей.

— Четыре гривны, — зарядил частник.

— А «россию» возьмешь? Мы только что приехали, поменять не успели.

— Возьму.

— Сколько это будет в рублях?

— Сотня, — не моргнув глазом «подсчитал» извозчик — До хрена, — покачал головой Цыгарь, окинув взглядом расходившиеся в разные стороны улочки с невысокими одноэтажными строениями. — Да за такие бабки можно до Крыма доехать.

— А ты попробуй, — пожал тот плечами и покосился на Натальин живот.

— Ладно, покатили. — Цыгарь забросил чемодан в багажник и, усадив Наталью, плюхнулся на переднее сиденье.

— Какой дом? — трогаясь с места, поинтересовался водитель.

— Тридцать пятый.

Они ехали минут пять, не больше. Повиляв по каким-то закоулкам, машина остановилась у покосившегося забора, за которым стояла небольшая хата.

— Приехали, — объявил водитель и протянул руку за деньгами.

— Ты что, озверел, что ли? — взвился Цыгарь. — Да тут пешком идти десять минут! Если б я знал…

— Я тебя за язык не тянул, цену назвал — ты согласился. Договор дороже денег, так что плати.

— Да заплати ты ему, — выбираясь из машины, презрительно бросила Наталья.

Цыгарь, не обращая внимания на протянутую руку, с досадой бросил на приборную панель купюру и, выйдя, забрал чемодан. Машина уехала. Они остались стоять вдвоем на немощеной улице, где возле водяной колонки плескались чумазые дети, по-хозяйски расхаживали гуси да судачили, сидя на скамейке у забора, несколько местных бабок. Завидя приезжих, они притихли.

— Зачем ты из-за какой-то сотки такой шум поднял, Степан? — вполголоса спросила Наталья.

— Ты сама просила меня сыграть роль мента.

— Ну и что?

— Они же за копейку удавятся. Зарплаты у них маленькие, экономить на всем надо.

— Ладно, — улыбнулась Наталья. — Только не переигрывай.

— Да я и так чувствую себя полным идиотом.

— А что прикажешь делать? Отказаться сейчас от всей этой затеи? Уже слишком поздно. Не волнуйся, Степа, все нормально. — Наталья решительно открыла калитку и направилась по тропинке к дому.

Неожиданно откуда-то из глубины двора, прихрамывая на переднюю лапу, выбежал лохматый пес и сипло залаял.

— Цуцик, замовкни! — В дверях дома показалась тучная старуха в платке и душегрейке — видно, жаркая погода ее не смущала. На груди у старухи болтались крупные дешевые бусы.

Собака, тявкнув еще пару раз, подбежала к хозяйке И завиляла хвостом.

— А вы хто такие будэтэ?

— Добрый день, — вежливо поздоровалась Наталья и спросила:

— Это вы — тетя Люба?

— Ну так, я — тетка Люба, — настороженно сказала старуха, — тильки в мэнэ племянниц нема.

— Да я не племянница ваша, — улыбнувшись и положив руку на живот, сказала Наталья.

— А хто ж ты така, дивчина гарна?

— Да друзья мы племянника вашего, Федора Михайлюка. Из Калининграда.

Вот Степан, муж мой, вместе с ним в милиции служил.

На этих словах Цыгарь закашлялся.

— А шо ж вы одразу нэ сказалы?! — всплеснула руками старуха. — Та заходьте у хату, а то шо ж я таку дивчину ды ще с брюхом на дварэ тримаю.

В доме царил идеальный порядок. Крашеные доски пола были застланы домоткаными дорожками, на столе, занимавшем середину комнаты, лежала кружевная скатерть ручной работы. В углу висела икона, оправленная белоснежными, накрахмаленными рушниками, на стенах — фотографии родственников. В другом углу, на маленьком столике, дремал под вышитой салфеткой телевизор. Все подоконники были заставлены горшками с геранью и алоэ.

— Ну, присядьте, гости, кажитэ — откуль и куда едэте. — Старуха пригласила их за стол и поставила перед ними плетенную из лозы вазу с крупными наливными яблоками. Сама села на скамью у окна и принялась внимательно рассматривать гостей.

— Давай рассказывай, — многозначительно улыбнулся Степан, слегка подтолкнув Наталью локтем. — Ты ж у нас любительница.

Ее долго уговаривать не пришлось.

— Вот Степа, муж мой, после армии пошел служить в милицию, там и познакомился с племянником вашим Федей. Подружились, вместе на рыбалку ездили, на охоту…

— Ага, — поддакнул Степан, — охотились…

— Потом Федор пошел на повышение, в Москву перебрался. Первое время переписывались, даже встречались как-то пару раз, приезжал он к нам. Но времена сейчас тяжелые, раскидала нас жизнь… Мы вот со Степой первенца ждем, — Наталья провела рукой по выпуклому животу, — квартиру недавно получили в новом микрорайоне. Будет все как у людей.

— Квартира — це дило добре, — кивнула старуха.

— Я на седьмом месяце. Тут нам и путевочку дали. Вот решили съездить на юг отдохнуть, погреться на вашем теплом солнышке. Купили билет с плацкартой, в Бахмаче — пересадка. До вечера у нас время есть. Мы подумали и вот… отважились зайти к вам. Федя, когда переезжал в Москву, вещи кое-какие у нас оставил. Вот там мы и нашли открыточку от вас.

— Тоди розумию, скуль хату мою ведаете.

— Честно говоря, мы и с вами хотели познакомиться, тетя Люба. Федя нам столько рассказывал про вас, какая вы хлебосольная, щедрая, добрая.

Старуха подхватилась:

— Ой, що ж я сыжу, гости дорогие? У мине ж на плите бовщ стоить, — почему-то она так и говорила: не «борщ», а «бовщ».

Спустя несколько минут перед гостями дымились тарелки ароматного варева, стояли аккуратно нарезанное сало, малосольные огурцы, свежие помидоры и, в довершение всего, бутылка мутного самогона. Тетя Люба села рядом со Степаном и поставила на стол две рюмки. Откупоривая бутылку и наполняя стопарики, сказала:

— Ты у нас брюхатая, тоби не наливаем, а с чоловиком твоим выпью. Ну, давайте, гости дорогие, за знакомство!

— Ой, — спохватилась Наталья, — я же не представилась. Наташей меня зовут, а мужа моего, вы уже знаете, — Степаном.

— Ну то, Наталка, за тэбе. Каб усе добро було, — старуха покосилась на ее живот.

Опрокинув рюмку, Степан одобрительно крякнул.

— Хороший чимер! — потянувшись за огурцом, похвалил он. — Аж носки задымились.

— Цэ наша украиньска горилка, — широко заулыбалась тетка Люба. — Да вы бовщ берите, пока горячий.

Степан тут же налил по второй.

— За хлебосольную хозяйку! — провозгласил он. Тетка Люба с благодарностью посмотрела на него и выпила. Хрумкая огурцом, она спросила: