Леонид Словин - Полночный детектив

Историю эту, позорную для сыщика, я пережил тяжело.

В тот день я тоже приехал на авторынок, чтобы подстраховать свояка, но он не хотел меня грузить, объявил, что помощь ему не нужна. Он и пара его институтских друзей — тоже проектировщиков — взяли сопровождение сделки в свои руки и вроде все заранее предусмотрели.

Все шло путем…

Свояк передал деньги продавцу лишь после того, как получил в руки документы на "мазду". Кроме того он до последней минуты держал паспорт продавца у себя в нагрудном кармане. Паспорт потом так и остался у него.

Когда сделка состоялась, продавец залез в уже проданную им машину, чтобы взять аудиокассеты из бардачка и… неожиданно включил зажигание. Он словно прощался со своей японкой, печально улыбнулся, покачал головой…

Свояк едва успел отскочить.

Продавец уже на ходу хлопнул дверцей и был таков!

Документы на машину оказались липовыми, паспорт краденным…

Над свояком и его женой, как жернов над головами, повис долг, который следовало вернуть в течение недели. Проектировщик, ссудивший ему деньги, оказался с уголовными связями среди братков — мужик серьезный. Свояка поставили на счетчик. За каждый день просрочки сверху накидывалась сотня баксов.

Свояк пропадал.

Нам с женой ничего не оставалось — как придти на выручку. Деньги, собранные на последний взнос за квартиру, поменяли маршрут.

Теперь уже мы столкнулись с серьезной проблемой.

Новый дом сдавали весной, до этого следовало полностью оплатить стоимость купленного метража. Свояк комплексовал — готов был лезть из кожи вон, чтобы помочь. Он предложил повторить ту же комбинацию с другой машиной, подойдя к делу уже более ответственно, но мы даже не дали ему продолжить…

В то утро я с утра сидел у компьютера.

Мне предстояло выудить сведения о некоей бандитской крыше, которая наехала на нашего московского клиента в Караганде.

Несмотря на свою удаленность от таких всемирно известных преступных центров, как Палермо, Люберцы, Чикаго, Караганда была городом достаточно криминальным — разобраться в сложных взаимоотношениях соперничающих бандитских групп там, находясь в Москве, было непросто.

Кое с кем мне все же удалось связаться прежде, чем в кабинет вошел Рэмбо.

На президенте "Лайнса" была новая модная сорочка и такой же новенький полуторатысячедолларовый костюм от Валентино, парижского кутюрье, которого мы сопровождали в России.

Костюм — прежде Рембо мог одеваться только в магазинах "Богатырь", все-таки 64-ый размер! — был заказан по настоянию жены. Молодая супруга Рембо знала толк в туалетах. Ее фотографии — главного редактора мужского иллюстрированного журнала — то в гимназической форме с фартучком, то на ипподроме, верхом, с хлыстом в руке — ежемесячно появлялись на его блестящих глянцевых разворотах в колонке главного редактора…

Рембо предстояло ехать в Кремлевский дворец на Всероссийскую конференцию

"Частные охранные предприятия России: состояние и перспективы"

— Тебя очень просят срочно позвонить по этому телефону… — Шеф положил на стол перед компьютером квадратный лоскут цветной бумаги с семизначным номером.

— Наш клиент? — Спросил я.

— Не знаю. С ним разговаривал дежурный… Поговорим, когда вернусь. Точнее: "если вернусь…"

Конференцию в Кремлевском дворце инициировали отнюдь не приверженцы частных сыскных структур. Напротив…

В прессе явно культивировался негативный образ частного российского сыщика — бывший сотрудник спецслужб, профессионал юридического беспредела. Несколько наших коллег по бизнесу из московских детективных бюро — уже сидели в следственном изоляторе — в Бутырке — в ожидании суда по обвинению в новом для России преступлении — "собирании сведений о частной жизни, составляющих личную или семейную тайну и незаконное проникновение в жильё против воли проживающего в нем лица…"

Этим собирались теперь воспользоваться для борьбы с частным сыском.

Другая статья, внесенная в Уголовный Кодекс Российской Федерации, была сформулирована как превышение полномочий служащими частных охранных или детективных служб, вторая часть ее предусматривала наказание в виде лишения свободы на срок от четырех до восьми лет…

Многие, в том числе самые высокопоставленные чиновники из структур власти, давно уже делали все, чтобы осложнить частно- детективную деятельность и, если не запретить вовсе, то хотя бы поставить под свой полный жесткий контроль.

Сегодняшнее заседание в Кремле было очередной вехой на этом пути. Частный сыщик был словно бельмо на глазу правоохранительных органов. Уже то, что рядом со словечком "охранные предприятия" в названии сегодняшней конференции не было слов "и сыскные" наводило на грустные размышления. Желание законодателей всеми силами закрутить гайки, предоставив, как прежде, весь комплекс услуг милиции, на этот раз было очевидно. Не исключалось, что имевший всего десятилетнюю историю российский частный сыск погибнет раньше, чем успеет окрепнуть.

— Рубить сук, на котором сидишь, для нас так естественно…

— Тут ты, наверное, прав.

Он взглянул на меня понимающими, близко к переносице посаженными глазами.

— Никуда не уезжай… — В дверях он обернулся. — Я скоро. Со звонком особо не тяни… — он показал на записку. — Просили срочно…

Сразу после его ухода я набрал номер.

Длинные гудки скользнули в никуда.

Я ждал. Трубку на другом конце провода сняли на четвертом гудке.

— Слушаю… — Голос был мне незнаком, прозвучал глухо.

Куда я звонил? Домой? Может на дачу?

Это не был голос человека, находящегося по службе.

— Здравствуйте… — В моем голосе не было расслабленности. В отличии от своего абонента я был на службе и звонил по делу. — Вы просили меня позвонить…

— Вы…

Я назвался.

— Очень приятно… — Мне отвечал немолодой человек, я дал бы своему абоненту не меньше пятидесяти. — Спасибо, что вы быстро позвонили… Голос звучал все также глухо.

Мне показалось вдруг, что он разговаривает со мной через носовой платок — я определенно ощутил между собой и им какую-то физическую преграду.

Абонент явно от чего-то страховался, он и звонил, должно быть, с какого-то хитрого телефона.

Несколько секунд мы молчали по обоим концам провода.

— Дело вот в чем…

Я терпеливо ждал.

Мой собеседник, наконец, решился. Кашлянул… Все остальное было у него обдуманно и решено заранее.

— Можете называть меня Вячеславом Георгиевичем… — Никаких колебаний больше я уже не почувствовал. Теперь со мной говорил человек жесткий, умеющий приказывать. — Вас рекомендовал мне один солидный уважаемый человек. Я доверяю ему. И потому доверяю вам… Речь идет о не о совсем обычном поручении. Сейчас вам придется кое-что записать…