Луиз Пенни - Последняя милость

— Bonjour, суперинтендант, — раздался в трубке низкий бархатный голос Гамаша.

— Bonne annéе, Armand, — ответил Бребеф. — Чем могу помочь, тоn ami?

— У нас проблема. Мне нужно поговорить с тобой об агенте Николь.

Вернувшись домой, Иветта Николь начала распаковывать дорожную сумку, рассовывая грязную одежду по ящикам. Ее отец стоял на пороге и собирался с мужеством, чтобы заговорить. Пора было рассказать дочери всю правду о мифическом дяде Сауле.

— Иветта…

— Чего тебе? — Она резко обернулась к нему, комкая в руках грязно-серый свитер. Ее голос звучал дерзко и вызывающе. Этот тон был хорошо знаком Ари Николеву. Он не раз слышал, как она разговаривает так с окружающими, и ему это даже нравилось. Но еще ни разу за всю свою жизнь его дочь не разговаривала так с ним. Он шагнул к ней и почувствовал неприятный запах гари.

Она, конечно, рассказывала ему о пожаре. Но одно дело телефонный разговор с Тремя Соснами, когда все события, о которых рассказывала Иветта, казались не совсем реальными, и совсем другое стоять рядом с ней, чувствовать запах гари и осознавать, какой опасности она подвергалась. Ари охватил ужас при мысли, что он едва не потерял ее. Дочь чуть не погибла из-за его лжи. Из-за несуществующего дяди Саула.

— Я горжусь тобой, — сказал он.

— А я больше не желаю об этом говорить. Я уже все тебе рассказала. — Иветта повернулась к нему спиной. Впервые в жизни. Это небрежное движение перевернуло всю жизнь Ари Николева. Дочь отвернулась от него.

Униженный и растоптанный, он все еще пытался найти в себе силы для того, чтобы рассказать дочери правду. Рассказать о том, что она могла погибнуть из-за мифа, который он однажды создал. Из — за того, что он лгал ей. Всю ее жизнь он ей лгал.

Она возненавидит его за это. В этом Ари не сомневался. Он смотрел на спину дочери и представлял себе, какая жизнь ожидает его впереди. Безрадостная и унылая. Лишенная тепла, смеха и любви. Не слишком ли дорогая цена за правду?

— Я хотел…

— Чего ты хотел?

Иветта снова обернулась к отцу, мысленно умоляя его о том, чтобы он не отступал, чтобы продолжал настаивать, чтобы заставил ее открыться. Она бы снова и снова рассказывала ему об ужасном пожаре, пока эта история не стала бы одной из семейных легенд, облагороженной и красивой.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, повторяла она про себя. Пожалуйста, спроси меня еще раз.

— Я хотел дать тебе это.

Он достал из кармана ириску и вложил ее в руку дочери. Целлофановая обертка хрустнула, и этот звук напоминал потрескивание первых искр занимающегося пожара. Когда Ари Николев возвращался к себе по темному, мрачному коридору, едкий запах гари продолжал льнуть к нему, как когда-то льнула дочь.

— С кем ты разговаривал? — поинтересовалась Рене-Мари, садясь в машину.

— С Мишелем Бребефом, — ответил Гамаш, выжимая сцепление, и подумал о том, что настало время приступить к осуществлению задуманного.

Когда они выезжали из Трех Сосен, водитель встречной машины приветственно помахал им рукой.

— Это случайно был не Денис Фортан? — спросил Гамаш, который немного знал владельца самой популярной художественной галереи Монреаля.

— Я не обратила внимания, но он напомнил мне о том, что я забыла передать тебе привет, — сказала Рене-Мари. — В бистро я встретила одного из твоих здешних знакомых. Он сказал, что был рад снова увидеть тебя.

— В самом деле? И кто же это был?

— Билли Уильямс.

— И ты смогла понять, что он говорит? — изумленно спросил Гамаш.

— Конечно. Каждое слово. Он просил передать тебе кое-что.

Она открыла бумажный пакет, который держала на коленях, подальше от нового члена их семьи. На заднем сиденье, виляя хвостом и внимательно прислушиваясь к их разговору, сидел Генри. Гамаш заглянул в пакет и почувствовал, как его руки покрываются гусиной кожей. Там лежал ломтик лимонного торта с меренгой.

— Смотри, здесь что-то написано, — удивилась Рене-Мари, выуживая из пакета исписанную салфетку. — Странно, правда?

Гамаш остановился у обочины на вершине Мельничного холма.

— Дай угадаю. — Сердце Гамаша учащенно забилось в груди, когда он процитировал:

— Как ты догадался? — Рене-Мари оторвала взгляд от салфетки и подняла на мужа удивленные глаза.

В зеркало заднего вида Гамаш видел Три Сосны. Он вышел из машины и некоторое время стоял, глядя на раскинувшуюся внизу деревню. Окна домов светились теплым, манящим светом, обещая надежную защиту от окружающего мира, который иногда бывает слишком холодным. Гамаш закрыл глаза и почувствовал, что его сердце снова начало биться ровно и размеренно.

— С тобой все в порядке? — Рене-Мари присоединилась к мужу, и ее одетая в варежку рука скользнула в его.

— Ты даже не представляешь, насколько в порядке! — Гамаш улыбнулся. — У меня есть все.

В первую очередь, как, впрочем, и всегда, я должна поблагодарить Майкла, моего удивительного, замечательного, талантливого и очень терпеливого мужа.

Я благодарю Гари Мэтьюза и Джеймса Кларка за то, что они всегда были готовы ответить на крайне важные для меня вопросы, связанные с электричеством. Благодарю Лили де Грандпре за помощь в правильном подборе французских слов. Особенно это касается ругательств, в которых она, судя по всему, разбирается значительно лучше, чем я. Марк Бролт позволил мне позаимствовать его чудесное имя, за что ему большое спасибо. А без помощи доктора Роберта Сеймура и Дженет Уилсон я бы не смогла разобраться во всех медицинских аспектах. Я благодарю их за то, что они обеспечили меня всей необходимой информацией.

В моем романе много говорится о керлинге — спорте, который я очень люблю. Я сама немного играла в него в Сандер-Бей и Монреале и очень уважаю керлингистов за их самообладание и умение концентрироваться, не говоря уже об их способности потрясающе играть в любой обстановке, какое бы моральное давление на них не оказывалось. Это очень увлекательный спорт, что бы там ни думал инспектор Бювуар. Уэйн Кларксон, Ральф Дэвидсон и Боб Дуглас из «Саттон Керлинг Клаб» помогли мне лучше понять стратегию этой игры. Я благодарю их за потраченное на меня время и за их терпение.

Я познакомилась с Анной Перри на конференции авторов детективов, которая проходила в Канаде. Это было незадолго до выхода моей первой книги — «Что скрывал покойник». Она согласилась прочитать ее и стала первой известной писательницей, которая одобрила мой дебютный роман. Для меня как для начинающего автора это стало грандиозным событием. Анна Перри удивительный человек, она прекрасна и душой, и телом, и я чрезвычайно благодарна ей за то, что у нее нашлось для меня время, не говоря уже о словах поддержки. Я также хочу сказать огромное спасибо другим писателям, которые одобрили мою книгу. Я знаю, какие это занятые люди, и очень благодарна Маргарет Йорк, Реджинальду Хиллу, Энн Грейнджер, Питеру Лавси, Деборе Кромби и Джулии Спенсер-Флеминг за то, что они выкроили время на чтение моего романа. Я бы тоже сделала это для других, если бы меня попросили.