Николай Рябов - Лето быстрых перемен

Свои выводы по поводу почти двухнедельных наблюдений за Еленой Константиновной я также изложил в итоговом отчете, который вместе с фотографиями и другими бумагами сейчас лежал на столе перед моим почтенным клиентом.

Похоже, услышанное абсолютно не обрадовало Александра Ивановича и даже, напротив, заметно его смутило.

Гнедин минут пять молча разглядывал фотоснимки, а затем долго и внимательно читал отчет.

Когда гнединские чудо-часы пробили в углу половину четвертого, Александр Иванович вспомнил о моем присутствии, и тут же бросил бумаги на стол.

– Думаете, этот Ихтиандр из «Нептуньего царства» станет за ней ухлестывать? – угрюмо спросил он, пристально глядя в мою сторону.

Его взгляд мне не понравился.

– Понятия не имею, что на уме у этого тренера, но можете быть уверены: за последние полмесяца Елена Константиновна ни разу не провоцировала на ухаживания ни этого красавчика, ни кого-то другого. Не говоря уже о чем-то более серьезном, – я специально говорил с расстановкой, чтобы ревнивец получше усвоил суть сказанного.

Банкир смотрел на вещи достаточно трезво.

– Допускаете, что её воздыхатель мог на пару недель уехать в командировку? – осведомился он, повернувшись лицом к окну.

Я равнодушно посмотрел на его точёный профиль:

– Допускать можно, что угодно, но в поведении вашей супруги не было ничего, что подтвердило бы существование любовника.

Выслушав меня, Гнедин даже не кивнул.

– По вашим словам, Лена похожа на человека, который стремится при первой же возможности вырваться из привычной обстановки, то есть из семьи, – интонации Александра Ивановича моментально выдали его нервозность. – Зачем, по-вашему, это делать женщине, у которой есть муж и любимый ребенок?!!!

Он выскочил из-за стола и начал быстро расхаживать вдоль кабинета, то и дело, бесшумно проносясь мимо моего стула.

«Ну и дела, – подумал я. – Кажется, сейчас Александр Иванович чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы мне все-таки удалось раздобыть компромат на его благоверную!», – эта странная мысль показалась мне вдруг довольно любопытной.

– Вы наняли меня для того, чтобы найти доказательства супружеской неверности Елены Константиновны, – сухо заметил я, не глядя в сторону Гнедина. – Результаты проверки у вас на столе. Я готов ответить на любые вопросы в рамках полученного задания, но при этом вовсе не собираюсь анализировать вашу внутрисемейную ситуацию.

Мой демонстративно официальный ответ, который чинуши-канцеляристы всех стран и народов, наверняка, встретили бы продолжительными овациями, заставил банкира замереть посреди кабинета.

– Прошу прощения, Алексей Сергеевич, – чуть слышно выдавил из себя Гнедин, быстро осознав собственную неправоту. – Вы отлично справились с заданием.

Он подошел к столу, отодвинул стул и со вздохом уселся напротив меня:

– Согласитесь, трудно оставаться спокойным, когда еще недавно ты слышал от любимой женщины только самые лестные слова, а сегодня даже не представляешь, что творится у нее в душе…

Гнедин воспринял мое молчание, как поощрение к дальнейшим откровениям.

– Полтора месяца назад мы с Леной отдыхали в Ницце, – тихо продолжил он, глядя куда-то поверх моей головы. – За последние годы это было наше лучшее путешествие…

Тут я позволил себе вставить вопрос:

– Вы не пробовали поговорить с ней откровенно?

– Конечно, пробовал! Бесполезно! Она утверждает, что живёт обычной жизнью, не лучше и не хуже чем год или два назад, – потемневшее лицо выдало волнение Гнедина.

– У вас с супругой всегда были доверительные отношения?

Александр Иванович не стал спешить с ответом.

– Что касается доверительности… – словно в раздумье произнес он, а затем, после заметной паузы, твердо закончил. – Прежде в моей семье этой проблемы не существовало и, по-моему, Лене не в чем меня упрекнуть.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, словно ожидая увидеть в них подтверждение своей правоты, но, вместо этого, наткнулся на очередной вопрос:

– Что за женщину Елена Константиновна несколько дней возила по городу? – я кивнул в сторону лежащих фотографий.

– Ира Бережная… Школьная подруга… – хмуро отозвался банкир. – Приезжала в гости из Новограда.

– Они часто видятся?

– По-моему, не очень, – по лицу Гнедина было видно, что он сейчас думает о чем-то гораздо более важном, и мои докучливые расспросы вызывают в его душе лишь немой протест. – Последний раз Ира была в Москве года три-четыре назад.

– А Елена Константиновна… Она давно ездила в Новоград?

– Очень давно: лет пять или шесть, – банкир, наконец, отвлекся от своих мыслей и вопросительно посмотрел на меня. – Почему вас вдруг заинтересовала Ирина?

– Вы только что упомянули, что они старые подруги, – охотно пояснил я. – А подругам женщины доверяют секреты чаще, чем мужьям.

Заметив недоверчивую гримасу Гнедина, я бесстрастно продолжил:

– Это одна из особенностей женской натуры, кстати, уже доказанная психологами. Впрочем, и опытом тоже…

– Без вас мне ни за что не распутать эту загадку! – вдруг решительно заявил Александр Иванович, глядя на меня с надеждой. Похоже, последние пятнадцать минут он только и думал над тем, что ему стоит предпринять дальше. – Я слишком дорожу Леной и боюсь её потерять!

Гнедин говорил властно, и мне показалось, что если бы в эту минуту я вдруг попробовал переубедить его, он, не раздумывая, пустил бы в ход кулаки.

– Чёрт возьми, надо выяснить, что произошло с моей женой, и почему она так изменилась в последний месяц! – Александр Иванович опять выскочил из-за стола и, схватив за спинку стул, с шумом задвинул его. – При моей занятости сделать это самому абсолютно нереально! Вот почему я рассчитываю на вашу поддержку и… и готов платить любые деньги!!!

Я постарался сделать вид, что не заметил всплеска его эмоций: успокаивать клиентов – не моя работа, да и вряд ли Гнедин сейчас нуждался в словах поддержки. Кажется, гораздо важнее ему было увидеть мою готовность действовать, причем, действовать немедленно.

Признаюсь, еще каких-нибудь десять минут назад я был совершенно уверен, что моё сотрудничество с банкиром неумолимо приближается к логическому завершению, так что внезапное гнединское требование продолжить расследование (по-моему, это было именно требование, а не просьба!) стало для меня, по меньшей мере, неожиданностью.

Конечно, я мог спокойно отказаться. Причём, сказать «нет», даже не называя причин.

Понятное дело, слова Александра Ивановича о более чем достойной оплате предстоящей работы звучали заманчиво, однако далеко не это, в конце концов, определило моё решение.

Во-первых, из-за Юльки меня совершенно перестала волновать тема отпуска, и, поскольку, в ближайшее время я не собирался никуда улетать, продолжение гнединского расследования показалась неплохим лекарством от тяжелых мыслей.