Джейн Клиланд - Обреченный на смерть

— Нет-нет! — воскликнула я. — Все было совсем не так. Я не хваталась за нож. Когда мы пришли на кухню, мистер Грант уже все приготовил.

— В каком смысле?

— Ну, он расставил чашки с блюдцами, ложечки, маленькие тарелочки и пирог. Он заварил чай и водрузил чайник на стол вместе с сахарницей.

— Хорошо. И что случилось потом?

— Он начал выдвигать ящики и рыться в них в поисках ножа для пирога. В конце концов он сказал, что не может его найти. Хотя его это совсем не расстроило. Мы просто поговорили о том, как это странно, когда вещи исчезают сами собой. Я рассказала ему о своем отце. О том, что и у нас вещи порой оказывались не на своих местах. Например, случалось, что после изнурительных поисков мы находили консервный нож не в верхнем ящике стола, а в нижнем. Папа обычно во всем винил Оскара, привидение. Мистер Грант рассмеялся и сказал, что это вполне разумное объяснение.

— И что потом? — кивнул Макс.

— Я сказала, что мы можем обойтись любым ножом. Но для него было важно воспользоваться именно ножом для пирога. Он говорил, что его жена была очень щепетильна в этом отношении: правильная вилка для пикулей, соответствующая ложка для желе. Но в конце концов он сдался и попросил меня взять нож из стойки на столе. И я взяла первый, какой попался под руку. Мы посмеялись над моим выбором, потому что он оказался огромным: лезвие около двадцати сантиметров в длину! — На мгновение я отвела взгляд в сторону, вспомнив, каким жизнерадостным был смех у мистера Гранта. — Он даже пошутил, — тихо продолжила я. — Сказал, что купил этот пирог без скидки, поэтому ему лучше оказаться свежим.

Макс с сочувствием покачал головой:

— А что было после чаепития?

— Я помогла ему сложить грязную посуду в посудомоечную машину и вытереть со стола. Нож я вымыла вручную. — Я вспомнила, как стояла возле огромной раковины и наслаждалась видом океана из окна. — Я смотрела на волны и вытирала нож. Как оказалось, не слишком хорошо… Потом засунула его на прежнее место в стойке.

Не выдержав, я снова расплакалась и не могла остановиться, пока слегка не прижала пальцы под глазами. Когда слезы прекратились, я, шмыгая носом, удалила платком влажные дорожки на щеках. Макс похлопал меня по плечу и вернулся к своим записям.

— Что ж, Джози, я не хочу тебя обманывать. Очевидно, Альварес считает тебя подозреваемой.

— Но я клянусь…

Макс, подняв руку, прервал меня:

— Посмотри на это с его точки зрения. Ты там была. На ноже есть твои отпечатки пальцев. Насколько мне известно, теперь Альварес постарается найти мотив. Его интересует, за что ты могла убить мистера Гранта. Какая выгода была тебе от его смерти. И возможно, пока он не сумеет ответить на эти вопросы, он не станет выдвигать против тебя обвинения в убийстве.

Меня словно оглушили. Было что-то нереальное в том, что я сижу в полицейском участке и слушаю прозаичное описание шаткого положения, в котором оказалась. Меня хотят обвинить в убийстве. Я недоверчиво покачала головой.

— Но если он найдет мотив, который покажется ему убедительным, — между тем продолжал Макс, — нам придется приготовиться к тому, что он действительно выдвинет против тебя обвинение.

— Это невероятно, — ответила я.

— Джози, надеясь на лучшее, готовься к худшему.

Я часто слышала эти слова от отца, и сейчас, когда их произнес Макс, они моментально меня успокоили. Но это состояние обманчивого покоя продлилось недолго, оно сменилось глубокой печалью, вслед за которой накатил безграничный ужас. Охватившая меня паника грозила смести все доводы рассудка. Вцепившись в стол, я быстро сморгнула слезы, вызванные бессильным клокотанием гнева. Я не могла себе позволить думать об отце. Только не в сложившейся ситуации. Сосредоточившись на том, чтобы выровнять дыхание, я старательно отодвинула в сторону все мысли об отце и постаралась успокоиться.

— И что теперь? — спросила я.

— Теперь мы попытаемся обойти Альвареса и первыми получить ответы на его пока невысказанные вопросы. Скажи, тебе была выгодна смерть мистера Гранта?

Я покачала головой:

— Ни в коем случае. Подумай сам, с его смертью я лишилась больших денег. Это была сделка, о которой мечтает любой антиквар.

— Если только она не уплыла из твоих рук. Если только мистер Грант не сказал тебе вчера утром, что он передумал.

— И что тогда?

— Тогда ты разозлилась и пырнула его ножом.

Мне показалось, что меня со всего размаху ударили о стенку. Слова Макса поразили меня настолько, что я в очередной раз онемела. То, что он сказал, вполне могло быть правдой. Я испугалась.

— Итак? — прищурился Макс.

— Я не знаю, — выдавила я, и мой голос предательски дрогнул. — Это звучит логично, но ничего подобного не случилось.

— Ты можешь это доказать?

— Разумеется, не могу. Как можно доказать то, чего не было? Вчера мы должны были подписать соглашение. Я уже рассказала, что произошло, когда я там появилась.

— Конечно, я все понимаю. Но в том-то и загвоздка. — Макс постучал ручкой по блокноту и задумчиво уставился в пространство, словно пытаясь что-то разглядеть. — Возможно, прямо сейчас Альварес проверяет именно эту версию. И если он найдет доказательства, что клиент отказался заключить с тобой договор, у него появится мотив.

— И что мне делать? — спросила я тихо.

— Говорить правду. Так же, как ты делала это и раньше. Продолжай говорить, что ты не виновата. Альварес — хороший человек. Он не стремится любой ценой тебя засадить.

Я кивнула.

— Хочешь еще о чем-нибудь спросить?

— Нет.

— Тогда, думаю, самое время позвать Альвареса. И помни: говори только правду. Чем короче будут твои ответы, тем лучше. Расскажи ему всю историю, в том числе и о том, как нож оказался у тебя в руках.

Он кликнул Альвареса. Тот вошел и попросил разрешения записать на магнитофон мои объяснения; Макс согласился. Полицейский аккуратно заправил кассету в магнитофон. Я безучастно наблюдала за происходящим. Казалось, будто я сижу в кинозале и смотрю дурацкий триллер. Наконец Альварес поинтересовался:

— Вы готовы?

Я взглянула на Макса, и он жестом показал, что я могу начинать. Во время рассказа я не отрываясь смотрела на Альвареса в надежде понять, о чем он думает. Он же кивал, словно подбадривая меня, и даже слегка улыбнулся, когда я дошла до Оскара. Я с облегчением решила, что он мне верит и, значит, мое оправдание не за горами.

— Давайте проверим, насколько хорошо я все понял, — предложил Альварес, когда я закончила рассказ. — Вы пили чай, а потом, следуя указаниям мистера Гранта, сложили чашки, блюдца и тарелки в посудомоечную машину. Верно?

— Да, все так.

— А почему вы не положили в машину и нож?

Красивое лицо стало непроницаемым. Я поняла, что Альварес либо считает, будто я лгу, либо пытается загнать меня в ловушку. Я разозлилась и резко ответила: