Энн Грэнджер - Убийство в старом доме

— Жаль, мистер Картертон… то есть Фрэнк, что мне не удастся полюбоваться на вас в России в ваших валяных сапогах, — сухо заметила я.

— Говорят, там хорошая медвежья охота, — сообщил Фрэнк. — Жду не дождусь!

— Медвежья охота? Что вы станете делать с медведем, если подстрелите его?

— Ну как что… Съем. Говорят, стейки из медвежатины — настоящий деликатес. Как и медвежий суп, впрочем, я не любитель супов. Но мясо — просто чудо.

Я отложила нож и вилку, отчасти из-за того, что наелась, а отчасти из-за того, что не в состоянии была больше слушать вздор, который он нес.

— Фрэнк, — сказала я, — надеюсь, вы позволите попросить вас кое о чем?

— Конечно, я к вашим услугам.

Мне показалось, что он посмотрел на меня чуточку настороженно, хотя говорил по-прежнему учтиво.

— Спасибо. Вот в чем дело. Я понимаю, вам иногда нравится подразнить доктора Тиббета — и даже тетю Джулию. Но пожалуйста, меня избавьте от ваших сомнительных шуток. Мне кажется, что вы — человек вполне разумный.

Он откинулся на спинку стула и смерил меня пристальным взглядом.

— А вы очень проницательны, Элизабет Мартин!

— Я говорю то, что думаю, только и всего. — Начав откровенный разговор, я решила продолжать в том же духе. — Вот, например, что мне недавно пришло в голову. Давно ли вам стало известно, что вы поедете в Санкт-Петербург? Мне показалось немножко странным, что вы решили сообщить об этом своей тетке в присутствии еще двух людей, причем одна из них только что приехала в ваш дом. На вашем месте я бы рассказала ей о таком важном событии наедине. Может быть, вы рассчитывали избежать ее первой… скажем так, довольно эмоциональной реакции?

Я испугалась собственной дерзости. Фрэнк будет прав, если обидится на меня за бестактность! Но он только улыбнулся.

— Как я вижу, у вас на плечах не только хорошенькая, но и очень умная головка!

— Прекратите! — возмутилась я. — Меня трудно назвать хорошенькой. Сама это вижу всякий раз, когда смотрюсь в зеркало.

— Пожалуй, вы правы. Такое слово умаляет ваши достоинства. Вы настоящая красавица — да-да, и не спорьте! У вас умное и очень выразительное лицо. Кстати… Можно в связи с последним предупредить вас кое о чем? В тетином доме старайтесь держать свои чувства при себе. Как вы верно подметили, я иногда изображаю дурачка, но, должен признаться, это очень хорошая маска.

Я не успела ответить, потому что вернулся Симмс с блюдом рубленых почек в острой подливке. Фрэнк накинулся на них, как будто целую неделю ничего не ел.

Когда мы снова остались одни, я спросила:

— Почему в доме вашей тетушки мне следует быть осторожной и не демонстрировать свои истинные чувства? Может быть, излишняя откровенность сразу выдаст во мне провинциалку? — Не дав ему ответить, я по наитию продолжала:

— Или это как-то связано с Маделин Хексем?

Фрэнк перестал есть и снова откинулся на спинку стула. Лицо у него сделалось задумчивым.

— Между нами, о чем думала Мэдди Хексем, понять было довольно трудно. Она никогда ни о чем не высказывала своего мнения. А в карты она играла довольно посредственно. Я никогда не видел, чтобы она читала серьезную книгу; зато упивалась дешевыми романами, которые брала в публичной библиотеке. Подозреваю, что тетя Джулия считала ее довольно скучной.

— Вы удивились, когда она пропала?

— Скорее не удивился, а испытал раздражение. Тетя Джулия послала меня в местный полицейский участок, где я сообщил о необъяснимом исчезновении Мэдди какому-то доблестному слуге закона. Я совсем не был поражен, когда тетя Джулия получила письмо, в котором Мэдди сообщала, что сбежала с мужчиной. Вот к чему приводит любовь к дешевым романам! Все книжки, которые она читала, были примерно на один сюжет. Сама Мэдди была довольно хорошенькой, точнее, была бы, если бы лицо ее оживлялось хоть иногда… Как я уже говорил, если у нее и были мозги, она, похоже, не стремилась ими злоупотреблять. Вот и письмо ее оказалось довольно скупым. Она не написала ни куда она бежала, ни с кем. Может быть, боялась, что мы разыщем ее и заставим вернуться? Если так, то ее страхи были напрасными! Тетя Джулия почувствовала себя преданной, а доктор Тиббет со свойственным ему пылом посулил беглянке вечное проклятие.

Фрэнк стал задумчиво гонять вилкой по тарелке недоеденный кусочек почки. Я поняла, что даже он иногда насыщался.

— Послушайте, — продолжал он, — старика Тиббета просто нельзя время от времени не поддевать — мягко, конечно. Он не дурак, и недооценивать его опасно. Тетю Джулию я и не думаю дразнить; она всегда была очень добра ко мне.

— Вы в самом деле считаете, будто доктор Тиббет — поклонник вашей тетушки, как вы намекали? Или вы снова шутили? По-моему, подобная перспектива вас очень веселит.

Фрэнк громко расхохотался.

— Позвольте мне налить вам кофе, — сказал он. — А там молочник.

Я вспомнила мнение Бесси о молоке из-под коровы и с улыбкой взяла молочник. Цвет у его содержимого был любопытный — синевато-серый; впрочем, никакого неприятного запаха я не почувствовала. Наверное, чтобы что-то учуять, надо было сунуть нос в самый кувшин, чего я не собиралась делать при Фрэнке. Я решила выпить черного кофе.

Фрэнк поставил локти на стол, подпер руками подбородок и серьезно уставился на меня:

— Вы, наверное, знаете, что тетя Джулия была второй женой дяди Джосаи?

— Я не знала этого наверняка, но догадывалась, — ответила я. — Конечно, между ними большая разница в возрасте. И потом, она говорила, что Джосая Парри никогда не приезжал в гости к моему отцу. А я помню, что по крайней мере один раз он к нам приезжал, — я тогда была еще маленькая. Вот почему я решила, что тетя Джулия не знает о его визите, а может быть, забыла. Во всяком случае, мой крестный приезжал к нам один. Помню, он был печален и ни разу не улыбнулся, хотя со мной разговаривал очень приветливо. Возможно, он был в трауре — по первой жене?

— Какая вы проницательная! — с восхищением воскликнул Фрэнк. — Я оказался прав. А с вами придется очень тщательно выбирать выражения! У вас отменная память, и вы, по-моему, умеете разгадывать загадки.

— Я здесь чужая. Естественно, я наблюдаю, все внимательно слушаю и стараюсь, если могу, во всем разобраться, — возразила я.

— Что ж, тогда позвольте рассказать вам о моей тете Джулии. Вы поймете, что у нас все выглядит не совсем так, как кажется на первый взгляд. Моя мать и ее сестра — дочери сельского священника. Мне кажется, именно поэтому тете Джулии так нравится общаться с Тиббетом; он воскрешает в ее памяти детские воспоминания. Приход моему деду достался бедный, содержать семью было не на что. Они были бедны, простите за каламбур, как церковные мыши. Мать бежала с моим отцом; вынужден признаться, отец также не очень-то умел обеспечить близких. Тетя Джулия не собиралась следовать по стопам своей сестры. Не знаю, где и как она познакомилась с дядей Джосаей, который был богатым вдовцом. Во всяком случае, упускать его она не собиралась. Не поймите меня неправильно. Она стала ему прекрасной женой. И живо интересовалась его делами — возможно, потому, что понимала, что переживет его. Элизабет, тетя Джулия — еще один человек, который часто носит маску. Тетя делает вид, будто не интересуется ничем, кроме виста и собственного удобства. Но больше всего на свете ей важно, чтобы эти удобства сохранялись у нее навсегда. Вот почему мне смешно думать, что Тиббет питает в ее отношении какие-то надежды. Он думает, что тетя примет его предложение. Я же почти уверен в том, что она ему откажет. Видите ли, она ни за что не отдаст свои капиталы кому-то другому. Скоро Тиббет поймет, что ему придется довольствоваться здешними ужинами, партиями в вист и тем, что к нему относятся как к носителю высшей мудрости. По-моему, когда он это поймет, он смирится со своей ролью. Как я и говорил, Тиббет не дурак.