Алекс Норк - Не уходи. XIX век: детективные новеллы и малоизвестные исторические детали

— Господа, я понимаю цель вызова — смерть несколько странна и подозренья вполне естественны. Готов ответить на любые вопросы, — он посмотрел на генерала, предлагая начать.

— Сначала, хотелось бы о вас лично, если не возражаете, — любезно приступил тот.

— Извольте, не возражаю.

— Вы адвокат покойного или с супругой — их общий.

— Специально это не оговаривалось, но от супруги не было ко мне дел. А по интересам покойного работа велась — в финансовой сфере немало взаимных претензий.

— И судя по тому, что приглашались к ним на ужины в тесном кругу, отношения личные имели хорошие.

— Ну, в знакомстве мы недолго еще — около года. До того был другой, но не сошедшийся с ним адвокат. В последнее время что-нибудь раз в неделю у них бывал. Я ведь еще и адвокат их соседа Богданова, захаживали часто вместе.

— А отношения между мужем и женой, на ваш взгляд, были благополучными?

Раздумья, хотя короткие, но посетили нашего гостя.

— Полагаю, не очень. Недели две назад он спрашивал меня, насколько сейчас сложен развод.

— А про причину не говорил?

Опять вышло с маленьким затруднением.

— Не-ет, не касался.

От наблюдательного Казанцева оно, разумеется, не ускользнуло.

— Однако ж вы на этот счет свое мненье имеете, или я ошибаюсь?

У адвоката вырвался легкий смешок, как бывает у пойманного на пустяке человека.

— Господин генерал, с молодыми красивыми женщинами разводятся только по одной причине. Я, во всяком случае, другой какой-то не знаю.

Казанцев поменял тему.

— Вы ведь по профессии своей тоже расследования ведете, только на процессах стоите с другой стороны.

Адвокату понравилось, он опять улыбнулся, кивнул — улыбка у него искренняя, лицо от нее делается симпатичным.

— Предположим, — начал Казанцев, — предположим только, что имело место отравление. Запомнились ли вам моменты, когда в пищу или вино хозяина можно было незаметно положить яд?

— В таких случаях лучше всего представить себя самого на месте отравителя, не правда ли, господа? — с долей веселости объявил адвокат. — Что же, попробую.

Он сосредоточился, зрение ушло вглубь себя.

— Все закуски, да как и положено, подавались в вазочках или на блюдцах. Позже рыбное и мясное подавались... что-то на блюде, что-то на подносе — каждый накладывал себе сам.

— А за столом вам прислуживали?

— Нет, горничные приносили и уходили.

— Напитки?

— Хозяин открывал сам бутылки, наливал нам, и мы себе наливали — всё на глазах.

— Но он выходил из-за стола, например, в туалет?

— В таком случае всех нас троих нужно подозревать в преступном сговоре, — адвокат сделал при этих словах приглашающий жест.

— Оно было бы слишком, — согласился с ним генерал.

Тут разговор выдохся сам собою, Казанцев поблагодарил посетителя, но предупредив, что обстоятельства могут потребовать новой с ним встречи.

Шел пятый час дня, я только подумал — сколь долго эксперты будут проводить анализы крови покойного, как ответ неожиданно пришел от вошедшего в кабинет помощника.

— Курьер из Московского университета, Дмитрий Петрович. Позволите зачитать.

— Да-да.

Помощник взглянул на листок бумаги:

— Многоуважаемый, и прочее... «В составе крови содержание отравляющих веществ метало-минеральной группы не обнаружено».

Дядя сразу переспросил:

— Сергей, что за группа?

— Всё не относящееся к растительному или животному происхождению.

— Ну вот поди ж ты, — с досадой произнес генерал, — отделались частичным анализом. А что я могу с ними поделать — средства нужны для хорошей оплаты, договор на срочное обслуживание. — Он пришел в огорчение, потом встрепенулся: — Однако у меня еще гомеопат в запасе. Но к нему к вечеру я должен заехать сам.

— Вот и славно, — дяде, видно, сидеть в душноватом кабинете уже надоело, — а к половине восьмого пожалуй ко мне на ужин.

— Соседа этого слушать не станете?

— Нет, Митя, ожидаю от него тех же слов, что мы только услышали.

Вышли на свежий воздух с чувством неопределенности у обоих.

И разъехались пока к себе каждый.

К дяде я прибыл на десять минут раньше назначенного и обрадован был сообщеньем: в угощение нам приготовлен раковый суп — излюбленное семейное кушанье, однако нечастое в обиходе из-за большой сложности его приготовленья. В детстве я был свидетелем этих процедур, хотя рецепт, разумеется, не усвоил. В памяти остались лишь клешни и шейки, вареные яйца, лимоны, изрядное количество миндаля и укропа. Потом добавлялись сливки, сметана, как-то еще участвовали сухари и толченые вываренные специальным образом панцирные спинки. Возились долго, но получалось замечательно вкусно.

Стол был уже сервирован: графинчик с водкой, белое вино, а из закусок только икра, маслины и хлеб — «чтобы вкус не забить».

Казанцев приехал с маленьким опозданьем и в столовую залу к нам вошел с видом почти торжественным.

— Э, Митя, — обратил внимание дядя, приглашая его к столу в полукресло, — выглядишь, как американский сенатор, победивший на выборах.

— Есть от чего, — он сел, дядя принялся наливать, — хотя покою нам это не добавляет.

— Новое что-то, — заключил дядя. — Сергей, не сиди сложа руки, положи гостю икры и маслин.

Казанцев, ощущая отдых от многих дневных хлопот, произвел глубокий вдох-выдох и, затем, сообщил:

— Яд в крови обнаружил гомеопат.

— Растительный? — сразу спросил я.

— Нет, — дядя запрещающе поднял руку, а в другой протянул рюмку чокнуться: — За дальнейшие наши успехи, друзья.

Выпили, я — вина, и начал с нетерпением ожидать.

Дядя с Казанцевым, вкусив «менделеевскую», похвалили ее.

И похвалили икру.

Мое ожидание, однако, продолжалось недолго.

Генералу уже самому свербело довести до нас новость.

— Так вот, господа, — он утер рот салфеткой, — яд, да, растительного происхождения. А именно — аконит, другое его название — борец.

— Что за диковина? — спросил дядя.

— А не диковина вовсе, полно его растет от Греции и до Сибири. У нас растет в Подмосковье.

— Подумать, ходим в лес и ничего не знаем. А много яду требуется для убийства?

— Мало совсем, достаточно трех капель.

Дядя от удивления поспешил обоим снова налить.

— Однако ж не всё так просто. Яд этот, хотя приводит к тому, как умер банкир — судороги, паралич дыхательного центра — дает непременно и сильную рвоту. Гомеопат полагает, что отравитель использовал добавки какие-то, тоже растительного происхождения, для подавления рвоты.

— Какие — он не определил?

— Нет, но считает, задача стояла непростая — требовалась весьма тщательная подготовка. И знание рецепта, само собою.

— Стоп-стоп, тогда мысль неизбежная приходит...

Дядя, впрочем, повременил ее высказывать.