Карин Эдстрём - Фуриозо

— А жена?

Эбба вздохнула:

— Да, знаю, что должна и с ней встретиться тоже, но мне так не хочется. Сначала еще немного подумаю над вопросами. И так придется с ней общаться завтра на похоронах. Кстати, ты тоже должна присутствовать. Надень что-нибудь черное и неброское.

Вендела пошла выполнять задание. Эбба потянулась к телефону и набрала номер Ёрана Ларссона. Никто не ответил. Тогда она позвонила Агнете на ресепшн:

— Агнета, ты не знаешь, где Ёран Ларссон?

— Сейчас гляну. В командировке. Вернется в пятницу.

Аккурат под выходные, отметила Эбба, и пошла за кофе к автомату. По дороге она заметила, что дверь в кабинет шефа приоткрыта, а внутри горит свет. Эбба подошла к двери, распахнула ее и увидела мужчину, склонившегося над экраном компьютера. Он показался ей знакомым, но она никак не могла вспомнить, где видела его раньше. Невысокий, жилистый, он был одет в мятую темно-зеленую рубашку, расстегнутую на груди, такой же мятый черный пиджак, сшитый на гораздо более мускулистого человека, и черные растянутые джинсы. В давно не стриженных рыжих волосах мелькала седина. На щеках и подбородке золотилась трехдневная щетина. Курносый нос придавал ему хит рый вид. Не поворачивая головы, мужчина на звучном финляндском шведском поздоровался с ней:

— Привет, Эбба!

Она судорожно рылась в памяти, но никак не могла вспомнить, кто он такой. Глаза под пышными рыжими бровями были зеленого, как мох, цвета, а на кончике носа сидели старомодные очки в пластиковой оправе. Но самой яркой его чертой были даже не глаза, а губы. Улыбался он как-то криво, словно посмеиваясь над собеседником. Тем не менее взгляд у него был открытый, и видно было, что он весьма уверен в себе.

— Простите меня, — усмехнулась Эбба, — но я не помню, где мы…

— Лет десять — двенадцать назад. Ты читала лекции в полицейской школе и проводила семинар, посвященный теме сексуальных преступлений. Мне хорошо запомнились твои подведенные черным глаза. И ты была такая… — Сделав паузу, он протянул Эббе руку. — Понтус Стриндберг!

Эбба не могла отвести взгляда от его чувственных губ, так четко артикулирующих каждый звук. Они словно гипнотизировали ее. Эбба смотрела на его губы и не могла думать ни о чем другом. Пожав протянутую ей руку, она ощутила, как тепло проникает ей под кожу. Разумом она понимала, что пора выпустить руку, и заставила себя сделать это. Эбба отступила на шаг назад:

— Боже, двенадцать лет назад… в полицейской школе… Я должна была тебя запомнить. Я хочу сказать…

Эбба смущенно замолчала. Возникла пауза, но Понтус просто стоял и улыбался, ни выказывая признаков неловкости. От волнения сердце Эббы забилось быстрее, и она не знала, как дальше себя вести. В голове у нее сделалось совершенно пусто. Наконец, после паузы, которая показалась ей вечностью, но на деле длилась секунды четыре, Эбба нашла что сказать. Ее слова прозвучали неожиданно громко:

— И чем мы обязаны такой чести? Ты пытаешься взломать компьютер Карла-Акселя? Уверяю, занятных компьютерных игр там не найти.

— О, как жаль! — причмокнул губами Понтус. Запустив пальцы в волосы, он, прищурившись, уставился на Эббу. — Ты случайно не знаешь пароль? Или где его можно взять? Кстати, как насчет чашечки кофе?

Эббе удалось успокоиться, и она с улыбкой произнесла:

— Понтус, Понтус, так дешево меня не купить. Но я могу тебе показать, где автомат с кофе.

Он пошел за ней, стуча по полу ковбойскими сапогами. Эбба чувствовала на спине его взгляд. Но, дойдя до автомата и обернувшись, Эбба с раздражением обнаружила, что он отошел в сторону отправить эсэмэску.

— Эй, смотри сюда! Выбираешь «кофе», «крепость» и потом «чашку». Воспринимай это как конфиденциальную информацию и будь готов проглотить кипяток и сжевать пластиковый стаканчик, если кто-нибудь застукает тебя за несанкционированным использованием полицейской кофемашины.

Понтус расхохотался и нажал на указанные кнопки. Пока он нажимал, Эбба разглядывала его кривую улыбку.

— Позволь предложить тебе стаканчик кофе.

Эбба согласилась.

— Так какое у тебя дело в Дандерудском участке? — спросила Эбба и, набравшись смелости, посмотрела ему в глаза.

— Вчера вечером мне позвонил Ёран Ларссон. Он сказал, что у Карла-Акселя инфаркт и им нужна замена. Я раньше уже заменял начальника участка в центре и сразу согласился. От такого предложения не отказываются.

Эббу словно ударили кулаком в живот. Но внешне она не выказала никакого удивления. Только приподняла брови и выдавила из себя улыбку. Отпивая кофе, она усиленно обдумывала ситуацию.

— Поздравляю! Рада за тебя, — сказала она.

Но Понтус уловил напряжение в ее тоне и быстро сменил тему:

— Слышал, ты сейчас ведешь расследование по делу о смерти Рауля Либескинда?

— Да, это так. Значит, тебя уже проинформировали.

— Нет, просто смотрел новости.

Черт, подумала Эбба, а вслух проговорила:

— Мы уже близки к результату. Завтра похороны жертвы.

— Да, я знаю, Еврейская часовня на кладбище Норра Бегравнигплатсен. Я думаю пойти. Хочешь, поедем вместе?

— Да, я не против. Я все равно собиралась поехать на машине. Вендела тоже едет.

— О’кей. Тогда я с вами, если Вендела не возражает, — сказал Понтус. — Кстати, я учился в одном классе с Луизой Армсталь в школе «Адольф Фредрик».

— Вы продолжаете общаться? — спросила Эбба, быстро подсчитав, что он на четыре года моложе ее.

— Нет. Я не видел ее много лет. Мы только пару раз здоровались, и все, — ответил Понтус. — А Рауля я видел зимой в концертном зале «Грюневальд».

Это после того концерта у Хелены с Раулем было свидание в его номере.

— Я тоже была там.

— Правда? Как же я тебя упустил?

Эбба почувствовала, что краснеет, но ее спасло появление Венделы.

— Понтус! Что ты тут делаешь?

Вендела подбежала к Понтусу и тепло обняла его.

— Вендела, сколько лет, сколько зим!

— Понтус — наш новый шеф, — пояснила Эбба. — Он заменит Карла-Акселя.

Вендела не скрывала своей радости:

— Правда? Как здорово! Мы будем работать вместе!

Она шутливо толкнула его локтем в бок и послала игривый взгляд.

Понтус любезно улыбнулся ей, но потом демонстративно сложил руки на груди, чтобы ясно дать понять девушке, что теперь между ними совсем другие отношения, чем в полицейской школе.

— Понтус был моим руководителем в школе, — восторженно сообщила Вендела.

— И был тебе как отец… — добавила Эбба. — Какое совпадение. А я была его преподавателем. Забавно, не правда ли?

Эбба почувствовала его смущение. Да, добром все это не кончится, подумала она.

— Я бы хотела поговорить о деле Рауля Либескинда. Не мог бы ты зайти ко мне в кабинет, Понтус? — спросила она и поспешила добавить: — Ты тоже Вендела.