Наталья Андреева - Кара небесная, или Стикс-2

– Павел Эмильевич, диск у меня.

– Молодец!

– Я еду к вам в офис.

– Жду.

Десятый час

Уехали. Они остаются одни. Женщина какое-то время его разглядывает, потом напряженно спрашивает:

– Руслан, да?

– Я рад, что ты меня вспомнила! – весело говорит он.

– В голове еще туман. Надышалась этой дряни, – жалуется она.

– Ничего, пройдет. Нам тоже надо ехать.

– Мы сейчас в Р-ск?

– Да.

– Я рада, что ты меня вытащил. У нас были какие-то отношения?

– Какие-то.

– Я страшная, да? – Она трогает заклеенную щеку.

– Нормальная. Пройдет когда-нибудь. Ну, поехали. Время дорого. Мне надо заехать домой, кое-что взять. И тебе тоже. Нас больше не побеспокоят. Они получили что хотели.

– Что ты ему отдал?

– Так, пустяки. Фотографии, – врет он.

– Ты его шантажировал?

– Вроде того.

Он вешает на дверь тяжелый амбарный замок и прячет ключ под нижнюю ступеньку, как у них с мамой заведено.

Едут молча. Он думает о своем, она о своем. Правил вроде бы не нарушает, но из стоящей на обочине машины с синей полосой выходит сотрудник ГИБДД и поднимает черно-белый жезл, веля остановиться. Рядом стоит микроавтобус. Тоже они, гаишники. Облава, что ли? И на кого?

– Что за черт? – пожимает он плечами, но тормозит. Правил вроде бы не нарушал.

К нему тут же подходит патрульный, козыряет:

– Сержант Попов. Прошу выйти из машины.

– Свои, – подмигивает Руслан и достает из кармана служебное удостоверение, которое все еще при нем.

– Попрошу выйти, – настаивает сержант.

– Что за черт? – Свистунов зло хлопает дверцей. – Послушай, Попов…

В этот момент из микроавтобуса выпрыгивают четверо мужиков и бегут к нему. Он с удивлением узнает Серегу – старлея и трех других. Все из его отдела.

– Извини, Руслан, – бросает старлей и вдруг орет: – Руки за голову! Лечь лицом на капот!

– Серега, ты чего?

– Выполнять!

Он усмехается и грудью ложится на капот «Жигулей», давая себя обыскать. Из машины вытаскивают женщину. Ах, Петр Иванович! Бесчестный ты человек! Вот и верь после этого людям! Был, выходит, звоночек-то! Засада на шоссе твоих рук дело! Отпустил, называется! Ловкач!

– Серый, не надо руки выкручивать. Я сам поеду.

– При попытке бегства, а также сопротивления… – бормочет старлей.

– Ладно, какие счеты меж своими? Отметь в протоколе, что оружия и наркотиков при мне не обнаружено.

Их везут в Управление, где с ним беседует лично полковник. Начинает с внушения:

– Ты же понимаешь, Руслан, что это никуда не годится. Ты похищаешь из больницы подозреваемую в убийстве…

– Это не так, – возражает он. – Женщина, которую я увез из больницы, к делу отношения не имеет. То есть имеет, но проходит по нему свидетельницей. Потому что это Ольга Маркина.

– Как так? – удивляется полковник.

– Тимофеева – другая. Та, что была сегодня со мной в машине. Произошла ошибка. Они ведь похожи, и обе после того, как угорели, память потеряли. Вот их и перепутали. Тимофееву увез Ладошкин, а Маркину доставили к нам в районку. Теперь все сходится вплоть до отпечатков пальцев. Я говорю, что на пистолете, из которого убили Нахрапьева, ее отпечатки пальцев, Тимофеевой Олеси. Она поссорилась со своим любовником и застрелила его. Кстати, я уже давал показания по этому делу. В прокуратуре.

– Я в курсе, – отводит глаза полковник.

– И отказываться от них не собираюсь. Я готов выступить на суде свидетелем обвинения. Если таковой состоится.

– Вот как? – В глазах у полковника осуждение. – Что ж, это разумно. Значит, обвинение в похищении с тебя снимается. Если, конечно, она это подтвердит. Задержанная. Что является гражданкой Тимофеевой.

– Она сейчас дает показания.

«А ты, значит, шкуру свою спасаешь», – взглядом сказал полковник. А вслух:

– Если все так, как ты говоришь, мы подумаем о том, чтобы прекратить внутреннее расследование. Тем более что инцидент с дракой в ресторане исчерпан. Пострадавший забирает свое заявление. Он нам звонил.

– Так что? Я могу идти?

– Ну, раз ты увез из больницы не Тимофееву… Она добровольно с тобой поехала? Эта, как ее…

– Маркина.

– Да, Маркина.

– Абсолютно. То есть абсолютно добровольно. Мы провели вместе пару замечательных дней. После чего она все вспомнила и отбыла по месту жительства. Если я перед кем и виноват, то только перед своей женой. Я, кстати, вез Тимофееву к вам. Хотел добровольно сдаться. То есть сдать ее властям. Я ж понимаю: закон есть закон.

– Что ж, иди.

– Есть!

Руслан, насвистывая, выходит в коридор. Заглядывает в бывший свой кабинет, где пишет показания женщина, задержанная вместе с ним. Он спрашивает:

– Все в порядке?

– Что? – поднимает она голову. – Да. Спасибо тебе.

Серега ловит его у дверей, морщась, говорит:

– Извини, если что не так.

– Ты уже извинился. Там, на шоссе. Я все понимаю: закон есть закон. Ты выполнял приказ. Кстати, куда ее теперь?

– Тимофееву?

– Да.

– На освидетельствование. К психиатрам. А дальше судья будет решать.

– Ну, ладно. Работай, Серый, – хлопает он по плечу старлея. – А мне домой пора.

– Погулял, значит, женщину и сдал? – усмехается Серега. – А какая любовь была! Красивая! Ты теперь к жене, а она либо в тюрьму, либо в психушку.

– А ты меня никак осуждаешь? – прищуривается Руслан.

– Да как-то это… – мнется старлей.

– По-свински, да? Ну, говори!

– Не по-мужски.

– А не пошел бы ты на?..

– Сам напросился, – злится Серега. – Я сказал то, что думаю. Другие еще не то скажут!

– Так будет лучше для нас всех, – напыщенно говорит Серега.

– Вот именно.

Руслан едет к гаражам. Ставит машину и долго собирается с мыслями, прежде чем идти домой. Что сделано, то сделано. Выбор-то был небольшой. Все равно у них с Лесей ничего не получилось бы. Он это понял.

Полдень

– Я могу идти домой? – спрашивает она, поставив свою подпись под показаниями. – Извините, долго не писала, разучилась. Буквы какие-то кривые. Как я раньше-то расписывалась? До амнезии? Ха-ха! Кто бы мог подумать, что в сауне можно так угореть! До потери памяти!

– А как вы себя сейчас чувствуете? – напряженно смотрит на нее сидящий напротив парень.

– Отлично! Но зверски хочу есть.

– Вас покормят.

– Где покормят?

– Сейчас мы проедем в одно место. В больницу.

– Зачем мне в больницу? – удивляется она.