Сидни Шелдон - Истинное лицо

Он открыл дверь в приемную.

— Входите, — сказал он.

Анна Блэйк грациозно поднялась и с теплой улыбкой двинулась к нему. Джад вновь почувствовал, как дрогнуло сердце, — как тогда, когда он увидел ее впервые. В первый раз после смерти Элизабет он испытал глубокое, волнующее чувство к женщине.

Они не были похожи. Элизабет была маленькой блондинкой с голубыми глазами. У Анны Блэйк были черные волосы и совершенно необычные, фиалкового цвета глаза, окаймленные длинными темными ресницами. Высокого роста, с приятной, изящной фигурой. Классическая патрицианская красота. Она казалась бы неприступной, если бы не живой ум и тепло глаз. У нее был низкий, мягкий голос с чуть заметной хрипотцой.

Ей было лет двадцать пять. Без сомнения, эта женщина была самой красивой из всех, которых когда-либо видел Джад. Но Джада привлекало что-то, таившееся за этой красотой. Почти ощутимая сила притягивала его к ней, какая-то необъяснимая реакция, чувство, что он знает ее давным-давно. Те эмоции, которые он считал угасшими в себе, вновь вылились на поверхность, удивляя его своей интенсивностью.

Она появилась в офисе Джада тремя неделями раньше без предварительного назначения. Кэрол объяснила ей, что график приемов заполнен и доктор вряд ли сможет взять нового пациента. Но Анна попросила разрешения подождать. Она просидела в приемной два часа, и Кэрол, наконец сжалившись над ней, провела ее к Джаду.

Он мгновенно почувствовал такую сильную эмоциональную реакцию на ее присутствие, что сперва даже не смог уловить, о чем она ему говорит. Он помнил, что попросил ее присесть и она назвала свое имя. Анна Блэйк. Не работает. Джад спросил, в чем заключалась ее проблема. Ее знакомый доктор упоминал, что Джад — один из лучших психоаналитиков в стране, но когда Джад спросил, кто этот доктор, Анна уклонилась от ответа. Насколько Джад понял, она нашла его фамилию в телефонном справочнике.

Он попытался объяснить ей, что он просто не в состоянии взять новых пациентов — его график уплотнен до предела, — и предложил порекомендовать несколько хороших аналитиков. Но Анна хотела лечиться у него. В конце концов Джад согласился. Внешне, если не считать того, что она испытывала некоторый стресс, она казалась совершенно нормальной, и он был уверен, что проблема ее сравнительно проста и легко разрешима. Он нарушил свое правило не принимать пациентов без рекомендации их врача и пожертвовал ланчем, чтобы начать лечение Анны. Она появлялась в кабинете Джада дважды в неделю, но он узнал о ней не намного больше, чем в первую встречу. Зато он больше узнал о себе. Он влюбился — впервые после Элизабет.

Во время той первой беседы Джад спросил Анну, любит ли она мужа, тут же возненавидев себя за желание услышать «нет». Но она сказала:

— Да. Он добрый и очень сильный.

— То есть в какой-то мере это образ отца? — спросил Джад.

Анна взглянула на него своими невероятными фиалковыми глазами.

— Нет. Я не искала воплощения отцовского образа. В детстве я жила счастливо.

— Где вы родились?

— В Ревире, городке возле Бостона.

— Ваши родственники живы?

— Отец жив. Мать умерла от удара, когда мне было двенадцать.

— Мать с отцом жили дружно?

— Да. Они очень любили друг друга.

Это проявляется в тебе , радостно подумал Джад. В сравнении с другими пациентами и их несчастьями, связанными с умственным расстройством, с которым он так часто встречался, — видеть здесь Анну было все равно, что вдыхать апрельскую свежесть.

— А братья или сестры?

— Нет. Я была единственным ребенком. «Испорченное дитя».

Она улыбнулась, глядя на него снизу вверх. Это была открытая, дружеская улыбка, без всякой аффектации.

Она рассказала ему, что жила за границей, где отец служил в госдепартаменте, а когда он женился второй раз и переехал в Калифорнию, она поступила в ООН переводчицей. Она бегло говорила на французском, итальянском и испанском. Будущего мужа она повстречала на Багамах во время отпуска. Он владел строительной фирмой. Вначале он не произвел впечатления на Анну, но оказался настойчивым и убедительным кавалером. Через два месяца после встречи они поженились. Она была замужем уже шесть месяцев. Жили они в поместье в Нью-Джерси.

Это было все, что Джад узнал за полдюжины встреч. Он до сих пор не имел ни малейшего понятия о том, что ее тревожит. Эмоциональный барьер не позволял ей обсуждать эту тему. Он вспомнил некоторые вопросы, которые задал ей во время первого визита.

— Ваша проблема связана с вашим мужем, миссис Блэйк?

Нет ответа.

— Вы подходите друг другу физически?

— Да (обеспокоенно).

— Вы подозреваете о его связи с другой женщиной?

— Нет (изумленно).

— У вас связь с другим мужчиной?

— Нет (сердито).

Он задумался, пытаясь определить подход, который может сломать барьер. Решил попробовать технику рассеянных уколов: затрагивать различные главные аспекты, пока не попадет в «нерв».

— Вы ссоритесь из-за денег?

— Нет. Он очень великодушен.

— Какие-нибудь трения с родственниками?

— Его родителей нет в живых. Мой отец живет в Калифорнии.

— Вы или муж когда-нибудь имели дело с наркотиками?

— Нет.

— Вы не подозреваете мужа в гомосексуализме?

Тихий, теплый смех.

— Нет.

Он поднажал, потому что должен был это сделать.

— У вас было когда-нибудь сексуальное сближение с женщиной?

— Нет (укоряюще).

Он затронул алкоголизм, фригидность, боязнь беременности, — все, с чем обычно сталкивался. И каждый раз она смотрела на него задумчивыми, умными глазами и отрицательно качала головой. Давлению она не поддалась.

— Пожалуйста, будьте со мной терпеливы. Пусть будет по-моему.

Он позволил ей говорить о том, о чем хотела она сама. Она побывала с отцом в разных странах и встречала удивительных людей. Обладала быстрым умом и неожиданным юмором. Он обнаружил, что им нравятся те же книги, та же музыка, те же драматурги. Она относилась к нему с теплотой и дружелюбием, но он не мог уловить ни малейшего намека на то, что она видит в нем не только врача. Это было горько сознавать. Он годами подсознательно искал женщину, похожую на Анну, но теперь, когда она вошла в его жизнь, его обязанностью было помочь ей разрешить проблему, в чем бы та ни заключалась, и отправить домой, к мужу.

Когда Анна вошла в кабинет, Джад пересел на стул рядом с кушеткой и ждал, когда она ляжет.

— Не сегодня, — сказала она спокойно. — Я просто зашла посмотреть, не могу ли я помочь.

Он уставился на нее, лишившись на мгновение дара речи. За последние два дня нервы были так натянуты, что это простое участие выбило его из колеи. Глядя на нее, он чувствовал страстное желание вылить все, что в нем накопилось. Рассказать ей о кошмаре, поглотившем его, о Мак-Гриви и его идиотских подозрениях. Но он знал, что не должен делать этого. Он был врачом, она — пациентом. Хуже того. Он любил ее, а она принадлежала человеку, которого он даже не знал.