Гильермо Родригес Ривера - Четвертый круг

Роман пересек небольшую комнату и уселся во вращающееся кресло за своим столом. Достал пачку «Популарес», закурил.

– Это будет непростое дело, Сьерра, – сказал он, выпустив струю дыма.

Сержант внимательно посмотрел на него.

Мигелю Сьерре исполнилось двадцать шесть лет. Он был среднего роста, с каштановыми волосами и небольшими живыми глазами. Уже больше года работал он вместе с Романом в отделе особо опасных преступлений и привык восхищаться своим начальником. Восхищаться от всей души. Сьерра знал, что Эктор Роман родился в бедной семье, в детстве лишился отца и, чтобы помочь матери, рано пошел работать, перепробовав все доступные ему профессии. Сьерра знал также, что Роман боролся против Батисты и что, когда несколько лет назад он пришел в министерство внутренних дел, у него не было ни малейшего представления о работе следователя. Но Роман быстро приобрел все необходимые знания. Он без устали учился и делал большие успехи в науках. Сьерра был свидетелем того, как Роман распутывал сложнейшие дела, проявляя при этом незаурядную отвагу и смекалку. Знал он и то, что его начальник никогда не хвастал, каждое произнесенное им слово было сто раз взвешено, глубоко продумано.

– Почему вы так решили? – спросил сержант.

– Сначала расскажи, что у тебя, а уж потом я объясню, – ответил Роман.

– Ладно, – согласился Сьерра. – Вот заключение патологоанатома, в котором подтверждается, что смерть сторожа наступила вследствие сильного удара в затылочную область. Убийца нанес всего один удар, но чудовищной силы. Эрасмо Суаснабар действительно скончался между двенадцатью и половиной второго ночи. Совершенно очевидно, что его ударили у двери будки, а потом, уже мертвого или умирающего, затащили на склад, где его и нашел шофер Абреу. Эксперты обнаружили кровавый след, идущий от будки к складу. Я полагаю, что его затащили на склад, чтобы труп не был заметен с улицы.

– Да, похоже на то, – согласился Роман. – Ну а склад был открыт?

– Дверь склада явно взломана, – продолжал Сьерра. – Можно предположить, что преступники готовились к грабежу, а потом воспользовались помещением склада, чтобы, спрятать там труп, но, вроде, ничего не похищено.

Роман откинулся на спинку кресла. Он курил, уставившись в какую-то воображаемую точку на потолке, словно во что бы то ни стало хотел разглядеть, что скрывается там, за этим темным пятнышком.

– Ограбления не было, Сьерра, – произнес он после некоторого раздумья. – Хотя при желании преступники могли бы взломать не только дверь склада. В шкафу конторы лежало двадцать с лишним тысяч песо. Сейф автобазы сломан, и уже три месяца они хранят зарплату в обычном шкафу. Так вот, деньги тоже целы, не пропало ни сентаво.

– Тогда, может, личная месть? – предположил Сьерра.

– Откуда я знаю? – Роман с силой раздавил в пепельнице недокуренную сигарету.

Сьерра задумался. Роман встал и, заложив руки за спину, подошел к окну. Кусок серого неба за стеклом внезапно вызвал у него ощущение смутной тревоги, и он тут же перевел взгляд вниз, на улицу, которая была оживлена, несмотря на непогоду: люди в плащах или под зонтами сновали взад и вперед мимо здания министерства. Возможно, так же спокойно расхаживает сейчас под дождем убийца Эрасмо Суаснабара.

Роман почувствовал, как у него сжимаются кулаки.

– Ты справлялся о Суаснабаре в КЗР? – спросил он, по-прежнему глядя в окно.

– Да, туда ездил Кабада, – откликнулся Сьерра. – О Суаснабаре там отзываются как о спокойном, тихом человеке. Говорят, он мало с кем поддерживал отношения, но и не ссорился ни с кем. Его жена умерла несколько лет назад, детей у них не было. Соседка Суаснабара сказала Кабаде, что у Эрасмо есть сестра и племянники в Гаване, но он с ними очень редко виделся. Жил он один, со своей собакой. Все считали его человеком замкнутым, одиноким, но неплохим. Революцию он поддерживал.

Роман обернулся к Сьерре.

– Что дал осмотр места? – спросил он.

Сьерра протянул руку к большому плотному конверту на своем столе.

– Орудие убийства не обнаружено, – сказал он. – Вот все, что нашли. – И выложил на стол два спичечных коробка и окурок сигары.

Роман взял в руки один из коробков. На нем была крупно выведена синяя буква «Л» – шариковой ручкой, с разными штрихами и завитушками. Лейтенант открыл коробок. Вместо спичек внутри лежали две таблетки белого цвета, судя по всему аспирин.

Роман возвратил коробок Сьерре, и тот снова убрал его в конверт вместе с другим коробком, на котором не было никаких букв, и сигарным окурком.

– Что ты думаешь насчет похищенного у сторожа револьвера? – Роман снова сел в свое кресло и оперся локтями на стол.

– Это уже какая-то зацепка, – сказал Сьерра, задумчиво поглаживая подбородок. – Может, контрреволюционеры?

Роман покачал головой.

– Нет, я не это имел в виду. Подумай хорошенько.

– Что же тогда? – удивился Сьерра.

Роман скользнул взглядом по своему столу; на какое-то мгновение глаза лейтенанта задержались на фотографии его трехлетней дочери Моники под толстым стеклом. Но он тут же поднял голову и посмотрел на Сьерру.

– Подумай хорошенько. Мы не исключаем возможности того, что мотивом преступления была месть, личная вражда, старые счеты, верно? Но похищение оружия не очень-то согласуется с этими версиями, не так ли?

Сьерра неуверенно пожал плечами, словно не знал, соглашаться ему с лейтенантом или нет.

– С другой стороны, – продолжал Роман, – не было ничего похищено ни на складе, ни в конторе, хотя там в шкафу лежало свыше двадцати тысяч песо…

– Но, возможно, преступник… или преступники об этом не знали или же, вероятно…

– Допустим, не знали, согласен. Но если их целью было ограбление, должны же они были хоть что-нибудь прихватить с собой? Ведь все эти запчасти пользуются спросом на черном рынке: кольца, например, тормозные колодки. Но дело-то в том, что они ничего не взяли. Вот факты, которые на первый взгляд не имеют между собой никакой логической связи: убивают человека – если с целью ограбления, то какого черта они ничего не берут? Если же речь идет о личной мести, зачем уносят револьвер? Ладно, можешь не отвечать, я сам тебе скажу. Неизвестный или неизвестные взяли револьвер: а) чтобы направить нас по ложному следу и заставить поверить, будто в деле замешаны контрреволюционеры, б) потому, что в тот момент они не думали о последствиях, револьвер же прихватили, чтобы использовать его в своих будущих преступлениях, либо в) потому, что целью преступников был именно револьвер (это, по-моему, наименее вероятная версия). Таковы конкретные и неопровержимые факты. Но мы не можем отбросить и последнюю версию, то есть исключить мотив ограбления. Следует ли думать. что целью преступников было не ограбление только потому, что ничего не похищено? А если по какой-то причине они не сумели осуществить свой замысел. Как видишь, это непростое дело, Сьерра, о чем я тебе и сказал, когда вошел.