Татьяна Соломатина - Естественное убийство – 3. Виноватые

– Меня чуть не убили, а ты позволяешь!.. – обратилась она в сторону столика младшей сестры.

– Да заткнитесь вы! – внезапно вскочила из-за своего столика, за которым она сидела вместе с мужем, сыном Маргариты Павловны и покойного Василия Николаевича, Алексеем Васильевичем, Лизанька. – Вы! Насквозь фальшивая дрянь, спящая и видящая, как умирает ваша младшая сестра, оставив вам всё! Вы всех тут ненавидите. И мою свекровь, и моего мужа, и даже… – Голос Лизаньки дрогнул. – Даже маленького Сашку!

– Уж про «маленького Сашку» помолчала бы! – взвизгнула Светлана Павловна. – Рита, да что же это такое?! До каких пор ты будешь позволять меня оскорблять? Из-за надутого индюка, – она кивнула в Северного, – меня селят в самом мрачном, самом неуютном номере, я…

– Тётя Света, заткнись, – коротко кинул ей казавшийся практически безучастным Алексей Васильевич.

– А ты мог бы явиться в чём-то более приличном, чем шорты!

– Северный, – прошептала Всеволоду Алексеевичу, наклонившись к самому уху, Алёна Дмитриевна. – Если бы не моё ужасающее – каюсь – любопытство, я ни за что не присутствовала бы на этом сборище. Если это и есть так называемые нормальные люди, то…

– Что за шум, а драки нет?! – поинтересовался ввалившийся в банкетный зал полковник Шекерханов.

Пока Соловецкая интимно делилась с Северным впечатлениями, Светлана Павловна не только не заткнулась, но и продолжила разбрасываться обвинениями в адрес Маргариты Павловны, племянника, Лизаньки и всех прочих, включая покойных Василия Николаевича и Петра Павловича.

– Всеволод Алексеевич, с каких это пор у тебя подозреваемые шалят? – дружелюбно и даже как-то неуместно игриво адресовался он к Северному.

Судмедэксперт встал навстречу старому другу, и они пожали друг другу руки.

– Подозреваемые – не моя епархия, Александр Иванович. Моя аудитория никогда не шалит.

– Напоминаю всем, – тихо прошелестела со своего места Маргарита Павловна, – что у меня погибли муж, брат и… – она чуть запнулась. – И пропал внук.

– Да, пожалуй, наш с Александром Ивановичем незатейливый солдатский юморок как-то не к месту. Простите, Маргарита Павловна, – извинился за них обоих Всеволод Алексеевич. – Вы принесли то, о чём я вас просил?

– Да. – Маргарита Павловна убрала аккуратно сложенные на столе руки. На скатерти оказалась фотокарточка Павла Левентова, её младшего брата, некогда без вести для неё пропавшего.

Всеволод Алексеевич взял карточку и передал её полковнику. Слегка уважительно кивнув – мол, тебе и карты в руки, – Северный вернулся на своё место рядом с Алёной.

– Кому-нибудь из вас известно что-нибудь об этом человеке? – спросил Шекерханов, предъявив фотографию собравшимся.

– Всем из нас, – ехидно выступила первой Светлана Павловна, – известно об этом человеке. Это наш с Марго сводный братишка, плод любви нашей маменьки и того гнусного татарина, за которого она выскочила замуж сразу после самоубийства отца. Бросила нас с Петькой на произвол судьбы и укатила себе в Казахстан, прихватив с собой только любимую Ритку. Ритка была ему, как мать, а он укатился в Москву и знать про неё забыл. Это она его карточку в альбоме хранит, никак не налюбуется, не наплачется. Только не говорите, что он нашёлся и теперь претендует…

– Спасибо, Светлана Павловна, – оборвал её полковник.

– Левентов был грек, а не татарин, – тихо сказала Маргарита Павловна.

– Да какая разница! – прошипела Светка.

– Вам известен этот человек? – подошёл Шекерханов к столику Алексея Васильевича и Лизаньки. – Посмотрите внимательно.

– Да что мне смотреть внимательно! Я сто раз эту фотокарточку видел. Моя тётка уже сказала, это сводный брат моей матери.

– Вы? – подсунул Александр Иванович пожелтевшую от времени карточку чуть не к самому Лизанькиному носу.

– Это дядя моего мужа и сводный брат моей свекрови, – равнодушно ответила Лизанька.

– Откуда вы это знаете?

– Это все в семье знают.

– Откуда вы это знаете? – подчеркнул Александр Иванович местоимение и впился в Лизаньку глазами.

– Господи, от нас она это знает! – нервно дёрнулся Алексей Васильевич. – Со слов моей матери. И с моих слов, если вам так уж необходима ваша буквенная ментовская дотошность!

– Да, спасибо. Ментовская буквенная дотошность нам, – снова слегка акцентировал Шекерханов, – необходима. На фотографии действительно Павел Петрович Левентов, сводный брат Маргариты Павловны Фирсановой и дядя… – полковник взял мхатовскую паузу. – Дядя Алексея Васильевича Фирсанова.

– Ну, всем понятно, что он дядя, если он – наш с Риткой брат. Что вы театральничаете?! Я всегда полагала, что в уголовном розыске работают не слишком умные люди, но никогда не думала, что они ещё и клоуны! – фыркнула Светлана Павловна.

– Екатерина Фёдоровна, – обратился спокойный, как мелководье в штиль, Александр Иванович к кухарке, стоявшей, прислонившись к косяку дверного проёма, ведущего на кухню. – А не сварите ли вы нам своего чудеснейшего кофе? И не принесёте ли чего покрепче? Причём что покрепче – можно сразу!

– Да-да, конечно! – с какой-то уж слишком расторопной поспешностью, столь нехарактерной для неё, закивала головой Фёдоровна, скрываясь на кухне.

Все сидели за своими столиками. Шекерханов стоял. Фёдоровна вернулась с огромным подносом, уставленным стаканами, бокалами, рюмками и бутылками.

– Вот, пожалуйста, виски, водка, ликёр, кому что; самообслуживание! А я пока кофе сварю! – торжественно объявила она, грохнув поднос на стоявший в углу столик, и снова скрылась на кухне.

Шекерханов молча подошёл к подносу, налил себе рюмку водки и молча выпил одним глотком. Алёна Дмитриевна пнула Северного локтём в бок. Он встал и быстро вернулся с двумя наполовину полными стаканами виски.

– Лизанька, налей мне, пожалуйста, ликёру, – тихо попросила Маргарита Павловна.

Алексей Васильевич, удивлённо глянув на мать, с готовностью подскочил, но молодая жена мягко остановила его и отправилась к угловому столику. В полнейшей тишине она поставила полную рюмку тёмного вишнёвого ликёра перед свекровью.

– Лиза, раз уж подаёшь, то и меня обслужи! – повелительно и чуть пренебрежительно распорядилась Светлана Павловна.

Лизанька на мгновение застопорилась, но послушно отправилась обратно в угол.

– Мне – виски! Не могу я эту сладкую гадость пить! – вдогонку ей указала мужнина тётка.

Никто, кроме Северного, не заметил вспыхнувших на краткий миг в Лизанькиных глазах дьявольских огоньков и саркастически скривившихся тонких, твёрдых, энергично опускающихся углами вниз губ. Увидеть что-то, когда ожидаешь это увидеть, гораздо проще, особенно если сидишь за удобно расположенным столиком.