Татьяна Соломатина - Естественное убийство – 3. Виноватые

– Это мне-то не хватает веры и терпения?! – взвилась Алёна.

– Вам интересно или ну его?! – в свою очередь, возмутилась Алина.

– Интересно! – хором воскликнули Алёна и Северный.

– Я хоть и учусь на факультете ветеринарной медицины, но ключевое слово здесь медицина. Волосы у меня, мамочка, прости, не в тебя, получше будут. Уши, засранка ты, мамочка и жадина, у меня не в тебя, полопушистее кустятся, зажала ты свои аккуратные уши. А тут дяденька, интересовавшийся прицельно берейтором Соловецкой, да с самцовой, но непохотливой тоской во взгляде, да с такой же цветности и густоты волосом, да с такими же ушами, тайком и трепетно пакует мой волос в герметичный пакетик. Я, мамочка, конечно же, не доктор Хаус, но два плюс два сложить смогла. И что же я делаю, как студентка факультета ветеринарной медицины, подрабатывающая, кроме конюшни в супер-пупер крутой ветеринарной же клинике, в которой доступны все современные методы исследования, в том числе генетические, разумеется?

Алина внимательно и чуть насмешливо уставилась на мать.

– Не знаю! Что ты делаешь?

– И где твоё клиническое мышление, мамочка? Ваши версии, Всеволод Алексеевич?

– Элементарно, Ватсон! Ты проделываешь аналогичную ситуацию со спиной Модеста. То есть разыскиваешь выпавший из буйной головы господина Тихонова волос и исследуешь в клинике его и свой генетический материал на предмет совпадения локусов хромосом.

– Именно! С вероятностью 99,9 % господин Тихонов Алексей Константинович – мой биологический отец.

– И что дальше? – тихо спросила внезапно поникшая Алёна.

– Ничего дальше, мама. Ровным счётом ничего. У берейтора Соловецкой есть клиент по фамилии Тихонов. Хороший клиент. Платит достойно. О жеребце своём заботится. Я работаю жеребца, когда клиент занят или в командировке.

– И это всё?

Алёна аж вскочила из кресла и стала нервно прохаживаться по комнате.

Алина с Северным понимающе переглянулись. И взгляды их были чуть ироничными. По-доброму ироничными.

– Мамочка, а ты чего хотела? танцев с индийскими слонами? сравнения родимых пятен и заключения друг друга в объятия? Этот человек мне никто. Точнее, то, о чём я уже сказала. Он мне – хороший клиент, заботливо относящийся к принадлежащему ему животному.

– Но ведь он же… тоже сделал анализ ДНК! Он почему молчал? Где его слоны, где его родимые пятна, объятия и остальное! – Алёна чуть не гневно топнула ногой.

– Мама, ты определись! – расхохоталась Алёна. – Тебе нужны страсти, эмоции или что? Лично я – за разумный подход.

– Оказывается, не все женщины противоречивы! – Северный уважительно посмотрел на Алину.

– О, я очень противоречива, Всеволод Алексеевич! Очень! Иногда, бывало, вернёшься домой после клиники или после конюшни – и никак не можешь определиться – выпить чаю или ну его, сразу упасть мордой в подушку. Опять же – чаю или кофе? Ванну принять с миндальной солью или с персиковой пеной? Так что я, как и положено женщине, очень противоречива!

Алёна Дмитриевна прикурила сигаретку и глубоко затянулась. Её действительно разрывали противоречивые чувства: гордость за то, что у неё такая взрослая разумная дочь: переживания из-за того, а не скрывает ли её маленькая девочка тревожащие её на самом-то деле противоречивые чувства за маской показной юношеской иронии и заносчивого неопытного всезнайства.

– Мама, в любом случае всё было, есть и будет хорошо, – ответила на неозвученные мысли матери Алина. И залпом допила из бокала. – Кстати, о слонах. Можете меня поздравить. Я теперь официальная владелица чистопородного шайра.

– Шайр – это кто? – спросила Алёна.

– Шайр, мамочка, – это конь…

– В чулках! – подхватил Северный. – И насколько я осведомлён, это порода английских тяжеловозов. И, если я не ошибаюсь, стоят они не просто дорого, а баснословно дорого.

– Другие девочки в детстве мечтают о принце, а я мечтала о коне.

– Да-да… – растерянно сказала Алёна. – Я что-то припоминаю. Тебе было лет тринадцать, когда я впервые услышала это слово – шайр. Вы болтали об этом с Соколовым. Он что-то стал тебе нести о том, что нужно сопоставлять свои желания со своими возможностями, что мечтать надо о достижимом и что если удача тебе…

– Что-что говорил наш друг Сеня? – настала очередь Северному удивляться. – Я сейчас это запишу, чтобы при случае напомнить пациенту его же собственные слова! А то он страшно гонит в последнее время и всё не туда и не о том.

– А ты ответила ему, что… – Алёна на несколько секунд замолчала. – Ты ответила ему, что не надо путать погоню за мечтой с погоней за удачей! – радостно сказала она и с гордостью посмотрела на Алину. – Представляешь, тринадцатилетняя девочка вот так вот сформулировала!

Северный поднялся из кресла, подошёл к Алине, поклонился и поцеловал ей руку.

– Но откуда же у тебя шайр, который не просто дорогой, а баснословно дорогой? – внезапно озабоченно спросила Алёна и подозрительно прищурилась, пристально глянув на Алёну.

– Месяц спустя после того, как я застала господина Тихонова за похищением моего генетического материала, он сказал, что хочет сделать мне подарок. «Без проблем!» – ответила я. Хозяева лошадей, если они не жлобы педальные, делают берейторам подарки – магнитики на холодильник из заграничной поездки, бутылку шампанского на Новый год. Одна тётушка мне как-то даже вполне приличное седло подарила. В ответ на моё «без проблем!» он достал бумаги, в которых мне следовало расписаться. Разумеется, я сперва ознакомилась с их содержанием. Переведённые на русский и нотариально заверенные бумаги гласили, что в случае моего согласия со всеми условиями данного договора и прочее бла-бла-бла я буду являться единоличной владелицей чистокровного шайра по кличке Prosperity, которого господин Тихонов продаёт мне за один рубль ноль-ноль копеек, включая уплату налогов. Я спросила у господина Тихонова, чем обязана такой щедрости и что с меня причитается взамен. Потому что, насколько я осведомлена о реалиях этой жизни, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Он ответил, что в данном случае куда уместнее пословица «Долг платежом красен» и что сыр оплачен и просто подаётся к столу для угощения. Мы поиграли в глубокомысленные гляделки секунд десять, я сказала «спасибо» и подписала бумаги.

– Ах, он скотина! Да что он знает о долгах и платежах! Думает подобным образом увлечь глупую девчонку и…

Алёна прервалась и снова забегала по комнате.

– Мама! Если уж говорить о народной мудрости, то более всего тут уместно выражение «С паршивой овцы хоть шерсти клок». А шайр – это тот ещё клок шерсти, причём в буквальном смысле. – Алина недолго помолчала. – Ну и кроме того, он меня всё-таки сделал. Принимал участие, так сказать. Если отвлечься от твоих вполне справедливых обид и гнева, то сам факт моего существования мне приятен. Будь это не он и не тогда, я была бы не я. И, мама, не присваивай хоть каких-нибудь эмоций моему ментальному расчётливому оптимистическому фатализму.