Джеймс Олдридж - Джули отрешённый

– Что-нибудь случилось? – спросил мистер Морни, увидев миссис Кристо.

Она прижимала туго свернутый платочек то к груди, то к плечу.

– Нет-нет. Ничего не случилось, мистер Морни, – задыхаясь, промолвила миссис Кристо. – Я насчет наших детей… вашей и моего…

– Входите, – сказал мистер Морни, уже не сомневаясь, что с кем-то из детей, а то и с обоими, что-то стряслось.

О мистере Морни в нашем городе никто не сказал бы худого слова, но все же он был человек преуспевающий, вдовец, завидная партия, а миссис Кристо – сама любовь, щедрость и благоухание, так что с его стороны было большой смелостью пригласить ее войти, не побоявшись скандала. Она вошла, села и тут же похвалила и его славный дом и славную дочку. Весь город знает, какая она славная девочка.

– Я так рада, – по обыкновению глубоко вздыхая, сказала миссис Кристо, – так рада, что у Джули такая славная подружка.

– Бетт говорила мне, что помогает ему заниматься, – отозвался мистер Морни.

– Мне тоже об этом говорили, – прошептала миссис Кристо. – Об этом-то я и хотела с вами поговорить.

– Вот как? А в чем дело, миссис Кристо? Вы этого не одобряете?

– Ну что вы. Я так довольна. Но не лучше ли, чтоб Бетт приходила к нам? Или Джули к вам? Может быть, так будет легче уберечь их от дурных влияний?

– От каких таких дурных влияний?

– Ну, право, не знаю, – смешалась миссис Кристо. (И когда Бетт передавала мне их беседу, я так и слышал резкий неотвязный голос доктора Хоумза.) – Но в наше время надо быть очень осторожными. Стоит только выйти за ворота. И ведь сколько для них искушений, мистер Морни. Разве угадаешь, где их подстерегает, какой-нибудь ужасный соблазн?

– Если они хорошие дети, миссис Кристо, можно за них не беспокоиться, – сказал он. – Бетт хорошая девочка, и, я уверен, Джули хороший сын.

– Грех повсюду, – возразила миссис Кристо, прижав пухлую руку к покрытой золотистым загаром груди. – К нему ведет много дорог, мистер Морни, и детей наших всегда может увлечь что-нибудь ужасное.

– Что ужасное?

– Сама не знаю. Просто что-нибудь ужасное. Так уж вы, пожалуйста, помогите мне. Если б вы разрешили Джули иногда приходить к вам сюда, чтоб он видел, как славно вы живете. А ваша дочка может приходить к нам, когда захочет.

– Я всегда буду рад видеть у нас Джули, миссис Кристо. Можете не сомневаться.

– Ох, я знала, вы меня поймете, – сказала миссис Кристо. – Вы добрый человек, мистер Морни. Это все знают. И я так рада, что у Джули теперь есть добрая подружка.

И тут, словно вдруг испугавшись, что ее может в этом доме застать Джули, она заторопилась уходить.

– Может, выпьете чашечку чаю? – предложил мистер Морни.

– Нет, нет. Мне пора…

В дверях мистер Морни пообещал сделать для Джули все, что сможет.

– Присылайте его по утрам в субботу – пожалуй, у меня найдется для него какая-нибудь работенка, – сказал он. – Понятно, если он хочет немного заработать.

Миссис Кристо затрепетала на дорожке, точно засмущавшаяся девушка.

– Ну, как же, – сказала она. – Я непременно его пришлю. Только, пожалуйста, не говорите Джули, что я у вас была. Будет так славно, гораздо лучше, если его позовет ваша Бетт, как, по-вашему?

– Как вам угодно, – ответил мистер Морни, хотя понимал: завтра же о том, что она приходила к нему, будет знать полгорода, а стало быть, рано или поздно узнает и Джули.

И в самом деле, кто-то видел, как она входила в дом мясника, вероятно, Парсонс, смотритель лужайки для игры в шары, что находилась напротив мясной лавки Морни. Мистер Парсонс был всем известный забавник, подстрекатель и сплетник, и, скорей всего, он-то и обратил все в злую шутку. Несколько дней спустя на крыльце почты я столкнулся с Бетт, и она спросила меня, что такое с Джули.

– Он со мной не разговаривает. Даже не глядит на меня. Что случилось. Кит? – жалобно спросила она.

– Почем я знаю, Бетт? Он ничего мне не говорил.

– Но уж, наверно, что-то случилось. Он чем-то очень расстроен.

Я знал, чем он расстроен: весь город уже знал, что миссис Кристо приходила к мистеру Морни. Но объяснять, как это должно было подействовать на Джули, я не стал, не хотел впутываться.

– Ты знаешь, что его мать была у твоего отца? – осторожно спросил я.

– Конечно. Отец мне говорил.

– А зачем она приходила? Не знаешь?

Тогда Бетт и говорит:

– Она спрашивала отца, можно ли Джули иногда приходить к нам в гости. И нельзя ли мне приходить туда. Вот и все.

– Куда туда? К ним домой?

– Да…

– А ты Джули рассказала?

– Нет. Миссис Кристо просила отца не рассказывать, – ответила Бетт, и ясно было: она просто не в силах понять поведение Джули, так что я не выдержал и сказал, в чем, по-моему, дело.

– Джули, видно, узнал про это. А значит, она ему все испортила.

– Что испортила?

Как мог я объяснить ей ту странную жизнь, что шла в его доме, как мог передать то, что понял, долго и пристально к ней присматриваясь? Мог ли поделиться с Бетт своей теорией «добродетель против насилия»? Или рассказать, как ожесточенно Джули противился «силам небесным»?

– Он не любит, когда мать вмешивается, – только и сказал я.

– Но от меня-то он почему отворачивается, Кит?

– Потому что… потому что… – Я все не мог решиться. – Черт возьми, Бетт! Это уже давно и очень сложно, и ты тут ни при чем. Уж очень все запутано у него с матерью.

– Ничего не понимаю, – сказала она.

– Потерпи немного, – посоветовал я. – Он это переварит.

– Ты, правда, так думаешь? – грустно спросила Бетт.

– Конечно.

И, пользуясь случаем, я задал Бетт вопрос, который хотел задать давным-давно:

– Скажи-ка, Бетт…

– Да?

– О чем вы разговариваете с Джули, когда вы одни?

Как и следовало ожидать, она покраснела. Но подумала и, тоже как и следовало ожидать, ответила честно:

– Понимаешь, Кит, когда ты с Джули, дело не в том, о чем вы говорите. Просто ты с ним. Вот и все.

– Да, верно, – согласился я.

В конце концов, все мы чувствовали то же самое. Мы все радовались, когда Джули с нами, и ничего другого от него и не требовалось – только чтоб он был тут же. Однако это был не полный ответ, Джули с Бетт явно соединяло что-то еще. Сперва я так и хотел ей сказать, но сразу же решил уйти от греха: как бы не стали про нас с ней сплетничать. В ту пору я был влюблен в дочку почтмейстера и побоялся, что востроглазые кумушки станут хитро перешептываться, рассуждать насчет секса и все испортят.

Вероятно, только я один понимал, как напряжены, насыщены были отношения Джули с матерью. В своей борьбе с боговдохновением он безжалостно пресекал все тайные попытки матери обрести союзницу в Бетт. Он отгородился от них обеих.