Рита Тальвердиева - Ставка на Водолея

– 26-го, – выдохнула Тата.

– …и Олег перестал пускать вас на работу.

Олег нежно приобнял Тату.

– Далее активизировались телефонные звонки и появилось подметное письмо. – Астролог провел пером «Паркера» до середины нижней линии «Z» и уже на конце ее надписал – 14 апреля .

– И уже после четырнадцатого Марс окончательно выйдет из петли. Если не вырулить из сложной ситуации до этой даты, то путы Марса превратятся в кандалы обстоятельств почти на два года. Поэтому, друзья, уже где-то с 10 апреля держите ушки на макушке, иначе…

– Десятого твои перевыборы, – толкнув в бок Олега, тихо прошептала Тата.

Арсений

С помощью Мармарова Олег понял, откуда у проблемы растут ноги, и долго еще благодарил профессора, пока тот не отправился почевать в отведенную нам гостевую. Но и я, и Олег еще долго не могли уснуть и, раз пять заваривая кофе, курили на кухне. Я успел поделиться о нашей с Мармаровым «ставке» на Горина. А Олег рассказал о предыстории «наезда».

– Василий Ястребов – бывший начальник одного из цехов «Бештаугорской», отпочковавшись в соседний город самостоятельным юрлицом, решил «заново открыть Америку» – в прямом и переносном смысле. Зная реквизиты наших заокеанских партнеров, он загнал им двенадцать вагонов своей воды «Новобештаугорская целебная» под нашей этикеткой (ни цветом, ни дизайном они практически не отличались). Пиратским захватом бренда сегодня никого не удивишь. Поразила скрытая «фишка» Ястреба – его вода закачивалась из обычной питьевой скважины, а спихнул он ее за океан по расценкам целебной минералки. Как это проморгали партнеры – ума не приложу.

– На ваш бренд и клюнули, – поддакнул я.

– Разумеется. Но в итоге мы «потеряли» свое лицо, а акционеры – упущенную прибыль за двенадцать вагонов минералки. Все это я изложил в судебном иске. Правда, кое-кто из правления советовал спустить дело на тормоза, дескать истина восторжествовала, «пираты» дисквалифицированы, а скандал раздувать нецелесообразно.

– Ты думаешь, что их пролоббировал Ястреб?

– А то… Знаешь, какую сумму я вписал в иск? Ладно, проехали… Главное – ни на копейку больше того, что одним махом сорвал Ястреб. И я стоял на своем.

– Значит, до годового собрания акционеров Ястреб и его дружки из вашего правления решили тебя нейтрализовать, отвлекая проблемами жены?

– И отвлекли, здорово отвлекли. Я и забыл про иск… А ты знаешь, как оставлять на самотек судебные проблемы!

Я лишь усмехнулся.

Наутро гостеприимные хозяева, вызвав такси, проводили нас до въездной аллеи и еще раз поблагодарили Мармарова.

– «Спасибо» не отделаешься, – нахально улыбнулся я Олегу и подмигнул Тате. – Через недельку подготовлю убойный материал по теме похищенного бренда. Обещай, что дашь комментарий в цифрах и фактах. Такой репортаж потянет на «КоммерсантЪ», – добавил я, вспомнив приснившийся убийственный заголовок.

– Приходи ко мне в офис. Кстати, не забудь захватить реквизиты вашего кандидата, как его?

– Горина?! – ошалело прохрипел я и поспешно добавил: – Тогда я подскочу уже завтра, ага?

– Хоть сегодня!

– Нет, – уже серьезно сказал я, – реквизиты будут дня через три, так что жди в четверг с утра… Неудобно, конечно, спрашивать, но сколько не жалко спонсировать нашим семи-горским «олигархам»?

– «Бештаугорская целебная» спонсирует в Фонд Горина восемьсот семдесят тысяч. Рублей, разумеется.

Моментом раньше я нагнулся завязать волочившийся шнурок на кроссовках и от неожиданности брякнулся на асфальт:

– Сколько?!

– Всего десять процентов того, что мы потеряли по милости Ястребова. Пусть кое-кто из ястребовских лоббистов попробует только вякнуть.

Тата, прижавшись к Олегу, умиленно промурлыкала:

– Меценат ты наш…

– Увы, Татуля, с меценатством в России напряг. Но раз за Гориным стоит такой магистр людских судеб, – тут он поклонился в сторону Мармарова, – я с удовольствием инвестирую около миллиона в будущего мэра Солнечногорска.

– Не кривляйся, – нежно шлепнула его по губам Тата, – тебе не идет.

Олег закатил глаза и комично пожал плечами, дескать, ну что тут скажешь…

– Эх, ну почему не я на месте Горина?! – под хохот всей троицы шутливо захныкал я. И, припадая на одну ногу, задрав подбородок «под Паниковского», уже под гомерический хохот компании «облапал» карманы Олега и дурным голосом запричитал: – Дай миллион, Олег! Дай миллион, да-а-й!!!

Горин

16 марта – в последний день приема заявлений от потенциальных кандидатов в мэры – я успел многое: отметиться в избиркоме, оформить в банке реквизиты избирательного фонда и уже к вечеру вручить секретарю избирательной комиссии платежку на двести тысяч рублей (обязательный залог вместо сбора подписей). После чего мне торжественно вручили удостоверение кандидата под номер пять. При этом в глазах председателя избиркома Лидии Петровны Уме-ренко плескалось откровенное недоумение.

Через два дня стартует первая в моей жизни избирательная кампания, вернее, авантюра, где я шел крапленой картой магистра астрологии.

Эти два дня были самыми тоскливыми за последнюю неделю, хотя скучать было некогда. Вокруг меня суетились: Арсений он же начальник штаба, Борис Петрович – прораб с моей бывшей работы, две Ленкины подруги с мужьями и, кажется, с соседями, ну и, конечно, сама Лена. В крохотной комнатке под лестничной клеткой нашей высотки (по проекту – дворницкой) мои добровольные помощники раскладывали с веселым щебетом только что отпечатанные в местной типографии плакаты, листовки и даже закладки для книг с моей напыщенной физиономией и по очереди отвечали на звонки сотового – одного на всю команду.

Особенно меня корежило воспоминание о минутах заполнения анкеты в избиркоме, где под откровенно насмешливые взгляды присутствующих я вынужден был накарябать:

Время показало, что комплексовал я напрасно. Первые две недели кампании копья ангажированных СМИ ломались в битве «двух капитанов» от регионального бизнеса: Рамзесова и Сметанина. Диковинные фейерверки сенсаций озаряли не только само поле брани – курортный городок Солнечногорск, но и территорию всего края. Оглушительными петардами взрывались скандалы уже между доверенными лицами кандидатов, а трассирующие пули взаимных судебных исков долетели, наконец, и до краевого центра, расстреляв ранее созерцательную позицию крайизбиркома.