Василий Викторов - Банк

— А ты себя считаешь настоящим мужчиной?

— Я — нет, — улыбнулся Влад, — я бы прошел мимо дерущихся.

— А почему?

— Горе от ума — слишком много рационализма в голове. В главном — да, я себя таковым считаю смело, но некоторых качеств средневекового рыцаря и русского аристократа начала прошлого века, с помощью которых можно дотянуть до идеала, мне недостает. К тому же я не только не Стивен Сигал, но даже не Джеки Чан.

— Хорошо, — с несколько напряженным выражением лица произнес юноша, — с этим разобрались, но все же, пусть не идеальный, пусть просто настоящий мужчина — как он должен поступить ну… в такой ситуации, если видит, что женщина его обманывает?

— Сильно обманывает?

— Сильно.

— Очень просто — сказать: «Извини, дорогая, мы больше не можем быть рядом друг с другом по тем причинам, которые известны тебе лучше, чем мне», — если ты очень вежлив и деликатен, а еще проще, конечно, сказать: «Слышишь, девочка, шла бы ты… куда подальше».

— Что, — Кеша придвинулся к гостю ближе, — прямо так и сказать?

— Да лучше еще короче. Попробуй — огромное моральное удовольствие получишь. И облегчение на душе.

— А если тебе невмоготу без этой женщины, если думаешь о ней постоянно?

— Выбирай. Соверши поступок — и тебе будет тяжело, но терпи, скрипи зубами. Терпение — это истинно мужское качество, а быть жонглерской булавой, из руки в руку перекидываемой, футбольным мячом, который куда пнут, туда он и летит, — мужчины недостойно. И такие правила с юности себе надо устанавливать, иначе — один раз оступился, вот и пошло-поехало. У тебя как раз такой период в жизни, когда нужно вырабатывать определенные принципы и им следовать. Я, — вздохнул Влад, — выбрал для себя более компромиссное отношение к жизни, и оно меня в конце концов подвело, хотя мне и нос в свое время ломали, и честным я всегда оставался, и от обманувшей меня женщины описанным тебе способом избавлялся.

— Прямо вот так: «Пошла ты…» — и так далее?

— Именно так.

— Я это прямо завтра сделаю, — пообещал юноша.

Некоторое время помолчали.

— Как музыка? Что нового прикупил? — спросил гость.

— Да ничего. Радио слушаю — «утренних жаворонков», Филиппыча да Митрофанову.

— Нравится?

— Да как может это нравиться? То всякие «Рилтурилы» — «ату, ату, сигри-бигри-мату», то Роберты Майлзы, — сил уже моих нет. Пока какой-нибудь «Oasis» или «Smashing Pumpkins» дождешься, день-два пройдет.

— Понятно.

Вытирая руки о фартук, из кухни вернулась Жанна:

— Свинюшки вы мои! Хоть продукты в холодильнике есть, и то хорошо. Ну ничего, буду к вам ходить, готовить, а то зачахнете без меня.

— Устанешь на два фронта, — вставил Влад.

— Почему на два? — с напускным удивлением спросила она. — Ты отличный повар, сам справишься.

— Ну уж нет, — возразил он, — зачем тогда, спрашивается, жениться?

Тут раздался звонок в дверь.

— Дед пришел с гулянок, — сказал Кеша и пошел открывать.

«С небес — на землю, — подумал гость. — Господи, сделай так, чтобы все было нормально, обещаю тогда до конца жизни готовить Жанне».

Как обычно, грузно, тяжело шагая, в комнату вошел Игорь Николаевич, за ним — Никифор. Отставной генерал поздоровался, затем обернулся назад и сказал:

— Ты, внук, сходи-ка погуляй часик.

— Да не собирался я вроде, — недоуменно произнес Кеша.

— Сказано, — голос деда стал тверже, — погуляй. Зайди в булочную, хлеба купи, в видеопрокат за кассеткой.

— Хлеб у нас есть, — ответил юноша, — а я лучше к Олежке пойду, посижу у него, поболтаю, киношку какую посмотрю.

— Вот-вот, сходи. — И обратившись к дочери: — Торт принесли?

— Какой торт? — удивилась Жанна.

— Ну, или пироги. Мы ведь чай собрались пить, не так ли?

— Ты серьезно?

— Почему нет? А вообще-то, я страшно хочу есть и устал жутко — не в моем возрасте столько километров накручивать.

— Я приготовила там кое-что, и чайник горячий.

— Видишь, хозяйка какая? — обратился он к Владу и внимательно посмотрел на него.

— Вижу, — опустил глаза гость.

— Ты накрывай, я руки пока помою, — сказал Игорь Николаевич уже дочери и прошел в ванную.

— Ты есть будешь? — спросила она у жениха.

— Нет, не хочу — дома ел, но чаю с вами попью.

— А я поем, — сказала Жанна и отправилась на кухню.

Вскоре она вернулась с блюдами — тушеные мясо и овощи, от которых кверху поднимался пар, выглядели довольно аппетитно. Собравшийся Кеша перед выходом попрощался, Влад в ответ махнул ему рукой. В комнату вошел Игорь Николаевич, устроился за столом и сразу принялся за еду. Ел он медленно, тщательно пережевывая пищу, изредка отпивая из высокого стакана минеральную воду, и главное, делал это совершенно молча. Чем дольше длилось его молчание, тем больше волновался Влад и тем сильнее чувствовалось за столом общее напряжение. Закончив есть, хозяин попросил чаю. Жанна принесла маленький заварочный и большой чайники, сахарницу, варенье, лимон, чашки с блюдцами, поставила все это на стол.

— Варенье никто не будет? — спросил у присутствующих отставной генерал.

— Нет, — за себя и за Влада ответила Жанна.

Игорь Николаевич подвинул к себе вазочку с вареньем, маленькой ложечкой зачерпнул чуть, отправил в рот.

— Ух, дочь, мастерица! — произнес он, пока она наливала ему в чашку чаю. — Ну вот, — продолжил хозяин, — я вас на чай и вызвал. Попьем?

— Попьем, — ответила его дочь.

Влад по-прежнему молчал, ожидал, когда же отставной генерал начнет говорить о главном.

— Я, дети мои, в пятницу страшную ночь пережил, — наконец начал Игорь Николаевич. — Заснуть не мог, да и не старался. В субботу с раннего утра собрался, накупил у метро жетончиков и давай звонить. Делал это, впрочем, недолго — вызвонил одного старого приятеля, — он хоть и не непосредственно по этой, — хозяин сделал движение рукой, — части, но человек очень сведущий. По телефону распространяться не стал, подъехал к нему, он меня на дачу к себе и затащил. Так мы с ним там пьянствовали, что у него я и заночевал, и ни о чем другом, кроме создавшейся ситуации, мы не говорили. Ну, с воскресенья, с самого утра, еще в пару мест заехали, а ныне уж целый консилиум собрали — только, конечно, не несколько человек в одной комнате, а так, по цепочке, от одного к другому, каждого к проблеме подключая. И вот что мне сказали, вернее, намекнули: оказывается, Влад, твой главный далеко не все заработанные им денежки себе в карман кладет, а очень щедро кое с кем делится, потому так хорошо и живет. А до этих «кое-кого» ни мне, ни моим друзьям не добраться.

Влад согласно кивнул головой, Жанна встрепенулась, хотела было что-то сказать, но прикрыла рот рукой.

— Однако, — продолжал хозяин, некоторые о-очень важные, высоко сидящие люди вслух меня заверили, что в отношении моей дочери и внука никогда ничего не произойдет. Всякие угрозы в их адрес — блеф, твой главный — бизнесмен, а не бандит, и в такое дело — брать в заложники женщин и детей — никогда не полезет, но на всякий случай вашему начальнику службы безопасности, Борисычу, как ты его называешь, позвонят оттуда. — И отставной генерал указал пальцем в потолок. — Те люди, под началом которых он раньше работал и к помощи которых сейчас часто прибегает, назначат встречу и скажут, что моя семья под их надежной защитой и глупости совершать ни ему, ни кому бы то ни было другому не следует. Что же касается тебя, Влад, — и тут он отпил чаю, тем самым создав некоторую паузу, — то ни один человек из тех, с кем мне довелось общаться на эту тему, не стал отрицать ту возможность, что именно ты являешься инициатором кражи. Более того, каждый давал значительно больше пятидесяти процентов, что ты все это и сделал, — во всяком случае, на тебе все сходится. И основное: ввиду того что ваши отношения с Жанной никак пока не оформлены, ты формально не имеешь со мной родственных связей.