Богумил Райнов - Утро - ещё не день

10

- Довольно о вашем Сеймуре, - говорю я с преувеличенным возмущением. - Он просто авантюрист. - И с жадностью набрасываюсь на гусиный паштет.

- Вы неблагодарный тип, - возражает Мод и, в свою очередь, налегает на паштет. - Судя по тому, что вы рассказали, Сеймур вытащил вас из могилы.

- Да. После того как сперва толкнул туда.

- Но с вами же ничего не случилось! Что вам еще надо?

Говоря это, она откусывает большой кусок бутерброда и с осуждением смотрит на меня.

- Вы могли бы знать о том, что Мур ходит к Дейзи.

Мод прожевывает кусок, затем говорит:

- Возможно, мы об этом и знали.

- Надо было знать также, что Мур придет к Дейзи именно сегодня.

- Возможно, знали и это.

- Следовательно, Сеймур сознательно подтолкнул меня в руки Мура, чтобы я дал нужные показания и помог Томасу в единоборстве с Райеном.

Дама не торопится с ответом - она берет еще один бутерброд и старательно жует.

- Думаю, ваши подозрения неосновательны. Мур явился в двенадцать часов, а вы пришли к Дейзи в десять. Никто не принуждал вас превращать служебный визит в оргию.

- Если бы Сеймур не хотел, чтобы я попал в руки Мура, он начал бы свою спасательную операцию немного раньше, а именно - когда я только вышел из дома Дейзи.

- Это было невозможно, Альбер!

- Вы же обещали быть "совсем рядом"!

- Я и была совсем рядом. В ста метра от вас, в том же сером "мерседесе". Только если вы думаете, что шеф сидел рядом...

- Где же был он?

- Он был в своей машине на соседней улице. Мы с ним поддерживали связь... Вы знаете как.

- Понятно, - киваю я. - Вам обоим я обязан тем, что родился во второй раз.

- Неужели вы родились во второй раз? - удивляется Мод, отпивая из чашки молоко.

- Что вы хотите этим сказать?

- Думаю, что вы рождались по крайней мере раз десять.

- Возможно, вы правы. Торговля оружием - опасная профессия.

- Вы не торговец оружием, Альбер, - возражает женщина, глядя на меня спокойными темными глазами.

- Конечно. Официально я торгую стеклянными изделиями.

- Вы вообще не торговец, Альбер. Разве что информацией.

- Еще немного - и вы сделаете из меня агента Москвы.

- Этого я не говорю. Но думаю, что вы все-таки чей-то агент.

Жарища длится два месяца, столбик термометра прыгает за цифру 30, и газеты пишут, что такого жаркого лета не было уже сто лет.

Моя спальня находится с северной стороны, а садовая клумба под окном, которую старательно поливает Мод, наполняет комнату влажными запахами цветов. Поэтому люблю уединяться тут в обществе газет и своих маленьких проблем.

Итак, Сеймур прав, по крайней мере, в одном: меня в самом деле разыскивают и собираются ликвидировать. А отсюда выходит, что американец прав и в другом: главное условие для успеха побега - устранить с моего пути Томаса и Райена.

Хорошо, что Уильям так рьяно занялся этим делом, но плохо, что он, как всегда, действует не собственными руками, а использует меня или Мод пешек, которых он держит, пока они ему нужны, и которыми легко пожертвует.

Иногда мне кажется, что вся эта история для него не больше чем игра. Опасная и бессмысленная игра.

А возможно, и что-то другое. Скажем, стремление к самовыражению. Отголосок давно забытого, похороненного чувства морали в аморальном мире. Неожиданная вспышка возмущения у циника, неспособного на нормальные эмоции.

В конце концов это его дело. Плохо только, что комбинации придумывает он, а выполнять приходится мне. Приносит фальшивые доллары, а сбываю их я. Бьет Мура, а в случае чего за это снова-таки отвечать буду я. Сводит счеты с Томасом и Райеном, а они и их друзья охотятся за мной. И, если Сеймур не одолеет этих двух мошенников, вся их банда набросится на меня. Если же одолеет...

Если одолеет, то я не удивлюсь, если он заявит: "Очень сожалею, очень, но канал до сих пор закрыт. Трогайтесь сами с двумя вашими паспортами, ни один из которых не годен". И бросит меня. Или выдвинет последнее предложение, которое уже выдвигал в Копенгагене: не хотите погибнуть - переходите ко мне. В моем учреждении найдется место и для вас.

Очень опасно забывать, что Сеймур - противник. Противник, не похожий на других. Другие, все те, кого я встречал на своем пути на протяжении последних лет, намного проще. С ними легче: устраняешь противника из игры, если он тебя не устранил. При этом рискуешь только получить пулю - и не больше; все по правилам игры.

Противник... С годами их насобиралось у меня порядочно. Полковник Дуглас и его человек, который прибыл ликвидировать меня в Париже; Эвен, Уорнер и Райман из той длинной запутанной истории в Амстердаме; Дрей и Нортон, которые, каждый по своей линии, готовили мне некролог в Лондоне; Ральф Бетон, что обещал рассчитаться со мной в Берне... Я не вспоминаю про других, тех, с которыми я не встречался с глазу на глаз, но они, склонившись над моим досье, мудрили в своих кабинетах над тем, где и как меня похоронить.

Пестрая галерея типов, некоторые совсем не стандартные, некоторые придерживаются определенных убеждений о чести и морали, но все они небезразличны к шелесту банкнотов. Трусливые бюрократы или авантюристы, интеллектуалы или снайперы, они были страшно банальны в своих побуждениях и реакциях. В случае опасности сберечь собственную шкуру, потому что она у тебя одна. На случай катастроф спасти свое служебное реноме, ибо на нем основывается твое жалованье и положение в обществе. А при удобном случае положить себе что-то в карман - ведь надо думать и о старости.

А этому типу, оказывается, несвойственны тривиальные стремления. Он рискует собственной шкурой, ставит на карту свою карьеру и, словно глухарь, совсем не реагирует на шелест банкнотов. Не стоит допытываться, в чем состоит его движущая сила - ведь он уже давно дал мне понять, что ее нет. Но разве можно находиться в постоянном движении без мотора? Это просто какая-то аномалия по имени Уильям Сеймур.

"Аномалия" появляется лишь на третий вечер после моей встречи с Дейзи.

Он усаживается в кресле напротив меня, небрежно отодвигает поднос с рюмками достает из кармана уже знакомый мне портативный магнитофончик.

- Маленький дуэт?

- А почему бы и нет? Говорят, музыка облагораживает.

- Конечно, - подтверждает Сеймур. - Особенно такая. Он нажимает кнопку:

Райен. В тот день вы не сказали мне, что, кроме фактуры для формы, имеете и окончательную фактуру.

Томас. Не считал нужным класть ее в карман, идя к вам в дом.

Райен. Ибо у вас был только один-единственный экземпляр...

Томас. Да.

Райен. Могу ли я все-таки посмотреть на ваш экземпляр?

Томас. Прошу! Именно для этого я вас и пригласил. (Пауза.)

Райен. Гм. Так. Это в самом деле кое-что меняет.

Томас. Кое-что?

Райен. Не забывайте, что того бельгийца прислали ко мне вы.