Майкл Коннелли - Девять драконов

В полночь они добрались до дома Босха на Вудро-Вильсон-драйв. Босх внес рюкзак в гостевую комнату, дочь вошла за ним. Комната была ей знакома, ведь, приезжая уже несколько раз к отцу в гости, она жила в ней.

— Теперь, когда ты будешь жить здесь постоянно, мы переделаем все по твоему вкусу, — объявил Босх. — Я знаю, в Гонконге у тебя было много плакатов на стенах. Так что в этой комнате ты можешь оборудовать все как хочешь.

В углу друг на друге стояли две картонные коробки, в которых Босх держал файлы со своими старыми делами — вернее, с копиями документов.

— Это я отсюда уберу, — сказал он.

Он по одной перенес коробки в свою спальню. Перемещаясь по коридору туда-сюда, он одновременно продолжал разговаривать с дочерью.

— Я знаю, при твоей комнате нет отдельной ванной, но гостевая ванная, что в коридоре, целиком в твоем распоряжении. Все равно у меня почти не бывает гостей.

Перетащив коробки, Босх сел на кровать и посмотрел на дочь. Она по-прежнему стояла посреди комнаты. Выражение ее лица глубоко потрясло Босха. Он видел, что до нее все явственнее начинает доходить жестокая и неизбежная правда. И не важно, что прежде она неоднократно изъявляла желание жить в Лос-Анджелесе. Теперь она оказалась перед необходимостью остаться здесь навсегда, и постижение этого факта давалось ей нелегко.

— Мэдди, только хочу тебе кое-что сказать, — проговорил он осторожно. — Я привык быть твоим отцом четыре недели в году. Это было легко. Теперь мне будет труднее. Я непременно буду делать какие-то ошибки и очень прошу тебя быть терпеливой ко мне, пока я буду учиться. Но я обещаю, что приложу все старания.

— Хорошо.

— Ну а теперь, чего бы ты хотела? Ты голодна? Устала? Что-нибудь еще?

— Нет, все хорошо. Пожалуй, мне не стоило столько спать в самолете.

— Не страшно. Тебе требовалось поспать. А сон — это всегда на пользу. Он лечит.

Она кивнула и неловко оглядела комнату. Это была стандартная гостевая комната: кровать, комод и стол с лампой.

— Завтра мы купим тебе телевизор и поставим здесь. Из новых, с плоским экраном. А еще компьютер и стол к нему. Нам придется поездить по магазинам и купить множество вещей.

— Думаю, мне понадобится новый телефон. Мой забрал Квик.

— Да, и новый телефон тоже. У меня твоя карта памяти из старой трубки, так что ты сохранишь все свои контакты.

Она бросила на него быстрый взгляд, и он понял, что совершил оплошность.

— У тебя моя карта? Ты взял ее у Квика? А его сестра была с ним?

— Я не виделся ни с Квиком, ни с его сестрой. Я нашел твой телефон, но он был сломан. Я только вынул из него карту памяти.

— Она пыталась меня спасти. Она узнала, что Квик собирается меня продать, и пыталась помешать этому, но он вышвырнул ее из машины.

Босх ждал, что она еще что-нибудь скажет, но она молчала. Ему хотелось бы задать ей ряд вопросов о брате и сестре Пенг, но отец возобладал в нем над копом. Сейчас было не время. Ему надо дать ей возможность успокоиться и свыкнуться с ситуацией. Позже еще успеет побыть копом, расспросить о Квике и о Хи и рассказать ей о том, что случилось с ними.

Он внимательно смотрел ей в лицо: а у нее, похоже, нервное истощение. Она по-прежнему выглядела усталой, даже после сна в самолете.

— Все будет хорошо, Мэдди. Я обещаю.

Она кивнула.

— А можно мне просто немного побыть одной?

— Конечно. Это же твоя комната. А мне все равно надо сделать несколько звонков.

Он встал и направился к двери. Закрывая ее за собой, он помедлил в нерешительности, потом обернулся и посмотрел на дочь.

— Ты ведь мне скажешь, если что-то понадобится?

— Да, папа. Спасибо.

Он закрыл дверь и вышел в гостиную. Потом вытащил телефон и набрал номер Дэвида Чу.

— Это Босх. Извините, что так поздно.

— Нет проблем. Как у вас дела?

— Я уже в Лос-Анджелесе.

— Вы вернулись? А что с вашей дочерью?

— Она вне опасности. Как там дела с Чангом?

Чу замялся. Он явно не хотел сообщать плохие новости.

— Ну, в общем, в понедельник его выпускают. Нам нечего ему предъявить.

— А как же вымогательство?

— Сегодня я сделал последнюю попытку уговорить Ли и Лэма. Они отказались подавать официальную жалобу — видимо, слишком боятся триад. Ли сказал, что кто-то уже звонил и угрожал ему.

Босх снова вспомнил о звонке с угрозой, полученной им в пятницу. Он пришел к выводу, что это был тот же самый субъект.

— Значит, утром Чанг выйдет из-под стражи и отправится в аэропорт. Сядет в самолет, и мы никогда его больше не увидим.

— Похоже, Гарри, что так оно и будет.

Босх кипел от ярости.

— Черт бы подрал этих ублюдков!

Тут он понял, что дочь может его услышать. Он вышел на веранду-балкон с тыльной стороны дома, надеясь, что шум машин с проходящей внизу автострады заглушит его слова.

— Они собирались продать моего ребенка. На получение внутренних органов.

— Черт! — ужаснулся Чу. — Я думал, они просто старались вас запугать.

— Да, они взяли у нее анализ крови, и, должно быть, ее кровь подошла какому-то толстосуму, потому что их планы изменились.

— Ну, они могли взять у нее кровь на анализ, дабы убедиться, что она здорова, прежде чем…

Он осекся, сообразив, что этот альтернативный сценарий тоже неутешителен, и сменил тему:

— Она сейчас здесь, с вами, Гарри?

— Я сказал же, что она в безопасности.

Босх понимал, что Чу сочтет этот его уклончивый ответ за недостаток доверия, ну да и пусть. Пережитый Босхом день не очень-то побуждал его к доверчивости. Он тоже постарался сменить тему:

— Когда вы в последний раз говорили с Феррасом или Гэндлом?

— С вашим напарником я не разговаривал с пятницы. С лейтенантом говорил часа два назад. Он тоже хотел знать положение вещей. И тоже зол как черт по поводу происходящего.

Несмотря на полночь, все десять полос проходившей внизу сквозной автострады были забиты. Воздух был свеж и прохладен — приятная перемена после Гонконга.

— Кто будет сообщать в ведомство окружного прокурора о том, что мы выпускаем этого подонка?

— Я собирался позвонить туда утром. Если только вы сами не хотите.

— Не уверен, что буду с утра на службе. Почему бы вам этим не заняться? Но только не звоните туда до десяти.

— Хорошо, но почему именно до десяти?

— Чтобы я успел туда доехать и попрощаться с мистером Чангом.

— Гарри, не делайте ничего, о чем бы пришлось потом пожалеть.

Босх окинул мысленным взором последние трое суток.

— Слишком поздно.

Босх закончил разговор с Чу и теперь стоял прислонившись к перилам и глядел в ночь. Было определенно что-то успокаивающее в домашней обстановке, но он не мог не терзаться мыслями о том, что навсегда утрачено и осталось позади. Словно прожорливые гонконгские духи перелетели вслед за ним через Тихий океан.