Олег Путилин - Алкаш в борделе

— Заткнитесь, старый идиот! — заорал я в ответ. — Не пытайтесь убедить меня в том, что вы сами не можете не замечать. Налицо явная дебилизация личности, у молодой девушки наблюдается расширенная амнезия. Кроме всего прочего, это варварское насилие над личностью. Вы все решили за эту девушку. Ее насильственно сделали дебилкой, против воли привезли в чужую страну.

— Nein, nein, — от волнения Бауэр заговорил по-немецки. — Неужели вы считаете, что лучше было бы, если бы она оставалась банальной шлюхой в России? Все мое состояние, мой дом, машина достанется ей после моей смерти. Она будет богатой женщиной, а в России она была проституткой.

— Это был ее выбор, — возразил я. — А здесь вы все решили за нее. Что же касается наследства, то боюсь, что она будет одной из самых богатых психических больных в вашей стране.

— Что? — вскричал Анатолий. — Вы считаете, что это необратимо?

Он вскочил с дивана, разбудив Наталью, которая во время разговора заснула у него на плече.

— Не знаю. Но ее срочно надо показать врачам. Может быть, последствия будут не столь тяжелыми.

Анатолий подошел к Бауэру с кулаками и, глядя в лицо испуганному немцу, произнес:

— Если с ней что-нибудь случится, я вас убью.

— Прекрати, Анатолий, — сказал я. — Думаю, что участь этого господина и так незавидна. Сто тысяч марок, отданных им за два месяца счастья, далеко не полная цена, которую он заплатит за участие в этом преступлении.

Я подошел к телефону и поднял трубку.

— Куда вы собираетесь звонить?

— В полицию.

— Подождите, — устремился ко мне Бауэр. — Вы же мне обещали!

— Я вам ничего не обещал, — оборвал я его. — Девушку надо отвезти в Россию и серьезно лечить. Вывезти ее легально я не могу. Без участия властей здесь не обойтись.

Бауэр кинулся было ко мне, но Костенко крепко ухватил его сзади. Наталья испуганно наблюдала за нами. Я набрал рабочий телефон Быстрякова и, когда он подошел к телефону, объяснил ему создавшуюся ситуацию.

— Хорошо, я немедленно приму меры, — ответил он.

После этого я набрал номер полиции и заученной фразой сделал вызов, назвав адрес дома. Бауэр смотрел на нас глазами, полными ужаса. Он не сопротивлялся, а лишь просто стоял в центре комнаты. Руки его безвольно повисли. Наконец он произнес:

— Вы увезете Натали от меня?

— Да, — ответил я. — Ей предстоит долгое лечение.

— Я снова останусь один, — вроде как самому себе сказал он. — Я знал, что когда-нибудь это кончится… Однажды я уже пережил такое, когда погибли моя жена и дочь. Второго раза мне не пережить.

От неожиданности я не нашелся, что ему ответить.

В пять часов вечера к дому Бауэра приехали полицейские. Я впервые столкнулся близко с пресловутой немецкой бюрократией. Она была очень схожа с российской и в чем-то ее даже превосходила. Сразу разобравшись в том, что ничего экстраординарного не произошло и оперативного вмешательства не требуется, полицейские начали медленно и нудно разжевывать ситуацию.

Хозяин дома Александр Бауэр выглядел подавленным. Он лишь вяло кивал, подтверждая слова Анатолия, который что есть силы старался объяснить стражам порядка, что произошло. Наконец младшие чины поняли, что здесь необходимо присутствие начальства и переводчика. Они сделали соответствующий запрос по телефону, и через некоторое время прибыли комиссар полиции и учитель из местной школы, знающий русский язык.

Наконец удалось выговориться и мне. Я показал местным полицейским документы, полученные мной перед отъездом в нашей городской милиции с помощью Дынина и подтверждающие то, что Наталья Костенко находится во всероссийском розыске. Бауэр же, со своей стороны, не смог предоставить никаких документов, подтверждающих легитимность нахождения Натальи в Германии.

Еще через некоторое время прибыло полицейское подкрепление из Франкфурта, организованное, видимо, не без помощи Быстрякова. Объяснения повторились.

Наконец полиция приняла решение — Наталью увела наверх одна из женщин-полицейских. Через двадцать минут она снова появилась внизу, уже одетая и готовая для транспортировки в местную больницу. Анатолий просился поехать с Натальей, но его не пустили.

При осмотре дома Бауэра полиция обнаружила ампулы с белым порошком. Эти ампулы были приобщены к делу и отправлены на экспертизу. Скорее всего раствором этого вещества и колол Наталью Бауэр.

Сам Бауэр ничего не отрицал, но и ничего не подтверждал, заявляя, что будет беседовать только в присутствии своего адвоката.

К вечеру нас всех увезли в полицейское управление. Туда же вызвали домработницу-турчанку.

Управление мы покинули утром следующего дня. Нас с Анатолием отпустили, обязав как свидетелей, проходящих по делу, не выезжать из города. За Бауэра же его адвокат внес в местный суд необходимую сумму залога, и он отправился домой.

Мы с Костенко после того, как вышли из управления, сразу же направились в больницу. Лечащий врач Натальи сообщил нам о том, что пока у девушки лишь взяты первые анализы, и ничего конкретного он сказать не может. Кроме того, он отметил, что налицо серьезные нарушения психики.

Анатолий остался в больнице с женой, я же направился в гостиницу. Едва добравшись до койки, я уснул мертвым сном.

Разбудил меня телефонный звонок. Звонил Быстряков.

— Владимир Александрович? — послышалось в трубке.

— Слушаю вас, Сергей Дмитриевич, — заспанным голосом ответил я.

— Случилась еще одна трагедия.

— В чем дело?

— Сегодня днем у себя дома застрелился Бауэр.

Несколько секунд я сидел, пытаясь осознать услышанное.

— Алле! — напомнил о себе Быстряков.

— Да, да, — встрепенулся я.

— После себя он оставил письмо, в котором изложил все подробности переправки девушки за рубеж. В значительной степени это облегчает ситуацию.

— Каким же образом? — удивился я. — Ведь со смертью Бауэра все концы ушли в воду! Пропала ведь не одна Наталья, а Бог знает сколько еще девушек!

— Я понимаю. С другой стороны, не было никаких гарантий, что Бауэр в суде стал бы давать показания. Он мог заявить, что подобрал девушку в притоне Гамбурга, а препарат ему подкинули вы.

— Но на ампулах наверняка были отпечатки пальцев!

Быстряков не стал со мной спорить и сказал:

— Наверное, вы правы. Но судьба распорядилась именно так. Я звонил уже сегодня Ивану Алексеевичу и рассказал о результатах вашей работы.

— К сожалению, результаты не слишком обнадеживают. Хорошо хоть девушку нашли.

— Теперь, видимо, дело передадут российским правоохранительным органам, а девушку отправят в Россию.

— Я думаю, что чем быстрее это будет сделано, тем лучше. Было бы неплохо, если бы при этом была соблюдена секретность.