Дик Фрэнсис - Кураж. В родном городе. Рецепт убийства

…Благодаря милости господней и проницательности наших руководителей наш город оказался пока избавленным от подобных неприятностей. Еще два года назад отцы нашего города, руководимые мудрым и многоопытным Алонзо Сэнфордом и вновь избранным мэром Фрименом Эллистером, предвидя возможность рабочих беспорядков, предприняли все необходимые меры для уничтожения в зародыше всяких предпосылок этого. Пользуясь попустительством правительства, агитаторы Конгресса производственных профсоюзов, коммунистические пропагандисты и прочие подстрекатели проникли на фабрики и заводы, пытаясь заложить там основу для своей разрушительной революционной деятельности. Однако блюстители порядка и спокойствия города с помощью нашей замечательной полиции оказались на высоте. Все агитаторы и смутьяны, пытавшиеся сорвать наши усилия внести посильный вклад в укрепление благополучия страны, были своевременно выявлены и соответствующим образом обезврежены…

В результате мы можем вполне справедливо гордиться, что наш город является одним из немногих спокойных районов в хаосе рабочих беспорядков, охвативших всю страну. Наш образ жизни является подлинно американским, и мы с гордостью предлагаем всей стране следовать нашему замечательному примеру».

— Здорово, а? — спросил подошедший официант. — Я тоже прочитал это.

— И вам понравилось?

— Понравилось?! Не морочьте мне голову! — Он поставил передо мною тарелку и яростно плюнул на пол. — Мои отец и мать работают на одной из фабрик Сэнфорда уже больше тридцати лет, однако сейчас они получают меньше того, что получали раньше. Там было начал работать мой брат, но как только он попробовал заикнуться о кошмарных условиях труда, его избили до полусмерти и выгнали из города. Брата отнесли к числу тех самых «агитаторов-иностранцев», о которых пишет эта газетенка. А он такой же «иностранный агитатор», как я Иисус Христос!

— Ну, а как другие относятся к этой статье?

— Кто хочет верить вранью — верит. Это те, у кого лежат деньжонки в банках и кто надеется и дальше наживаться на других. Большинство же понимает, что все написанное здесь чушь, рассчитанная на совсем уж наивных простаков. Черт побери, ведь все же знают, кому принадлежит эта газета!

— Сэнфорду?

— Вы умеете отгадывать!.. Вам подать кофе?

— Да.

Официант принес кофе и удалился.

Я заканчивал есть, когда в кафетерий кто-то вошел. Инстинктивно я опустил голову, чтобы меня не было видно из-за перегородки. Это оказалось весьма кстати. Так как по ту сторону перегородки зазвучал голос Джо Солта:

— Ну, а теперь можешь вернуть мне портфель.

— С величайшим удовольствием, — отозвался официант. — Вы думаете, мне страсть как хочется хранить под прилавком это добро?

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Все работники страховых фирм обычно носят с собой портфели. Разве я не имею права носить портфель?

— Сейчас вы уже говорите, что продаете страховые полисы? Не дай бог, чтобы полиция обнаружила ваши «полисы» у меня под прилавком! Тогда я пропал.

— Не бойся! Ни один полицейский не посмеет сунуть нос в мои дела. — Звякнула брошенная на прилавок монета. — Вот, выпей за мой счет и не чихай. Будь здоров!

— Да, да, — проворчал официант. — Вы-то всегда выйдете сухим из воды, Солт.

— Мистер Солт для тебя, понял?

Дверь за Солтом захлопнулась.

— Чтоб ты сдох, мерзавец! — пробормотал ему вслед официант.

Я осторожно выглянул из-за перегородки и, убедившись, что Солт ушел, тоже направился к выходу, наскоро расплатившись с официантом.

Выйдя на улицу, увидел, что Солт успел уже пройти полквартала. Он шагал не торопясь, небрежно размахивая портфелем. Я последовал за ним, надеясь, что Солт приведет меня к Керху или еще к кому-нибудь, с кем мне следует познакомиться получше. Теперь, когда я был вооружен, во мне укрепилась уверенность в себе.

На следующем углу Солт пересек улицу и зашагал дальше. Я осторожно шел по другой стороне, готовый в случае, если Солт обернется, скрыться в первом же подъезде. Редкие пешеходы и еще более редкие машины встречались порой на улице, но Солт шел ни на кого не обращая внимания. Какая-то женщина, стоявшая под фонарем, тронула его за рукав и с мольбой посмотрела на него, но Солт оттолкнул ее. Она задрала юбку, сунула руку за чулок и, вытащив оттуда скомканные бумажки, показала ему. Солт оглянулся, и я быстро нырнул в темную подворотню. Не заметив меня, они перешли через улицу. Солт, словно муж-деспот, шагал впереди, а женщина, как рабыня, трусила за ним. Они направились к моей подворотне. На всякий случай я взялся за пистолет, прижавшись к стене позади груды пустых картонных коробок.

Шаги раздавались все ближе, тяжелые и уверенные — Солта, торопливые и легкие — женщины.

— Отстань, Герти, — послышался голос Солта. — Нет денег, нет и товара.

Они остановились у подворотни в слабом мерцании уличного фонаря. Их огромные тени лежали передо мной на грязном асфальте. Тень женщины подняла руку к голове и замерла, словно в агонии.

— Я уплачу, только дай мне покурить, — настоятельно просила она. — А за прошлую неделю рассчитаюсь завтра…

— Не могу.

— Я хочу домой, — прошептала женщина. — Я хожу по панели с восьми вечера. Дай мне покурить, Джо. Я не сплю третьи сутки…

— Нет. С удовольствием выручил бы тебя, но мне предстоят кое-какие расходы.

Ее тень приблизилась к его тени.

— Если ты дашь мне покурить, я приглашу тебя к себе домой. Ведь я когда-то нравилась тебе, Джо…

— Разве? Возможно. Но я не плачу за это, детка…

— Пожалуйста, Джо… Оставь мне хотя бы один доллар, чтобы завтра пообедать…

Он оттолкнул ее. Мне хотелось изобразить из себя Робин Гуда — отдубасить Солта и отдать женщине всю марихуану из его портфеля. Но, в конечном счете, это не принесло бы ей пользы, а мне тем более.

— Я не могу больше тратить на тебя время, Герти, — грубо сказал Солт. — Заплати за прошлую неделю, а остальное за наличные.

— Ладно, грязный Шейлок!

Его тень двинулась с места и начала удаляться.

— Джо, куда же ты?! — в отчаянии закричала женщина. — Не уходи! Вернись!

— «Пожалуйста, вернитесь!» И я люблю, когда меня зовут «мистер Солт».

— Пожалуйста, вернитесь, — едва слышно произнесла она и добавила: — Мистер Солт…

— Деньги.

Она покорно подошла к нему и протянула то, что сжимала в кулаке. Он щелкнул замком портфеля и сунул ей небольшой пакетик. Я наблюдал за ними поверх картонных коробок.

— Теперь поблагодари меня, — сказал Солт. — Мне не понравилась твоя шутка.

— Спасибо, мистер Солт, — дрожащим от страха и ненависти голосом произнесла женщина. — Спасибо, мистер Солт… Спасибо, мистер Солт…

Он повернулся на каблуках и вышел из подворотни. Бормоча слова благодарности, она последовала за ним, словно побитая собачонка, ненавидящая и боящаяся своего хозяина. Затем их тени разошлись. Я остался один. Осторожно выбравшись на улицу, я вновь последовал за Солтом.