Дик Фрэнсис - Кураж. В родном городе. Рецепт убийства

Карла вошла в комнату, где был я, и при виде ее я понял, как трудно дался ей этот разговор. Я обнял ее и поцеловал, но ее губы не ответили на мой поцелуй.

— Поехали в клуб, Джонни, — сказала она. — Ты же хотел приехать туда раньше его.

Карла поставила свою машину напротив черного хода, и я забрался в багажник. Так мы приехали в клуб. Девушка отперла служебную дверь, впустила меня и снова закрыла за нами дверь. В коридоре перед кабинетом Керха стояла кромешная темнота.

— Оставь меня, — сказал я. — Тебе лучше не быть здесь, когда появится Керх. Уезжай домой.

— Мне будет спокойнее рядом с тобой…

— Глупости! Уходи! Слышишь, кто-то подъехал…

Карла ушла, и я остался один в темноте. На лестнице послышались медленные шаги, дверь распахнулась, и в полосе света, упавшей на меня, показался Керх. Я промедлил, желая убедиться не идет ли кто-нибудь за ним, и это дало ему возможность чуть не выскочить обратно с диким криком «На помощь!», но в последнюю секунду мне все же удалось схватить его и, угрожая револьвером, подтащить к двери его кабинета.

— Откройте! — приказал я. — Нам нужно переговорить кое о чем.

Керх пытался было отказаться под предлогом, что не взял с собой ключ, но в конце концов этот ключ нашелся, и мы вошли в кабинет.

— Вы самый настоящий идиот, Вэзер, — заявил Керх, — если думаете, что вам удастся добиться чего-нибудь таким путем… Я не убивал вашего отца.

Я почти не слушал его. Все, что он мог сказать, теперь уже ничего не значило для меня. За несколько часов я узнал его так, как если бы был близок к нему много лет. Гангстер, терроризировавший весь город, у меня на глазах превратился в то, чем он всегда был, — в труса и абсолютное ничтожество, покрывшееся обильным потом от дикого страха.

По моему распоряжению Керх открыл сейф, стоявший в кабинете.

— Дайте-ка мне все те документы, которые были нужны миссис Вэзер, — сказал я.

— Теперь эти документы не имеют никакого значения, так как ее нет в живых.

— Дайте мне документы!

Керх выдвинул ящик в правом верхнем углу сейфа и хотел выхватить лежавший там револьвер, но я успел ударить его по руке. От боли он вскрикнул и выпустил револьвер. Больше он не сопротивлялся, достал из нижнего ящика сейфа толстый конверт с надписью «Ф. Вэзер» и передал его мне. Я оттолкнул Керха в сторону и заглянул в ящик. Там лежал еще один конверт с надписью «Фримен Эллистер». Я усадил Керха на кушетку, сел за его письменный стол и просмотрел содержимое обоих конвертов.

В конверте Флорэн Вэзер оказались свидетельство о браке, вырезка из газеты и удостоверенный нотариусом документ, в котором она делала своим полноправным доверенным с самыми неограниченными полномочиями во всех без исключения делах некоего Роджера Керха. В свидетельстве о браке говорилось, что 14 мая 1931 года Флорэн Уэльс сочеталась браком с Роджером Керхом из г. Портленда в штате Орегон. Вырезка из портлендской газеты от того же числа гласила: «Сегодня в баптистской церкви, в узком кругу близких друзей, мисс Флорэн Уэльс, дочь мистера и миссис Фредерик из г. Вентуры в штате Калифорния, сочеталась браком с мистером Роджером Керхом — сыном мистера и миссис С. Керх из г. Трентона в штате Нью-Джерси. Молодожены хорошо известны среди местных работников радиовещания, так как мисс Уэльс в течение нескольких лет была секретарем генерального директора, а мистер Роджер Керх — политическим комментатором…»

Я бросил взгляд на толстого, отвратительного типа с жабьим лицом, сидевшего напротив меня и массировавшего руку, по которой я ударил.

Затем я открыл конверт Фримена Эллистера и после того, как ознакомился с тем, что там было, не смог удержаться от смеха.

«Моя дорогая, любимая, единственная Фрэнси! — начиналось первое письмо. — …Как на службе, так и дома у меня создалось совершенно невозможное положение, и тем не менее мысленно я все время нахожу отраду, думая о тебе, подобно тому, как уставший путник находит покой в прохладе медленно текущей реки. Лишь только ты и мысли о тебе помогают мне жить и бороться в этом городе, хотя я и обречен законом и людьми влачить жалкое существование рядом с исчадием ада, называющим себя моей женой. Поскорей возвращайся из Чикаго, любимая, ибо в этой огромной пустыне только ты можешь утешить меня…»

Письмо было датировано 23 марта 1944 года и подписано: «Только твой Фримен».

— Немного же потребовалось, чтобы перепугать Эллистера, — сказал я. — Солт, должно быть, украл для вас эти письма у своей сестры?

Керх посмотрел на меня, затем перевел взгляд на дверь, ручка которой начала поворачиваться. Я взял пистолет в руку и пригнулся позади стола.

— Осторожно! — крикнул Керх. — Он вооружен.

— Выходи! — послышался знакомый голос. — Нас трое, и мы сразу же начнем стрелять, если ты не бросишь оружие и не выйдешь с поднятыми руками…

— Стреляй без разговоров, Моффет! — крикнул кто-то другой. — Он же убийца!

Очередь из автомата прошила дверь, и пули свистнули высоко над моей головой, как стайка быстрых насекомых.

— Не стреляйте! — заорал Керх. — Здесь же я — Керх!

— Не беспокойтесь, мистер Керх, — заявил Моффет. — Он у нас в руках… Эй, ты! Ты выходишь или нет?

Я бросил пистолет на стол и поднял руки.

— Иду. Можете открывать дверь.

В комнате дежурного полиции был высокий потолок и стены без окон, обитые мешковиной, выкрашенной в коричневый цвет. С потолка свисала довольно тусклая лампочка с зеленым абажуром, освещавшая лишь нижнюю половину комнаты. Прямо под лампочкой стояли высокий письменный стол и стул. В комнате больше ничего не было. Отвратительный кислый запах, очевидно, свойственный всем полицейским участкам, бил в нос.

Пожилой сержант снял с меня галстук и ремень, забрал носовой платок и бумажник с деньгами. Расписки мне он не дал.

— Мы сохраним твои вещи, — сообщил он. — Похоже, что они будут храниться долго.

Как только меня вывели из дежурки, нас встретил все тот же Моффет.

— Посадим его в одиночку, а? — спросил сержант.

— Его нужно допросить, Стен, — ответил Моффет. — По-моему, он уже готов давать показания.

— О чем вы хотите, чтобы я давал показания? Может быть, о том, кто вчера украл у меня деньги?

Моффет ударил меня. Я отшатнулся и так неловко дернул руками, что порезал их о наручники, в которые был закован.

— Попробовал бы ты дотронуться до меня без наручников! — с трудом ворочая языком, сказал я.

Моффет снова с силой стукнул меня ребром ладони по тому самому месту, по которому накануне ударил дубинкой. У меня потемнело в глазах, и я едва не упал.

— Если вы будете бить его, — вмешался сержант, — вряд ли он сможет давать показания.

— Сможет! — крикнул Моффет. — Он заслужил того, чтобы его избить до полусмерти… Хорошо, что Рон услыхал крик Керха о помощи!