Арам Тер-Газарян - Изгнание в Индию

– Вставай, – приказал один из них. – Будем выбивать из тебя пыль.

Второй в это время взял в руку большую бамбуковую метелку для выбивания пыли и, не дождавшись, пока она поднимется, стал изо всех сил хлестать ее по платью. Это не было больно – скорее страшно. Закончив, санитары повели ее в кабинет доктора Мейсона.

Тот сидел в новом кожаном кресле.

Увидев ее, он приветливо улыбнулся.

– Ну, вот! Мы снова можем поговорить, миссис Эштон, – радостно сказал он. – Как вам у нас?

Анна вежливо кивнула.

Мейсон на секунду задумался, что бы это значило, и продолжил.

– Ну, и прекрасно. Вижу, моя методика работает прекрасно на всех, ну, почти на всех пациентках. Хотя, – он внимательно посмотрел на нее, – мне говорили, что вы – сильная женщина с редким по стойкости характером.

Он закинул ногу на ногу.

– Такие места, миссис Эштон, ломают всех. И быстро! А трудотерапия облагораживает! – закончил свою мысль Мэйсон.

Он полез в ящик и достал оттуда конверт.

– Вот! – он швырнул конверт на стол. – То, что вы обязаны прочитать. От вашей матери.

Анна неуверенно потянулась за конвертом.

– Не бойтесь, это ваше, – сказал Мейсон.

Она взяла конверт, сорвала с него печать, и прочитала.

«Ублюдок», – было написано рукой Евы.

Анна только горько усмехнулась.

– Позволите оставить себе этот листок? – спросила она.

– Пожалуйста-пожалуйста, – радушно ответил Мейсон. – Только в правилах четко указано, что никаких записок и литературы больным хранить нельзя.

Он встал, обошел стол, выхватил письмо из ее рук, и быстро вышел из кабинета.

Вошли санитары. Они вывели ее на улицу и довели до корпуса.

«Это странно, но он – первый человек, с которым я поговорила за четыре года, – думала она. – Четыре года молчания! А что стало с моим голосом! Этот сипящий, хрипящий поток! Я же хорошо пела!»

Всю оставшуюся ночь Анна не могла уснуть. Она думала о бегстве, вспоминала Еву, отца и его рассказы об Индии, пока не вспомнила, как он показывал йогов. Это ее очень веселило.

Анна вспомнила, что отец ей рассказывал, как йоги обманывают врачей, якобы останавливая сердце. На самом деле они задерживают дыхание и расслабляются настолько, что врачам сложно уловить пульс, и они ошибочно считают, что йоги останавливают и запускают свое сердце.

«Надо этому научиться!» – осенило ее.

Жизнь в лечебнице шла своим чередом. Шел уже шестой год жизни Анны в «доме ужасов». Со стороны казалось, что она свыклась уже со своей судьбой – ее невозможно было отличить от массы женщин в темно-бордовых робах, которые, сидя на табуретках, целыми днями вяжут носки.

– Мистер Плант! – крикнул санитар. – Тут одна больная, похоже окочурилась!

Заместитель Мейсона, только закончивший университет – молодой доктор Плант, как раз собирался возвращаться в свой дом, расположенный неподалеку в специально построенном дачном пригороде Бомбея на половине пути до больницы. Он уже сел в свой открытый автомобиль, надел шлем, очки и перчатки и уже подносил ключ зажигания к замку стартера.

– Ну, что такое! – недовольно проворчал он, и крикнул санитару: – Иду!

Подойдя к кровати Анны, он взял ее свисающую руку и стал нащупывать пульс. Подождав минуту, он заглянул ей в глаза, посветил в них карманным фонариком, улыбнулся и приказал: «В морг!».

Анну стащили с кровати и потащили через двор.

Пока ее тащили мимо пристройки санитаров, она, через приоткрытую дверь, услышала тихий голос одной из сотрудничавших с ними женщин.

– Дернулась, а потом опала… Ну все, думаю, и эта отдала Богу душу…

Ее втащили в морг.

Она подловила удачный момент – когда доктор Мейсон был в отъезде, и его заменял молодой и неопытный Плант. Затащив Анну в морг, ее грубо бросили в угол на тело покончившей с собой за день до этого девушки.

Находясь в полусне, она слышала удаляющиеся шаги, скрип двери и начала судорожно хватать ртом воздух. Так продолжалось несколько минут. Но, не успев отдышаться, она услышала хохот и аплодисменты. В морге загорелись два масляных фонаря.

В самом углу у двери стоял Плант и трое охранников. Они искренне смеялись, видя бледное и изумленное лицо Анны. Она только начала приходить в себя и пока еще не понимала, что ее замысел разоблачили.

– Что это значит? – наконец выдавила из себя Анна.

Этим вопросом она еще сильнее развеселила мужчин.

Наконец-то до нее дошел смысл происходящего. Обида и злость в этот миг взяли верх: «Почти три года я убила на это!».

Она собралась силами, поднялась, опираясь на стену.

– Нет, ну я такого еще не видел! – слышала она голос охранника.

Она чувствовала, что силы возвращаются.

«Ну, погодите у меня, подонки», – думала она.

– Пожалуйста… – протянув руки, направилась она к охранникам и доктору шатающейся походкой. – Прошу вас!

Она прислушались к ее шепоту.

– Воды…

Охранники рассмеялись еще сильнее.

– Я понял! Она просто хотела попить воды! – корчась от хохота, сказал охранник-индус. – Поэтому решила прыгнуть в реку!

– Воды… – громким шепотом, уже почти приблизившись к ним на расстояние вытянутой руки, шатаясь, смотря на них горящими глазами, сверкавшими из под спутавшихся и падавших на лоб волос, повторила Анна.

От слов индуса и ее вида остальные рассмеялись еще сильнее. И в эту секунду, она со всей силой толкнула согнувшегося от смеха индуса, стоявшего к ней ближе всех, выхватила из его руки винтовку и ткнула штыком во второго, повернувшегося лицом к заливавшемуся хохотом Планту, и к ней спиной охранника. Индус упал на пол, выронив лампу, из которой сразу же вылился керосин. Несколько крупных капель попали на широкие шаровары индуса, и пока в первые секунды он сбивал с себя огонь, Анна проткнула ему живот. Понимая, что нельзя терять ни секунды, иначе ее ждет долгая и мучительная смерть, Анна схватила с пола горящую лампу и, крича от боли, швырнула ее в третьего охранника. В этот миг она увидела, как отпрыгнувший в угол Плант, целится в нее.

– Сука!

Раздался выстрел.

Анна почувствовала толчок и запах гари, и упала на пол.

– Черт! Гарри! – послышался голос Планта. – Гарри!

Он подбежал к Анне и откинул с нее прыгнувшего в ярости охранника.

Лампа лишь по касательной задела его щеку, и Гарри в бешенстве бросился на Анну, чтобы придушить ее голыми руками. В этот миг раздался выстрел – Плант стрелял в нее. Анна поняла это, когда почувствовала, как уже схвативший ее за горло охранник, упав на нее, вдруг обмяк.

Ножны его кортика больно врезались ей в живот, и она, просунув руку, пыталась поправить их. В эту секунду Плант сбросил Гарри с нее, и кортик, за который ухватилась Анна, оказался у нее в руке. Словно кошка, она бросилась на напуганного смертью охранника врача. Сколько ударов в шею, лицо и живот нанесла ему Анна, она не помнила.