Александра Маринина - Тот, кто знает. Книга вторая. Перекресток

Дверь закрылась, наступила тишина. Как хорошо, что рядом есть такой человек, как Андрей, в любую минуту готовый прийти на помощь! Наташа плотнее запахнула халат и снова углубилась в рукопись. Роман захватил ее глубиной чувств и силой страстей. Этот Руслан Нильский действительно талантливый парень! Ушел из журналистики, осел дома и написал роман. И какой роман! Так и просится на кинопленку.

Руслан объявился неожиданно. Просто возник на пороге несколько дней назад. Долго извинялся за то, что явился без звонка, но по старому номеру телефона ему никто не ответил, а у Ирины мобильник два дня подряд выключен. Он пришел в квартиру на четвертом этаже, и там ему сказали, что Воронова давно уже живет двумя этажами ниже.

— Ирка опять вовремя за телефон не заплатила, — рассмеялась Наташа. — Вот и отключили за неуплату.

Это регулярно случается, она просто органически не в состоянии делать все вовремя.

— Наталья Александровна, я написал роман, — смущаясь, сказал Руслан, вытаскивая из сумки толстенную папку. — Хотел, чтобы Ира прочитала. Вы ей передадите?

— Никаких проблем, — пообещала Наташа. — Ну что же вы на пороге стоите? Раздевайтесь, проходите, я вас чаем напою, у меня сегодня пирожки удались.

Руслан пробыл у Наташи около двух часов. Говорили обо всем: о снятом Наташей сериале, который в сентябре прошлого года довольно успешно прошел по экранам, об Ире и двух ее новых работах, о самом Руслане, его девочках-близнецах, его уходе из журналистики. И конечно, о Бахтине. Руслан рассказал о том, как год назад, сразу после приезда Иры в Кемерово, отправился к матери выяснять отношения. Ольга Андреевна переживала скандал тяжело.

— Я предупреждала тебя, сынок, не трогай ты эту историю, — со слезами на глазах говорила она. — Я ведь знала про Мишеньку. И знала, что, если ты докопаешься, наша семья будет опозорена.

— Ты знала? — не верил своим ушам Руслан.

— Сначала только подозревала неладное. Однажды Миша приехал после выходных, помылся, лег спать, а мне в сарае что-то понадобилось, я туда сунулась и нашла нож. Чужой чей-то, не наш. Ручка деревянная и вся мокрая, как будто мыли ее. В первый-то раз я значения не придала, а потом стала приглядываться к Мише, каким он приезжает после отлучек, и вижу — что-то не то с ним. И каждый раз нож мокрый. До отъезда лежит себе в сарае на одном и том же месте, потом, как Миша уедет, я проверю — нет ножа, как вернется — снова проверяю. Рукоять мокрая. А уж когда его убили, мне и вовсе тошно стало. Дыбейко Петр Степанович, участковый наш, про маньяка как-то рассказывал, который по всему Кузбассу разъезжает и девушек режет. Ой, сыночек, как я боялась, что этот маньяк — наш Миша! Как убили его, я у Петра каждый месяц спрашивала, не поймали ли этого маньяка, а Петр мне отвечает: как в воду канул. Никого больше не режет, помер, не иначе. Он шутил, конечно, а у меня аж сердце заходилось. Не хотела я, чтобы правда вскрылась. Не хотела быть матерью зверя. И память Мишенькину поганить не хотелось. А в девяностом году я узнала, что Бахтина выпустили и он давно уже на свободе, и кинулась его искать. Нашла, фамилию свою назвала. Он меня сразу принял, в кресло усадил, чем, говорит, могу служить? Я ему только один вопрос задала. Борис Иванович, говорю, скажите мне, матери, правду, вы ведь Мишу не просто так убили? Ну и поделилась с ним своими подозрениями.

— А он что?

— Выслушал и молча кивнул. Да, говорит, Ольга Андреевна, все правильно. Не нужно старое ворошить, я срок отбыл, пусть, как в уголовном деле написано, так все и считают. И вам же самой так лучше. Да мне-то лучше, говорю, это понятно, а вам? Вы-то зачем на себя вину приняли, почему не рассказали? А он говорит, на это есть причина, и мы с вами ее обсуждать не будем. Боже мой, сыночек, в какую же муку ты превратил мою жизнь своими поисками правды! Я чуть не в петлю лезла. Как представлю себе, что люди будут говорить, когда узнают, что мой сын девять девчонок загубил…

Ольга Андреевна проплакала все два дня, которые Руслан у нее провел. Семен Семенович ни в чем его не упрекал, но то и дело осуждающе качал головой. В Кемерово Руслан вернулся еще более подавленным, нагрубил ни с того ни с сего Яне, подал заявление об уходе и впал в глубокую депрессию. А потом неожиданно решил попробовать написать книгу. Роман о длинной-длинной жизни нескольких поколений одной семьи в маленьком провинциальном городке, от прадедушек до правнуков, со своими конфликтами, сложными отношениями, тайнами, которые все друг от друга скрывают, многолетними поисками истины. И, прежде чем отдавать свой труд издателям, решил показать роман Ирине.

— Почему именно ей? — удивилась Наташа.

— Не знаю. Мне так захотелось. Мне почему-то кажется, что она поймет меня лучше, чем кто бы то ни было.

— А можно мне прочесть?

— Пожалуйста. Только пусть Ира обязательно тоже прочитает, мне важно услышать ее мнение.

Иринка сказала, что читать роман Руслана Нильского — дело серьезное, и взяться она сможет за него не раньше праздников, потому что в апреле у нее почти каждый день съемки. И Наташа взялась за рукопись…

Андрей заглянул к ней через час:

— Ну как роман?

— Класс! — Наташа подняла вверх большой палец. — Попытаюсь пробить его экранизацию. Может, его никто и не напечатает, но кино получится потрясающее. Главная роль просто для Иринки написана. Впрочем, это и понятно, Руслан свою героиню явно с нее писал. Ганелин, если мое руководство откажется делать этот проект, дашь денег?

— А сколько надо?

— Много. Миллиона два долларов, лучше — три.

— Ну у тебя и запросы! — присвистнул Андрей. — А за меньше никак не получится?

— Получится, но плохо. Красивой картинки не будет. Может быть, удастся договориться, чтобы канал профинансировал проект хотя бы частично, тогда с тебя меньше возьму.

— Ладно, будем думать, как тебе помочь, — усмехнулся Андрей. — Кстати, насчет Сашкиной свадьбы мы все решили.

— Каким образом? Вы ее совсем отменили?

— Ну, не так радикально. Я полистал твой ежедневник и нашел в расписании дыру размером в час. Остальное было делом техники. Короче, ты в детали не вникай, регистрация твоего сына с рабой божией Олесей состоится двадцать четвертого апреля в пятнадцать часов тридцать минут. Ты сможешь поприсутствовать на церемонии в загсе, ровно в шестнадцать ноль-ноль я запихиваю тебя в машину и везу на Шаболовку, где у тебя встреча в шестнадцать тридцать. Годится?

— Ты — организаторский гений, Ганелин, — благодарно произнесла Наташа. — Ужинать будешь?

— Давай чуть попозже, — предложил он. — Почитай еще часок.

За ужином Андрей хитро улыбался и под самый конец заявил:

— Ты не отказываешься от своих слов о том, что я — организаторский гений?