Энн Мэйбери - Шепот в темноте

Ливи с тоской подумала и о более светлых сторонах жизни детского дома. Вместо того чтобы идти на это скучное заседание, она могла бы присматривать за детьми во время их развлечений, показывать им английские игры и учиться у них.

Ее забавляло собственное умение произносить несколько фраз на самых экзотических языках: венгерском, китайском, арабском. Дети любили учить ее, смеялись, когда она неправильно произносила слова, и хлопали в ладоши, когда она добивалась успеха.

Ливи закрыла сумочку и положила ее в ящик. «Я сама себя не узнаю! — думала она. — Выгляжу такой привлекательной и уравновешенной, будто это не у меня недавно умер муж». Природное чувство такта подсказывало, что не надо идти на это первое заседание совета. Но Саймон так уговаривал ее, что она сдалась, целиком положившись на него. Она доверилась ему, потому что в данной ситуации ее собственный опыт ничем не мог ей помочь.

Наверное, что бы ни случилось, дела не должны останавливаться. «Король умер, да здравствует король…»

Интересно, что думают сами директора о смерти Клайва, сомневаются ли в ее непричастности к убийству? Безусловно, все они уважали его. Он был единственным, кто до мелочей разбирался в производстве, начиная с добычи глины, ее последующего смешивания с водой и обработки на гончарном круге до росписи фарфора и упаковки готовых изделий.

В отличие от него, Саймона не приучали вникать в детали работы каждого из цехов: ведь никто не предполагал, что ему доведется когда-нибудь руководить фирмой. Он был всего лишь младшим братом Клайва, и ему отводилась вторая роль.

Клайв собрал вокруг себя людей, которые, ценя его знания, подчинялись его решениям. Но сегодня эти послушные ему люди должны были собраться за столом, председательствовать за которым предстояло Саймону. А Бог знает, какие необузданные планы гнездились в его голове.

До назначенного часа еще оставалось немного времени, и Ливи спустилась в сад. Лето пошло на убыль, и цветы приобрели ту яркость красок и пышность, что свидетельствуют о приближении осени. Она постояла возле раскидистой лиственницы, ветки которой напоминали кружевное опахало, и еще раз пожалела о том, что не нашла в себе достаточно силы, чтобы отказаться от сегодняшней встречи.

Около часа, когда она еще находилась в детском доме, позвонили с фирмы. Телефонистка сообщила, что в связи с задержкой одного из директоров в Лондоне заседание переносится с половины третьего на половину пятого. Секретарь Саймона поехал в Линчестер на встречу с юристом, и поэтому именно ей поручили обзвонить всех.

Это означало, что Ливи можно было еще на час задержаться в детском доме и только потом ехать сюда, в Ларн, чтобы переодеться для официальной встречи, которая, как она ожидала, не принесет ей ничего, кроме скуки и раздражения.

Бросив взгляд на дом, Ливи подумала, каким спокойным и надежным он выглядит. Она уже несколько дней не видела инспектора Марбина и сержанта Сэдла, и ее чуть было не убаюкало ложное чувство собственной безопасности, если бы инстинкт — и Рок! — не подсказывали ей, что надо соблюдать осторожность.

В четверть пятого она села в машину и поехала на фирму.

Ливи показалось, что швейцар у двери как-то странно посмотрел на нее, но она только улыбнулась ему и поспешила по лестнице к залу заседаний, расположенному на втором этаже. К ее удивлению дверь была закрыта, и изнутри доносился шум голосов. Когда она вошла в комнату, все взоры обратились в ее сторону. Мужчины встали, а секретарша, которая вела протокол, поспешила добавить ее имя к списку присутствующих.

Саймон приветствовал ее словами:

— Ливи, у тебя что-то случилось?

— Почему ты так предположил? — Она с удивлением смотрела на его обеспокоенное, внимательное лицо.

— Ты так опоздала!

Она села на выдвинутый для нее стул и поставила на пол сумку.

— Мне сообщили, что заседание назначено на половину пятого. А сейчас… — Она посмотрела на часы. — Всего только двадцать пять минут.

— Заседание назначили на половину четвертого. — Саймон посмотрел на свою секретаршу. — Мисс Пирсон, это вы обзванивали всех по поводу изменения времени начала заседания?

— Я должна была уехать, и вы сказали, что сами известите миссис Беренжер. Наверное, вы были заняты и поручили это телефонистке. — Она опустилась на стул, серьезная, спокойная, знающая свое дело.

— Да, мне звонила телефонистка, — подтвердила Ливи, — и назвала срок в половине пятого.

— Значит, она ошиблась. — Саймон, нахмурившись, сел на резной стул, стоящий во главе стола, и нервным быстрым движением поддернул рукава пиджака. — Как неприятно! Надо было позвонить самому. Мы немного подождали тебя, прежде чем начать…

— Ничего страшного, — легко произнесла Ливи. — Я присоединюсь к вам с того пункта повестки дня, на котором вы остановились. — И она взяла в руки отпечатанный на машинке листок бумаги, который лежал рядом с ней на маленьком блокноте для записей.

Саймон посмотрел на мужчину, сидящего слева от него.

— Итак, вы говорили, Джек?..

Джек Мансфильд продолжил свою речь, прерванную появлением Ливи.

Ливи откинулась на стуле, окинула взглядом комнату — темно-зеленый ковер, обшитые серыми панелями стены — и погрузилась в свои мысли.

Внезапно она осознала, что Саймон обращается к ней. Насторожившись, она прислушалась и повернулась, чтобы видеть его лицо.

— Таким образом, два первых пункта повестки дня обсуждались без твоего участия. В любом случае, решения приняты подавляющим большинством голосов.

Ливи выпрямилась на стуле. Что-то в блестящем немигающем взгляде Саймона насторожило ее. Она пробежала глазами по озабоченным лицам собравшихся.

— И что это за решения? — спросила она.

— Утверждены расходы на расширение сферы деятельности: рекламу, публикации в Соединенных Штатах, открытие конторы на континенте…

Ей показались странными не сами слова Саймона, но его манера держаться: напористая и в то же время оборонительная. Он продолжал говорить, кратко сообщая о предстоящих действиях, оперируя цифрами, будто пытался дать ей полный отчет, но при этом сознавал, что все уже решено и его рассказ — лишь дань вежливости и формальностям.

Слушая его, Ливи вспоминала их разговор две недели назад в студии Адрианы. Тогда ей не понравились честолюбивые планы Саймона, и он обиделся на нее. Сегодня она по ошибке приехала слишком поздно, чтобы спорить с ним. Саймон поступал безрассудно, пуская всю прибыль — и не только ее! — на реализацию своих замыслов.

Был ли среди присутствующих хотя бы один несогласный? Ливи вглядывалась в лица. Возможно, был. Может быть, приди она вовремя, ее голос сыграл бы свою роль, и вместе они сдержали бы эту лавину расходов.