Эдгар Бокс - Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн

Уже на мосту они обогнали человека с девушкой. Он все также продолжал балагурить; она по-прежнему глядела на него снизу вверх и смеялась. Они не обращали внимания ни на тех, кто шел позади, ни на тех, кто проходил мимо. Ричард пошел по улице, которая сворачивала в сторону от реки. После ярких огней на мосту здесь было темно и пустынно. Френсис эта прогулка показалась сущим кошмаром. Ричард не спешил, они были всего-навсего добропорядочными обывателями, неторопливо возвращающимися домой. Медленная прогулка походила на мучительную пытку. Каждый шаг болью отзывался в спине, всякая выбоина на тротуаре являлась препятствием для ее натруженных ног, она выбивалась из сил. Во тьме мрачно возвышались дома, гулко раздавались шаги. До указанного Смитом адреса надо было пройти не более мили, Френсис показалось, что она преодолела все пять.

Ричард постучал, как сказал ему Смит. Нащупал в кармане обрывок инструкции, помеченный маленьким забавным значком. Остальная часть бумаги была разорвана и по клочкам выброшена из машины. В темноте под деревьями они обеспокоенно озирали убогую скверно освещенную улицу с пустынными тротуарами и спящими домами, закралось сомнение, а не перепутали ли они адрес. Ждать пришлось дьявольски долго. Он мысленно представил себе клочок бумаги, который недавно рассматривал в машине. Имя, адрес, Потом: «Постучать». Затем слова: «Немедленно уничтожить». После: «Сохранить» — едва заметная стрелка в сторону нижней части, листка, где была нарисована схема. Он помнил все, даже обрывистую линию в верху страницы, которую вырвали из блокнота Форнлея. Он почувствовал, как прижалась к нему обессиленная Френсис. Еще раз постучал.

Дверь немедленно отворилась, несомненно, кто-то притаился за ней и ждал, когда он вновь постучит. Она едва приотворилась, к тому же в темноте невозможно было ничего различить, за дверью кто-то таился.

Ричард чуть слышно спросил, почти прошептал:

— Герр Шульц?

Дверь открылась пошире, женский голос отозвался:

— Войдите!

Они услышали, как дверь за их спиной мягко затворилась, едва щелкнул тяжелый замок. Прихожая была не освещена, свет проникал из комнаты, расположенной в задней части дома. Женщина, впустившая их, подошла к светившемуся во тьме дверному проему. У входа в комнату она обернулась и жестом пригласила их пройти. Френсис увидела, что она была очень молоденькой. Ее лицо Ричард назвал бы серединкой на половинку, не хорошенькая и не дурнушка. Совершенно невыразительное лицо.

Ричард оглядел пустую, скудно меблированную комнату. Какой-то человек отложил в сторону газету и пристально на их посмотрел. Он не Сказал ни слова, просто сидел и смотрел. Ричард заговорил, проглатывая слова, как это делают баварцы. Человек не шелохнулся; глаза тускло мерцали. Он снова поднял свою газету.

— Но моя фамилия вовсе не Шульц, — сказал он, едва Ричард замолчал.

Ричард увидел на стене большую обрамленную флагом фотографию, перевел взгляд с нее на сидящего перед ним человека. В какое-то мгновение он усомнился, не остановилось ли у него сердце. Почувствовал, как покрылись потом ладони… И тут до его сознания дошло, что он все еще сжимает клочок бумаги, лежавший в кармане его пиджака. Он вытащил его, протянул незнакомцу и как-то странно на него посмотрел.

Человек взглянул на бумажку и бросил ее на стол.

— Кто вам ее дал?

— Один человек из Пертисоу.

— Его имя Гарольд?

— Нет. Меснельбрун.

— Откуда вы?

Вспомнились сделанные Смитом наставления, когда он вручил ему в машине эту бумажку.

— Я перевалил через горы, — ответил Ричард.

Незнакомец вновь взглянул на него, потом посмотрел на Френсис, безжизненно опустившуюся на стул. Кивнул женщине. Та закрыла дверь, встала подле, прижавшись к ней спиной.

— Садитесь, — обратился незнакомец к Ричарду. Голос был теплый, почти дружеский. Глаза ожили, подобрели.

— Успокойтесь. Успокойтесь. Не смотрите так холодно. Вы голодны?

Ричард кивнул. Женщина покинула свой пост возле дверей и прошла в другую комнату. Наверное, там располагалась кухня. Ричард услышал, как застучала поставленная на плитку кастрюля.

— Успокойтесь, — снова повторил незнакомец. — Как поживает наш друг из Пертисоу?

— Не очень хорошо.

— Он что… заболел? Мы так и думали… давно от него не было известий. Хм, это хорошие новости. Хорошие новости. А как вы? Вы сказали, что нуждаетесь в комнате. В чем еще?

— Как обычно.

— Покидаете наше счастливое отечество? — Голос незнакомца наполнился нескрываемой иронией, он бросил взгляд на фотографию, украшавшую стену. — Ну что ж, это можно организовать. Куда вы направляетесь?

— В Италию. Поездом. И по возможности поскорее.

— Разумеется, это понятно, — улыбнулся Шульц. — Можете поехать как американцы или англичане. Вы очень на них смахиваете. Вы в совершенстве знаете язык?

Ричард кивнул головой.

— Тогда можете поехать как немец. В качестве инженера? Или учителя? Я подберу вам подходящую одежду. Разумеется, за дополнительную плату, но не возьму ни одного лишнего пфеннига. Ни одного пфеннига.

— Во что это обойдется?

— Сколько у вас есть?

Ричард сдержал усмешку. Шульц был, несомненно, прав, когда оценил свою помощь с точностью до единого пфеннига.

— Всего триста марок, — проговорил Ричард. — Завтра достанем еще на железнодорожные билеты.

Откровенность ответа пришлась по вкусу Шульцу.

— Хорошо, — сказал он. — Хорошо. Триста марок хватит.

Он поднялся со стула и склонился над Френсис. Шульц заметно прихрамывал, но старался не горбиться. Ричард подумал, что, наверное, ему подвалило под сорок. Он почти полностью облысел. Лицо и тело с годами отяжелели. Френсис, бледная и молчаливая, посмотрела вверх и увидела проницательные глаза за толстыми стеклами очков, добрую улыбку на широких губах.

Голос был ласковым.

— Кажется, вы боитесь меня. Изгоните сей страх с очей ваших. Временами люди живут здесь чуть ли не неделю, пока не освободятся от страха. Когда будете пересекать границу, должны выглядеть счастливыми и гордыми. Вы жена инженера, который везет вас отдыхать во Флоренцию. Но следует изменить волосы, это пустяк. Лиза!

Из кухни возвратилась женщина. Она принесла две чашки окутанного паром бульона.

— Лиза, какой цвет можно придать этим волосам? Черный?

— Нет, у нее голубые глаза. Коричневый будет менее заметен.

— Хорошо. Сделай коричневый. Приступим сейчас же. И еще фотографии. Завтра достанем одежду и документы. Завтра вечером можете уезжать. Чересчур поспешно? А теперь кушайте. Ешьте.

Теплая чашка с бульоном отогрела безжизненные руки Френсис. Она обхватила ее пальцами и ощущала, как они поглощают живительную теплоту. Это приносило такое же удовольствие, как и сама еда. Она чувствовала тепло, тепло и безопасность. Посмотрела на часы, стоящие на столе. Была почти полночь. Она отогрелась, почувствовала себя в безопасности, впервые почувствовала себя в безопасности. Хозяин с любопытством разглядывал ее.