Эдгар Бокс - Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн

Ричард подошел к ней. Неужели и она так же побледнела, как он. Он осмотрел ее плечо, ничего не сказал.

Зато Форнлей заметил.

— Слава богу, что с внутренней стороны.

Ван Кортлендт медленно встал, проковылял за ним.

— Не помянуть ли лучше дьявола, — тихо проговорил он. — Близко находилась рука от вашего тела?

Френсис показала. Вспомнила, как ощутила горячее дуновение возле левой груди, а потом услышала грохот револьвера.

— Хочу… — начала она, но слово пить произнести не смогла. Мужчины отошли к столу, в другой конец удлинившейся комнаты. Будто она смотрела в бинокль не с того конца, почувствовала, как тьма обволакивала ее своими нежными бархатными прикосновениями. Потом опять стало светло, мужчины оказались возле нее, Ричард поднес фляжку к губам, заставил выпить больше, чем она могла глотнуть.

Кто-то произнес:

— Ей лучше. Надо осмотреть руку.

Ричард встал на колени, поискал платок. Ван Кортлендт вытащил свой платок исключительной белизны, аккуратно сложил его в виде тампона. Форнлей отошел к столу и взял графин с виски. Совсем мне этого не хочется, подумала она; не сейчас. Навалилась тягучая слабость, тело тяжелело, тяжелело. Надо им сказать… она должна сказать, немедленно. Если бы только припомнить все в правильной последовательности, сперва самое важное. Она стиснула руки Ричарда, когда Форнлей полил на рану виски. Взглянула на ван Кортлендта, собралась с силами.

— Они задержали в Дженбахе вашу машину, нашли в ней вашего приятеля. Привезли его в Инсбрук. Позвонили и… вот этому… — она поглядела на труп Курта, — велели вместе с двумя солдатами ехать в Инсбрук. Им предписано следить, куда вы поедете.

Ван Кортлендт задумчиво кивнул.

— Да, на сей раз они до меня докопались. Значит, пользоваться машиной, что у нас есть, опасно. — Он засунул руки в карманы и неторопливо направился к столу.

— Надо найти другую машину, вот и все, или поехать на поезде или, в худшем случае, всем вместе горами перебраться через границу. — Он неожиданно остановился и почесал пятерней голову.

— Послушайте, Ричард, вы не знаете, как действуют эти мальчики, когда приезжают в какую-нибудь страну без таможенного досмотра? — Он с презрением пнул труп фон Ашхенхаузена. Френсис отчаянно напрягала память: именно сейчас необходимо было припомнить что-то исключительно важное. Ричард ответил, что вряд ли им удастся поступить таким же образом, но ван Кортлендт оглядел стол и принял какое-то решение. Он, обыскал карманы фон Ашхенхаузена. Нашел какие-то ключи.

— Чувствуете запах жареного, а? — спросил Ван Кортлендт, пытаясь открыть ящики стола. Один был заперт, чтобы его открыть, пришлось воспользоваться двумя ключами. Внутри ящика лежала папка с бумагами, изящно переплетенная записная книжка, печать, резиновый штамп.

Ричард бинтовал руку Френсис, а Форнлей поддерживал ее, вдруг он поднял голову и сказал:

— А свечи-то упали на ковер.

Ван Кортлендт сосредоточенно перебирал бумаги. Он свистнул и посмотрел на Форнлея.

— Как журналист, нахожу, что мысль интересная. — Он подбросил в воздух ворох бумаг. Посмотрел на ковер. Кажется, эта мысль полностью завладела его сознанием.

— Да, — ответил он Форнлею, — и лучше всего начать вот с этой корзины. Считайте, что мы поджигаем Рейхстаг… Не иначе, как эти милые мальчики подсказали вам такую идею…

Френсис уловила в его голосе удивление и раскрыла глаза. Да, именно так. Набитая бумагами корзина занялась, появились первые язычки пламени. Фантастика. А Генри просматривал найденные им в столе бумаги с такой невозмутимостью, словно высказал невинное замечание о погоде. Вот он, Френсис увидела измятый конверт, который так и лежал на столе с тех пор, как фон Ашхенхаузен с отвращением швырнул его. Деньги им больше не понадобятся, презрительно заявил он.

Ричард внимательно наблюдал за женой.

— Деньги, — сказала она, — на столе. Вон там. Они… обыскали меня, — последние слова дались ей с трудом. Ричард промолчал, стиснул губы. Френсис силилась припомнить то мгновение, когда были обнаружены деньги. Деньги им больше не понадобятся. О, только бы вспомнить, что было потом. Деньги им больше не понадобятся. А после что он сказал? Смял пакет и швырнул его на стол.

— Пойду на разведку, отыщу гараж, — предложил Форнлей. — Долго здесь не оставайтесь, огонь во всю разгорается.

Ван Кортлендт посмотрел ему вслед.

— Френсис, куда делись бумаги, которыми он размахивал у вас перед лицом?

— Он сидел на столе. Должны быть там. — И подумала, если только это настоящие бумаги, а не такая же ложь, как и все, что было им сказано. Умеют они хитро перемешивать правду с враньем. Она следила, как ван Кортлендт торопливо шарит по столу, успокоилась, когда он неожиданно улыбнулся.

— Вот, как раз то, что требуется, — проговорил он. Еще ни разу не слышала Френсис у него такого радостного голоса… И тут зазвенел телефон.

Все трое уставились на него, как на кобру.

— Этого следовало ждать, — сказал ван Кортлендт, радость исчезла.

Ричард оставил Френсис и быстро подошел к телефону.

Она поглядела на ван Кортлендта, трудившегося за дальним концом стола, на Ричарда, уверенно говорившего на превосходном немецком языке. По правде, сам он говорил мало, больше слушал какую-то историю.

И вдруг нетерпеливо оборвал пространные объяснения. Дал собственные указания: «Американец совершенно бесполезен. Девушка что-то говорила, он так и не понял. Американец был освобожден, как только дал описание своей машины. Теперь за ней надо следить по дороге на Сан-Антонио, куда другой американец, ван Кортлендт, отправился с англичанином Форнлеем. Там назначена встреча; завтра приедет Майлс. Они собираются пробраться в Швейцарию. Границу следует тщательно охранять».

Человек на другом конце провода что-то сказал. Ричард нетерпеливо выслушал. Горевшая плетеная корзина освещала его лицо, пока он сосредоточенно прислушивался к словам своего собеседника.

— Да, — сказал он, — я позволю им задержаться. Останусь здесь с Куртом, пока не завершится расследование. Завтра утром прибуду в Сан-Антонио. Захватите всех троих живыми, если получится. Полагаюсь на вас.

Ричард задумчиво положил трубку.

— Беспокоятся о вашем приятеле, Генри, — сказал он, — и дали нам возможность отдышаться. А мы ведь тоже не лыком шиты, но придется еще изрядно попотеть, вскоре они доберутся до места, где назначено наше свидание. Я сделал все, что мог, чтоб они там подольше задержались. К десяти часам они возвратятся сюда. Кажется, здесь становится довольно жарко?

Ван Кортлендт поднялся и протянул ему бумагу, которую он только что скрепил печатью фон Ашхенхаузена.

— Пока не очень, но к десяти часам значительно потеплеет… мы этому посодействуем.