Эдгар Бокс - Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн

Когда они возвратились, он так же неподвижно сидел за столом. Едва привстав, неохотно протянул им ключ. У него были движения апатичного и не особенно расположенного к общению человека.

Всякий раз, когда они покидали гостиницу или возвращались обратно, они наблюдали одну и ту же сцену. Утром комната, служившая рестораном, была безлюдна. Через ресторанные двери в помещение проникал воздух, стулья были взгромождены на столы, и две официантки в старых платьях мыли полы. Табачный дым выветривался, но запах пива по-прежнему висел в воздухе. Вечером двери закрывались, за ними звучал однообразный гул голосов, но, когда приодевшиеся в яркие платья непоседливые официантки распахивали двери, придерживая створки локтями, гомон вырывался наружу. Волны голосов вздымались и падали. Постоянно слышались лишь раскаты мужского баса, зычные и глубокие. Френсис задумывалась о судьбе тех соломенных вдов, мужья которых не устояли перед соблазном политических страстей.

В воскресенье утром молчаливый администратор изумил их вопросом, удобно ли им в их комнате. Они ответили, удобно, и ждали, что за этим последует. Но он неторопливым движением повесил ключ на доску, повернувшись к ним спиной, и они поняли, что беседа окончена. Им не было нужды оглядываться, и они начали спускаться по лестнице. Администратор медленно погрузился в кресло, сложил руки на животе и устремил взгляд на свое излюбленное пятнышко на стене.

Они возвращались к вечеру, медленно поднимались по лестнице, Френсис мешали высокие каблуки, остановились возле конторки, но там никого не было. Пока Ричард размышлял, не вызовет ли неудовольствие хозяина, если он без позволения возьмет ключ от комнаты, откуда-то выскочил Йоганн. Герр Кронштейнер только что пошел ужинать, объяснил он и подошел к конторке. Он скинул передник и, казалось, после этого повзрослел. Итак, подумала Френсис, посрамлено предположение Ричарда, будто герр Бобрик ест и даже спит у себя за конторкой. Но Ричарда крушение его теории ничуть не опечалило, напротив, настроение у него заметно улучшилось. Он опять негромко и рассеянно начал что-то насвистывать. В коридоре Ричард многозначительно подмигнул Френсис, значит, он был отнюдь не рассеян, но собран и сосредоточен. Возле дверей их комнаты свист сменился знакомой мелодией. Ричард быстро отворил дверь. Предчувствие не обмануло его. В комнате возле окна, глядя на улицу, стоял Кронштейнер.

Он притаился за занавеской так, чтобы его не было видно. Когда дверь затворилась, герр Кронштейнер не спеша повернулся к ним лицом. Ричард перестал насвистывать и тихо сказал:

— Добрый вечер. — Френсис обратила внимание, что герр Кронштейнер в ответ тоже понизил свой голос. Он вежливо улыбнулся и начал сосредоточенно разглядывать стену у них за спиной.

— Вот, зашел к вам в номер, чтобы оставить счет, потом мне показалось, что я услышал ваши шаги на лестнице. И решил подождать, подумал, может, придется растолковать некоторые детали, если у вас возникнут сомнения. Немецкие счета зачастую приводят в замешательство многих наших иностранных клиентов. Завтра я ненадолго должен уехать и могу не вернуться до вашего отъезда. — Для немногословного герра Кронштейнера это была целая речь.

Выражение лица Ричарда нисколько не изменилось.

— Разумеется. Главное — быть уверенным, что тебя правильно поняли.

Френсис взглянула на него. Он слегка выделил некоторые слова, произнес их медленнее других, и это придало фразе двойной смысл, который нетрудно было разглядеть при желании; но герр Кронштейнер не обратил на эти ухищрения никакого внимания. Он держал в руке два конверта; выбрав один, он протянул его Ричарду. Подождал. Раскрыв конверт, Ричард извлек из него листок бумаги. Френсис внимательно за ним наблюдала, заметила пробежавшую по его лицу тень разочарования. В конверте находился счет, обычный гостиничный счет. На бумаге значилось название гостиницы, имя владельца. И было оно — Рудольф Кронштейнер.

Ричарду вспомнился Фугер, стоящий у полок с пропыленными книгами, его чуть шевелившиеся губы… «Хозяина зовут Ганс… Он вам поможет…».

— Спасибо. Думаю, все ясно, — сказал Ричард. А не рискнуть ли ему? Сейчас или никогда. От его слов зависело все, все, в том числе и безопасность Френсис. По крайней мере, этот человек пришел к ним в комнату, тщательно отрепетировал свое оправдание. Он сделал первый ход, и этот ход одинаково мог быть или дружеским, или враждебным. Теперь очередь Ричарда. Спокойствие его голоса удивило его самого.

— За исключением одной сущей безделицы. Я принял вас за владельца гостиницы.

— Так и есть, — угрюмо ответил собеседник, но при этом он, кажется, несколько оживился.

— В самом деле? Значит, я ошибся. Я думал, имя хозяина Ганс, а не Рудольф.

Герр Кронштейнер улыбнулся.

— Каждый знает, что Рудольф. — Он взглянул на конверт, который держал в руке.

— Боже, можно ли так ошибиться? Я дал вам не тот счет. Извините, герр профессор. — Он с достоинством улыбнулся, хотя и выглядел растерянным.

Френсис присела на краешек постели, положила подле шляпу с красной розой; похоже, дело не в мании преследования. Просто человек, которому есть что скрывать — мысль об этом казалась невыносимой — даже в комнате с массивными стенами считает за благо проявлять осторожность. Слава богу, она с Ричардом вела здесь разговоры на самые общие темы, если только они не лежали тесно прижавшись друг к другу в постели. Можно ли услышать едва различимый шепот, заглушаемый мягкими пуховыми подушками, пусть даже в этой комнате установлены подслушивающие аппараты? Предосторожности Ричарда, которые попервоначалу она воспринимала с усмешкой, теперь утратили свою театральность и стали восприниматься как проявление величайшей мудрости.

Ричард внимательно прочел второй счет, улыбнулся. Что-то всплыло у него в памяти.

— Теперь все ясно, — сказал он. — Хотите, чтобы счет был оплачен сегодня или же можно завтра?

— Это не имеет большого значения, но у нас в гостинице есть правило, все счета должны быть оплачены до понедельника. Сегодня или завтра, неважно. И еще должен вас огорчить. На этой неделе все номера забронированы для политической конференции. Она начинается в среду.

— О, в любом случае мы покинем Инсбрук или завтра, или во вторник.

«Неужели?» — подумала Френсис. Ответ понравился Кронштейнеру. Он сделал предостережение, и Ричард его воспринял. Он весь засиял от радости, хотя голос его был, по обыкновению, бесстрастен.

— В таком случае, я рад, что увидел вас сегодня вечером, поскольку меня не будет, когда вы уедете. Надеюсь, вам здесь понравилось?

— Весьма понравилось. — В разговор вступила Френсис. Ей показалось, будто наступило время что-то сказать. Герр Кронштейнер поклонился и с необычайной проворностью направился к двери. Остановился и медленно, осторожно ее отворил. Не оглядываясь, выскользнул в коридор. Шагов его они не услышали. Для такого большого тяжелого человека ходил он с удивительной легкостью.