Вадим Россик - Страна падонкаф

— Что нового?

— Новое виперде!

Посмеялись. Мандинго сразу заметил: Лёня сегодня в форме. Чистенький, причесанный. Сияет, как новый рубль. Даже брови у него подвыщипаны, чтобы придать форму. Ровненькие, как две густые полосочки шерсти. Мандинго хмурится. Не пацан, а прямо девка какая-то!

— Ты, наверное, прав, — неохотно признает Мандинго. — Это Витас.

— Ты что-то узнал новое? — Лёня, проницательно.

— Да. Встретил сейчас знакомого. Он в полиции работает. Сказал, что Шамхалова вчера утром арестовали. Взяли с поличным. Он в чужую квартиру залез. Выводы делай сам.

Лёня кивает.

— Я же говорил тебе, что это просто уркаган! А я сегодня по телику смотрел новости. В нашем микрорайоне вчера опять одну девушку убили. Задушили прямо в квартире. Беременную! Я думаю, что это все тот же маньяк. Витас!

— Все может быть.

— Что будем делать?

Мандинго вспоминает свою идею.

— Можно кое-что проверить. Я тут сообразил…

По телевизору — все про День города. Оглашают весь список инициатив мэра. В субботу состоится несколько праздничных мероприятий. По улицам пройдет эстафета. На центральной площади, перед Лениным, будет выставка старинных автомобилей. Чего-чего, а автостарья в городе полно. Следующий шаг — концерт. Мега-звезды мухачинской самодеятельности. В том числе будет зажигать и хор ветеранов металлургического завода. Обгорелые у мартенов бабульки и дедульки. А вечером, когда стемнеет, фейерверк. На сладкое. Четыре команды из четырех стран. Весь Мухачинск соберется в центре города смотреть салют. Даже движение транспорта перекроют. Полиция будет вежливой и ненавязчивой. И в парадной форме. В человеческом облике. Праздник же все-таки. Об этом несколько раз специально предупредили горожан. Обрадовали. Приятно, что хоть один день в году полиция будет себя вести по уставу. Значит, еще не все потеряно. Будь спокойна, родная страна! Будь спок!

Убийца делает большую зарубку себе в памяти — сегодня обязательно нужно сходить в «Семерочку» за хавчиком. Завтра попрут все, как сговорившись, набирать жрачку на выходные. Лучше опередить волну народного голода. Убийца — продуманный чел.

Пусть быдло гуляет! Быдлу власть создала идеальные условия для праздника — салют и полные спиртного «Семерочки» по всему Мухачинску. У убийцы свои заботы. Далеко не праздничные. Можно сказать, будничные. Он слишком долго не обращал внимания на дебила. Как и другие, впрочем. Теперь все изменилось. Дебил стал опасен. Слишком много видел. Шляется день-деньской по дворам. Никак от него не убережешься. Вездесущий. И говорить умеет. Трепать языком. Полезное умение, но оно его и погубит. Дебил зачем-то рассказал Кате про убийцу. Ненормальный, что с него возьмешь? Видел, мол, как убийца вел тем вечером пьяную Марго. Ну и что? А Катя из этого целую трагедию устроила. Догадалась, видите ли! Поздно, правда. Но все равно неприятно. Если бы не дебил, может быть, у убийцы еще долго до Кати руки бы не дошли. Красивая была девушка. Голубоглазая. А так… Гниет теперь бесполезно на дне Мухачи. Глаза отдельно. Руки-ноги отдельно. Никому не доставляет радости своей красотой. Короче, пора с этим дебилом завязывать. Пока он еще кому-нибудь чего не рассказал. Еще кого-нибудь не угробил. Значит, кончаем дебила в ближайшую субботу. В День города. Весь тридцать третий микрорайон будет в центре. Кроме в говно пьяных. Но пьяные не помешают. Убийца уже подготовился. Провел разведку. Да, он реально продуманный чел!

От Мостипана Витас домой не пошел. Оставил несчастного товарища предкам и нырнул в вонючую ауру подъезда. Ноги ожесточенно сопротивлялись любым попыткам управлять ими. Ближе дома была «Сметана», хотя и в другую сторону. Витас понадеялся, что лесной воздух поможет справиться с независимостью подгулявших ног, и побрел к «Сметане». Штормило.

Все же он добрался до заветного двора и тяжело плюхнулся на лавочку. Повел вокруг себя налившимися кровью глазами. Практически никого. Слишком холодно для мамаш с мелкими. Только на трубах ерзают Лёня-трансвестит и уральский потомок африканских людоедов, Серж Мандинго. Курят и дружелюбно улыбаются друг другу. Как пара гомиков в ожидании гей-парада. Деграданты!

Витас с трудом закуривает, и его мысли принимают другое направление. «Интересно, куда вчера отправился Мандинго после «Сметаны»? Не к Сабине ли? Отсюда дом, где живет Артем, совсем рядом. С другой стороны, Сабина ни за что не пустила бы негритенка в квартиру». Поток нетрезвых мыслей уносит Витаса совсем в другую от убийства сторону. Тоже в сторону женщин, но живых. Только раздетых. Выбравшись из толпы воображаемых страстных красавиц, жаждущих его тела, Витас возвращается к погибшей вчера девушке. «Кто же тебя так, Сабина?» Палашова, Синебрюхова, теперь вот подруга Артема. Витас пьяно харкает на землю у своих туфлей. Да фиг его знает! В Мухачинске фиг все знает. Хотя… Если хорошо подумать…

Сегодняшний пьяный, беспорядочный, нелогичный разговор с Артемом… Но, несмотря на царящий в голове хмель, Витас ясно помнит, что его поразило в этом разговоре. Мостипан, выпив с Валериком пива, тоже заснул. И даже точно запомнил, когда это было. Двадцать второго мая, в тот самый вечер, когда убили Дашку. Задушили в его подъезде. Артема удивило совпадение. Вот и запомнил. Выстраивается какая-то непонятная цепочка: Валерик с Мостипаном пьют пиво, засыпают — в это время убивают Палашову; Витас с Валериком пьют пиво, засыпают — умирает Сабина. Намечается любопытная тенденция. Значит, у Артема и Валерика тоже нет алиби на вечер убийства Палашовой. Они, типа, оба спали. А может быть, спал только один, а второй в это время прогулялся до соседнего дома? В подъезд, к Витасу. Только вот кто из двоих друзей притворялся? Валерик или Артем? И еще одна важная деталь сегодня выяснилась — никто не сможет подтвердить, что Мостипан был на рабочем месте в то время, когда убивали Сабину.

А вот и Лябин. Легок на помине. Дурачок не торопясь заходит во двор. Не торопясь — потому что занят. Он достает из носа и ест свои козявки. Запас козявок большой. Вообще-то Леша старается это делать, когда никто не видит. Как сейчас. На него же не смотрят, значит, не видят. Ему непонятно, почему слюну нужно сглатывать, а козявки кушать нельзя. Их нужно высмаркивать в платок. И где здесь логика? Но мама велела делать именно так. Ладно, будь по-вашему. Леша давно отказался от попыток понять этот безумный алогичный мир вокруг себя.

— Леша, иди к нам.

Его зовут на трубы Мандинго и Лёня-трансвестит. Леша их не опасается. Негритянский пацан и Лёня никогда не делали ему плохо. Леша не знает, что означает слово «трансвестит». Наверное, что-нибудь связанное со свистом. Леша давно хочет попросить Лёню посвистеть, но не решается. Просто стесняется. Мама запрещает приставать к людям. Но эти пацаны нормальные. Мандинго даже как-то летом подарил Леше сосиску в тесте. Нечаянно уронил ее на тротуар. И подарил. А Лёня-трансвестит разрешил курнуть из своей сигареты! Затянуться настоящим противным дымом! Леша ведь уже большой. Пора начинать курить. Но важно, чтобы мама не узнала.