Лиза Марклунд - Пожизненный срок

— Это Анна Снапхане. У меня нет ни малейшего желания с ней разговаривать.

— О, — удивленно отозвалась Берит. — Я думала, что вы — подруги.

— Я тоже так думала, — вздохнула Анника.

Телефон умолк, но в следующую секунду снова запрыгал по комоду. Анника испустила громкий стон и посмотрела на дисплей.

— Господи, это мама, — сказала она. — Придется ответить.

Она вышла на крыльцо.

— Анника? — взволнованно заговорила мать. — Анника, это ты?

Она села на ступеньку, чувствуя, как ветер забирается ей под одежду.

— Да, мама, это я. Как твои дела?

— Что у тебя случилось? Я просто извелась, — сказала мама. — Неужели твой дом сгорел дотла?

Анника закрыла глаза и прикрыла их ладонью.

— Да, мама, наш дом сгорел дотла. От него ничего не осталось.

— Но почему ты не позвонила и ничего не сказала? Я узнаю об этом в магазине от сотрудницы. О чем ты вообще думаешь?

Анника тихо вздохнула.

— Ну ладно, — примирительно сказала она.

— Я что, должна узнавать все новости из сплетен и слухов? О своей собственной дочери? Ты хоть подумала, как на меня будут смотреть?

Анника не удержалась от злобного смешка.

— Значит, это я должна тебя пожалеть?

— Не будь такой злой, — одернула ее мать. — Разве ты не понимаешь, как это унизительно, когда тебе бросают в лицо такие вещи? Получается, я не знаю, что происходит с моим ребенком?

— Но ты же не знаешь, разве не так?

— Я все же думаю…

Анника встала и посмотрела на озеро.

— Теперь, когда соизволила позвонить, ты можешь спросить, как у нас дела, — язвительно произнесла Анника. — Ты можешь еще спросить, что на самом деле у нас произошло. Может быть, даже захочешь чем-то помочь — например, найти место для временного проживания, посидеть с детьми, может быть, помочь деньгами…

Теперь рассмеялась мать:

— Ты хочешь от меня денег. Но мне, наверное, придется по болезни выйти на пенсию раньше срока. Сейчас этим занимается служба социального страхования. Мне приходится каждую неделю ездить в госпиталь в Меларе, но все это не интересует тех, кто живет в Стокгольме…

— До свидания, мама.

Она отключилась и в наступившей тишине услышала, как бешено стучит ее сердце.

На крыльцо вышла Берит с двумя кружками:

— Кофе?

Анника благодарно взяла кружку.

— Как ты выносишь своих родителей? — спросила она.

Берит улыбнулась.

— Не суди ее слишком строго, она делает все, что может.

Анника снова села на ступеньку.

— Она всегда думает только о себе. Ее не волнует, что случается у меня, она интересуется только собой.

— Она маленький человек с узким кругозором, — сказала Берит. — Она не способна видеть тебя такой, какая ты есть на самом деле, и сама не осознает эту свою неспособность.

Глаза Анники наполнились слезами.

— Это так мерзко… так унизительно, — заговорила она. — Почему у меня нет такой мамы, как у всех, мамы, которая поддерживает и помогает, мамы, которая бы за меня переживала?

Берит села рядом с ней.

— Не у всех есть такие мамы. У многих людей вообще нет мам. Тебе просто надо понять, что ты не сможешь ее переделать. Она никогда не будет той мамой, которая так тебе нужна. Ты должна принять ее такой, какая она есть, а она должна принять тебя.

Некоторое время они сидели молча, глядя на темнеющий впереди лес. Поднявшийся ветер качал вершины сосен. Анника взглянула на часы.

— Ничего, если дети побудут с тобой, а я ненадолго съезжу в город? Мне надо еще раз встретиться с Ниной Хофман.

Берит кивнула.

— Я все время думаю о пропавшем мальчике, — сказала она. — Вся эта история кажется мне очень странной.

— Всякий может свихнуться, — заметила Анника. — Если жизнь начинает вдруг катиться под откос, то человек становится способным буквально на все.

Берит задумчиво посмотрела на коллегу.

— Не согласна с тобой, — возразила она. — Не всякий человек способен убить собственного ребенка. У такого человека в душе должно чего-то не хватать, не хватать внутренних барьеров, через которые нельзя переступать.

Анника смотрела на блестящую серую гладь озерных вод.

— В этом я не уверена, — пожала плечами она.

В следующий миг начался дождь.

Нина Хофман ждала Аннику за столиком кафе на Нюторгсгатан. Прихода Анники Нина не заметила. Сидела спиной к двери, бесцельно глядя в запотевшее окно. Волосы Нины были собраны в конский хвост, одета она была в серую ветровку. Свет из окна освещал профиль ничего не выражавшего лица. Нина сидела, опершись подбородком на руку. Мысли ее блуждали где-то далеко.

Анника обошла стол.

— Привет, — сказала она и протянула руку.

Нина Хофман встала, и они обменялись рукопожатиями.

Прежде чем сесть, Анника подошла к стойке:

— Один черный кофе.

Кафе постепенно заполнялось публикой. Начиналось время обеденного перерыва. От мокрой одежды по залу расползался запах влажной шерсти. Нина продолжала смотреть в окно.

— Ты что-то накопала? — спросила она. — Обвинения против Давида?

«Значит, можно обойтись без светских предисловий».

Анника поставила сумку на колени и, порывшись в ней, извлекла пакет сладостей и папку с документами из отдела кадров полицейского управления.

— Значит, тебе известно, что против Давида выдвигались обвинения? — спросила Анника, пряча сладости в сумку.

Глаза Нины на мгновение блеснули.

— Как ты об этом узнала?

Анника поставила сумку на пол и положила руки на стол.

— Пошла в отдел кадров полицейского управления, — объяснила она, — и все там выяснила. Почему это тебя так удивляет?

Нина снова отвернулась к окну.

— Я не знала…

Она надолго замолчала. Анника терпеливо ждала. Какая-то женщина с детской коляской попыталась протиснуться мимо них к соседнему столику, но Нина на нее не реагировала. Потом она обернулась к Аннике, пододвинула стул к столу и подалась вперед. Анника заметила темные круги под глазами Нины.

— Я никогда никому об этом не говорила, — сказала она, — потому что не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение. Я могу тебе доверять?

Анника подавила желание сглотнуть.

— Я не напишу ничего без твоего согласия, ты это знаешь. Ты — мой источник, и тайна твоей личности находится под защитой конституции.

— Я немного растерялась, когда ты мне позвонила, потому что мне казалось, старые обвинения давно похоронены и забыты.

— Но откуда ты о них знаешь?

Нина поправила волосы.

— Мне показала их Юлия. В последний раз мы виделись незадолго до убийства. Она наткнулась на документы в подвале.

Анника с трудом подавила желание сунуть руку в сумку и достать ручку и блокнот. «Надо постараться все запомнить».

— И зачем она тебе их показала?

Нина в нерешительности задумалась.