Павел Саксонов - Можайский — 6: Гесс и другие

— О строительстве корпуса! — воскликнул я. — О каком корпусе вы говорите [24] 24 Удивление Никиты Аристарховича понятно: один из «новых» корпусов к тому моменту был уже построен (читальный зал, 1862 год), а другой — еще один библиотечный корпус для постоянно возраставшего книжного собрания — еще и не в планах не стоял. Он был построен существенно позже: в 1896 – 1901 годах, то есть только к моменту описываемых в записках основных событий. ?

— Я и говорю: кажется. Но все же, пусть и кажется, речь шла именно о строительстве.

Прозвучало это как-то… слишком туманно.

— Ерунда какая-то! — заметил я.

— Не совсем, — оспорил мое заявление Чулицкий. — Дело в том, что всюду, где проявлялась рука Талобелова, возникали самые невероятные, порою — фантастические, комбинации! Поэтому речь — чтобы Иваны заинтересовались — действительно могла идти о строительстве. Вы понимаете, все такие работы финансируются Казначейством, а где оно, там и…

— Да… — протянул я.

— Вот именно [25] 25 Михаил Фролович намекает на грандиозные аферы и хищения, неизменно связанные с выделявшимися средствами. Обычная практика вплоть до нашего времени. Никита Аристархович с Михаилом Фроловичем соглашается. .

Мы немного помолчали, но затем я спросил:

— А Талобелов?

— Он получал пятнадцать тысяч рублей.

— Ого!

— Да. Но это — пустяки в сравнении со стоимостью рукописей и возможными присвоениями выделенных на строительство корпуса средств.

— Гм… — я решил зайти с другой стороны. — Но отчего же вы полагаете, что в этом… деле проявилось… как вы сказали? Служение Талобелова общественным интересам?

Михаил Фролович покачал головой:

— Вы все больше меня удивляете, Сушкин! Ведь то, о чем вы спрашиваете, очевидно!

— Да как же? — я действительно не понимал.

— Случай Невзлина не был первым. Другие не были настолько же громкими, но они были! Ценные экземпляры утрачивались библиотекой и ранее. И каждый раз они — ведь это понятно! — исчезали не сами по себе. Их воровали. Но кто? И как? Вот такие стояли вопросы. Иван Дмитриевич [26] 26 Путилин. пытался найти ответы, но безуспешно. И тогда свой план предложил Талобелов. План был дерзок и прост одновременно. Не стану вдаваться в его подробности, тем более что всех подробностей я и сам не знаю — откуда? — но из того, что мне известно, скажу следующее: Талобелов хотел подтолкнуть Иванов к розыску лица — достаточно влиятельного для того, чтобы провернуть через него выгодную аферу с расхищением государственных средств, и одновременно с тем — достаточно падкого на заработок воровством. Тут, очевидно, было много нюансов: во всяком случае, мне так представляется. Но теперь уже никто о них не расскажет, если только…

— Если только?

— Если только не тот старичок, которого вы встретили у Молжанинова. Не могу поверить, но вдруг он и вправду — сам Талобелов?!

— Да нет, — Инихов, — не может быть!

— Вот и я о том же…

— Господа! — оборвал я вновь зазвучавший скептический хор. — Господа! Но почему же Невзлина взяли только спустя полгода?

Чулицкий:

— Но ведь и это очевидно! Дмитрий Иванович ждал, желая выследить всю цепочку. Было понятно, что Невзлин не сможет извлечь прибыль из предприятия, не продав рукописи. Но кому он собирался их продать?

— Он же повез их заграницу!

— Да.

— Значит…

— Значит, покупатель был именно там.

— Но…

— Вас удивляет, зачем Невзлина задержали до времени?

— Именно!

Чулицкий развел руками:

— Обычное головотяпство. Правая рука не знает, что делает левая.

— То есть — случайность?

— Да.

— То есть — операция сорвалась?

— Верно.

— А скупщик? Скупщик тут причем? Тот, которого Невзлин пытался застрелить?

Чулицкий кивнул:

— Хороший вопрос!

— Вы что же, — изумился я, — сами не знаете ответ на него?

— Не знаю!

Я онемел.

Инихов:

— Видите ли, Никита Аристархович, Невзлин так ни в чем и не признался: кроме, разумеется, того, что сам — как он полагал — организовал кражу из библиотеки, а также лично участвовал в ней. Когда его взяли, он был перепуган до полусмерти, и первое, о чем он попросил, — обеспечить ему охрану!

Я ожил, но посмотрел на Сергея Ильича с сомнением:

— А вы откуда знаете? Вы ведь тоже еще… не служили?

Инихов утвердительно — и немного иронично — взмахнул сигарой:

— Куда там! — согласился он. — Мне было всего ничего… да так же, как и вам, наверное!

— Тогда откуда вы знаете такие подробности?

Теперь Инихов хитровато улыбнулся:

— Слухами земля полнится!

— Сергей Ильич!

Сигара Инихова снова пришла в движение:

— Хорошо, хорошо… это — тоже легенда. Я услышал ее года три-четыре тому назад, когда… впрочем, неважно: мы вели следствие по одному довольно щекотливому делу, и я целыми днями засиживался в кабачке у Сенной…

Нечто подобное я уже слышал и потому невольно улыбнулся:

— Опять в кабачке!

Инихов — уже без хитринки — улыбнулся в ответ:

— Что поделать? Это не я такой: работа у меня такая!

— Ну так что же? — «посуровел» я, а точнее — выплеснул свое нетерпение.

— За бутылкой и картами познакомился я с одним примечательным малым — большим знатоком истории… не книжной, вы понимаете, а вполне себе уголовной. И вот, среди прочего, рассказал он мне и такую легенду: однажды Иванов серьезно обманул человек оттуда … — Инихов потыкал сигарой в направлении потолка. — Обещал участие в дележе казначейских денег, но обещания не сдержал. И даже хуже того: не собирался данное Иванам слово держать, так как никакого дележа — из-за отсутствия финансирования — не предвиделось вообще. Но долю свою он получил! И чем бы вы думали? — книжками!

Инихов сделал эффектную паузу, словно сам был историком .

— Да, — уже естественным тоном продолжил Сергей Ильич, — услышав такое, я изрядно удивился. Но уже в следующее мгновение припомнил: ну конечно — Невзлин! А так как с именем этого чинуши было связано и имя Талобелова, я насторожился… точнее, нет: не насторожился, а вдвое против прежнего развесил уши. Уж очень хотел узнать подробности. И за подробностями дело не стало! Рассказал он мне всё от начала и до конца, но наиболее поучительным вышел конец: мол, еще никто безнаказанно не обманывал Иванов! Получалось, что Невзлин, хапнув свои рукописи, полгода после этого прятался по разным углам…

— Минутку! А как же его служба?

Инихов описал сигарой полукруг, что, вероятно, должно было значить, что вот тут-то он ничем не может мне помочь, так как и сам знает не больше моего:

— Служба, служба… — почти проворчал Сергей Ильич. — Да кто же теперь восстановит такие подробности? Моего собеседника такие детали не волновали, да и меня тогда, признаюсь, тоже… Ну, так вот. Примерно полгода — так выходило со слов историка — Невзлин провел в глубокой, как сказали бы наши друзья — французы, конспирации. Иваны объявили его во что-то вроде — только не смейтесь! — всероссийского розыска…