Виктория Готти - Кто-то следит за мной

Димитрий держался более отстраненно. Когда он впервые приехал в «Лорел», она его даже боялась, но со временем поняла, что страхи ее напрасны. Оказалось, что он совсем не грубый и не суровый, так что постепенно ее отношение к нему кардинальным образом изменилось. Как мустанг, отбившийся от табуна, Димитрий мог выжить при любых обстоятельствах, и тем не менее какая-то его часть стремилась вернуться под защиту своих близких. Чем-то он напоминал Кларка Гейбла в роли Ретта Батлера, Пола Ньюмена, сыгравшего Хада в одноименном фильме 1963 года. Симпатичный, всегда в рабочем комбинезоне, он посылал сигналы своими глазами-сапфирами, которые могли пугать, соблазнять, успокаивать, разыгрывать.

Когда же Роз начала превращаться в девушку, сложившиеся между ними отношения резко изменились. Ивен не просто поглядывал на нее, но открыто заявлял, что она ему очень нравится. А с приближением его отъезда в Гарвард его усилия добиться ее расположения утроились.

Димитрий, ближайший друг Ивена, ушел в себя и более не желал с ним знаться. И только гораздо позже Роз поняла, что причина тому — ревность. Одновременно крепла ее дружба с Димитрием. Он словно не замечал, как наливается ее тело, они проводили долгие вечера в его каморке, примыкавшей к конюшне, скрашивая друг другу одиночество. И скоро эту каморку Роз воспринимала как рай, где она может забыть обо всех заботах.

Димитрий стал ее частью. Занял пустующее место в ее сердце, и она постоянно ощущала его присутствие. Чему могла только порадоваться. Под нарочитой внешней грубостью Димитрия скрывались ум, доброта и честолюбие. К тому времени когда ей исполнилось восемнадцать, а ему — двадцать два, он любил ее, а она — его. Она знала, что никто другой для нее просто не существует.

А затем пришла ночь, уничтожившая все добрые воспоминания, что связывали их троих.

Ивен успешно закончил первый семестр в Юридической школе Колумбийского университета, и Джеймс Миллер решил устроить ужин в честь этого события. Ивен сумел убедить Джеймса пригласить на ужин Роз. Идти ей ужасно не хотелось, но она не могла обидеть Ивена, а потому, пусть и с неохотой, согласилась.

В конце концов, именно Ивен доказал Джеймсу, что в его же интересах дать Роз достойное образование, и он, после того как девушка закончила среднюю школу, нанял ей учителей. «Считай, что она — один из твоих благотворительных проектов, папа», — неоднократно говорил Ивен отцу, и этот аргумент оказался решающим: Джеймсу Миллеру льстила репутация одного из самых щедрых филантропов Нью-Йорка. Через год после окончания школы Роз занималась с преподавателями по таким дисциплинам, как английская литература, французский язык и основы писательского мастерства. А приглашение Роз на ужин, указывал Ивен, — очередной этап благотворительного проекта. Разумеется, Джеймс Миллер настоял, чтобы Роз предварительно научилась вести себя за столом. Для этого ей наняли инструктора по этикету, который учил тому же детей местных богачей. Роз чувствовала себя Элизой Дулиттл из «Моей прекрасной леди», а Ивен и Джеймс предстали в образе Хиггинса, выбирая зеленое атласное платье и аксессуары для ее дебюта. Но в итоге, несмотря на все усилия Ивена и Джеймса, она их подвела.

К каждому блюду подавалось свое вино. Роз выпила бокал одного, второго, третьего, и в конце концов спиртное ударило ей в голову. За десертом Ивен встал, поднял бокал с шампанским и сделал Роз предложение. Если Роз слова Ивена потрясли, то Джеймса едва не хватил удар. А над столом, за которым сидели тридцать гостей, повисла мертвая тишина.

Гости, все близкие друзья Джеймса, впервые видели эту очаровательную девушку и про себя удивлялись, что Джеймс никогда о ней не упоминал. Они предполагали, что она — студентка Рэдклиффа, которую Ивен пригласил на вечер. И в тягостной тишине Роз отчетливо услышала, как Джеймс шепчет на ухо Ивену, что она — «обычная, ничего из себя не представляющая девка», а он, Ивен, «должно быть, перебрал, раз этого не видит».

Прошло несколько долгих минут. Одни гости откашливались, другие ели крем-брюле. Наконец какая-то женщина задала ничего не значащий вопрос. Кто-то из гостей ей ответил. Вновь завязался разговор. Но Роз хотелось провалиться сквозь землю. Она чувствовала, как тридцать пар глаз с любопытством поглядывают на нее. Потерянная, она сидела, опустив голову, положив руки на колени. Не решалась даже посмотреть на Ивена. Думала о том, что теперь Джеймс непременно уволит ее. И что ей тогда делать? Куда идти?

И внезапно вспомнила о Димитрии. Вот кто сможет утешить ее, дать добрый совет. Роз поднялась из-за стола и побежала к конюшне. Димитрий уже спал в своей каморке. И действительно, он ее успокоил. А после того как она притихла в его объятиях, они впервые слились воедино, нежно и страстно, и Роз окончательно осознала, что ее место здесь, рядом с ним. Он пообещал, что будет до конца своих дней заботиться о ней, и они решили ранним утром навсегда покинуть «Лорел». Ее сморил сон. Действие алкоголя еще не прошло, и она то выныривала из небытия, то вновь погружалась в него.

Роз очнулась в незнакомой кровати, отгороженной ширмой. Голова раскалывалась, она едва могла шевельнуть рукой. Прошло несколько минут, прежде чем Роз сообразила, что находится в больничной палате.

— Вы проснулись? — Над ней склонилась медсестра. — Как вы себя чувствуете?

Чувствовала себя Роз отвратительно.

— Не знаю. Почему меня привезли в больницу?

— Не волнуйтесь, ничего страшного, — ответила медсестра. — Вы быстро поправитесь. Вы пережили сильное потрясение.

Роз могла вспомнить лишь объятия Димитрия.

— О чем вы?

Медсестра, женщина добрая, не имела права отвечать на этот вопрос.

А вскоре в палату вошел Ивен с букетом цветов.

— Что-то случилось? — спросила Роз, по-прежнему не понимая, как она оказалась в больнице.

— Ты и впрямь ничего не помнишь? — удивленно спросил Ивен.

Она покачала головой.

— Здесь ты — пациент, — мягко ответил Ивен. — Тебя нельзя волновать.

И вот тут перед ее мысленным взором начали возникать отрывочные образы. Ивен делает ей предложение… всеобщее изумление за столом… она убегает в конюшню… объятия Димитрия… а дальше провал.

— Расскажи мне, что произошло. Помоги мне вспомнить.

Ивен ушел от ответа.

— Врачи хотят, чтобы ты побыла здесь несколько дней. На всякий случай.

После его ухода она вновь попыталась вспомнить торжественный ужин. Навалилось чувство стыда, и тут же к горлу подкатила тошнота. Роз успела дотащиться до ванной, прежде чем ее вывернуло наизнанку. Потом калачиком свернулась на полу и прижалось лбом к холодным плиткам. Вот тут она вспомнила ползающие по ней пальцы дяди Тома, его выпученные глаза… оглушающий грохот выстрелов, вой полицейских сирен… свои крики: «Нет… нет… Димитрий… Нет!»