Виктория Готти - Кто-то следит за мной

Опять же, убийства, совершенные с особой жестокостью, привлекали больше внимания, а он старался избегать чего-либо подобного. Возможно, именно поэтому его до сих пор не поймали. На мгновение он увидел осуждающий взгляд матери, почувствовал, как ее рука отвешивает ему пощечину. В ушах зазвучал ее пронзительный голос: «Ты плохой мальчик. Чудовище! Кому ты такой нужен?»

Но Билли знал, что она ошибалась. Вон сколько красавиц готовы по первому его зову прыгнуть к нему в постель! Он громко рассмеялся, потом прошептал: «Билли — плохой мальчик… Плохой мальчик, плохой мальчик, плохой мальчик…»

Прежде всего Роз увидела свет флуоресцентной лампы под потолком. Потом услышала голоса.

— Думаю, она приходит в себя, доктор.

Пусть с трудом, но Роз удалось восстановить события: вой сирены «скорой помощи», дорога в больницу, успокаивающий голос врача из реанимации, какие-то бесконечные коридоры. Внезапно над ней задернулась синяя занавеска, и Роз охватил страх: она подумала, что вновь ушла под воду. Потом появилась медицинская сестра, сделала укол. И несколько минут спустя пришло блаженное забытье.

Теперь она видела часы, висевшие на стене меж двух маленьких окон. Десять. Через окна в палату лился золотой солнечный свет. Ночь прошла, начался новый день. Она потеряла счет времени, снотворное вырвало ее из реальности. В палате Роз лежала одна, на металлической кровати с поручнями по обеим сторонам. Подняв руку к глазам, чтобы отогнать сон, она вдруг ясно поняла: ее пытались убить.

— Доброе утро, — поздоровалась с ней афроамериканка с короткой стрижкой. — Как себя чувствуете? Надеюсь, вам лучше?

— Со мной все в порядке?

Медсестра улыбнулась.

— Беспокоиться не о чем. Вчера-то вы точно были не в форме. Наглотались воды, у вас сильно упало давление. Похоже, вы едва не утонули.

Роз приподнялась на локте. Это движение отдалось в висках резкой болью.

— Вам очень повезло, — раздался чей-то мужской голос. Врач, в белом халате, со стетоскопом на груди, видимо, читал историю ее болезни. — Управляющий «Фонтенбло» сообщил, что кто-то из техников вытащил вас из бассейна.

Доктор Ричард Сандерсон, как прочла Роз на пришпиленной к халату табличке, положил руку ей на запястье, то ли чтобы сосчитать пульс, то ли чтобы успокоить ее.

— С Алексис все в порядке. Сюда несколько раз приезжал детектив Фальконе и просил связаться с ним, как только вы придете в себя.

— Могу я ехать домой?

Ей нравилось доброе лицо врача под шапкой седых волос. А его застенчивая улыбка напомнила Роз, что она — знаменитость, пусть в последнее время за ней и тянется шлейф скандалов.

— Не вижу никаких препятствий.

— Тогда не будем терять времени.

Роз не терпелось вернуться в отель. Тот, кто пытался ее убить, потерпел неудачу, но его и не поймали. И теперь главное — уберечь от беды Алексис.

Кевин Аллен облизал губы, потом обежал глазами зал судебных заседаний. Сегодня он не просто прокурор: он снайпер, взявший цель на мушку. Взгляд его остановился на Димитрии. В это утро ему не поможет никакая наглость: он на крючке и деваться некуда.

Когда начинался суд, Аллен понимал, что на легкую победу нечего и рассчитывать. Но тогда он и предположить не мог, какие люди поддержат его и какие вещественные доказательства окажутся в его распоряжении. Сейчас в его кейсе лежал козырной туз, гарантирующий ему победу. Окружной прокурор поправил узел галстука в красно-синюю полоску, поддернул манжеты. Рядом с ним сидели помощники, смотрящие ему в рот, готовые выполнить любое его указание. Кевин улыбнулся, разумеется, мысленно. Придется привыкать к тому, что вокруг одни подхалимы.

Он попросил разрешения подойти к судье.

— А в чем проблема? — осведомилась судья, седовласая женщина лет пятидесяти с небольшим, когда он подошел к ней.

— Ваша честь, обвинение просит провести совещание с представителем защиты.

Судья подозвала Ивена.

— Ваша честь, я прошу провести совещание в вашей комнате, — добавил Аллен уже в присутствии Миллера.

Судья Кнауэр подняла брови.

— Так ли это необходимо?

Кевин кивнул.

— Да, ваша честь.

Ивен бросил на Кевина короткий взгляд, но промолчал.

— Хорошо. — Судья молотком постучала по столу.

Сидящие в зале встали, когда судья вышла через боковую дверь. Присяжные проследовали в свой совещательный зал.

В комнате судьи Кевин сел и, крепко сжимая в руках кейс, заявил:

— Ваша честь, я требую прервать суд в связи со вновь открывшимися обстоятельствами. У меня появились важные улики, которые могут изменить ход процесса. Я должен провести предварительный допрос потенциального свидетеля, проверить, можно ли ему доверять. Если будет на то согласие суда, прошу отсрочить процесс на две недели.

Судья сняла мантию, отбросила со лба прядь седых волос.

— Вы сможете информировать суд об этих уликах? Разумеется, ex parte.

Кевин кивнул.

— Да, ваша честь.

«Ех parte, — подумал Ивен. — В одностороннем порядке!» Сие означало, что только прокурор и судья будут знать, кто этот новый свидетель и какие ответы он давал во время предварительного допроса. Естественно, Ивена такой расклад не устраивал.

— Ваша честь, мы имеем полное право знать, кто этот «нежданный гость», чтобы приготовиться к допросу свидетеля.

Аллена, однако, это требование Миллера не застало врасплох.

— Ваша честь, я настаиваю на том, чтобы личность свидетеля держалась в тайне, так же как и его показания. — Он выдержал театральную паузу. — Когда имеешь дело с такими, как Димитрий Константинос, лишняя осторожность не повредит. Свидетель совершил смелый поступок, решившись дать показания, и заслуживает защиты по линии суда.

Ивен, который так и не сел, не произнес ни слова. Значит, письмо о наличии информатора — не просто глупый розыгрыш. Кто-то из ближайших соратников Димитрия переметнулся на сторону обвинения… И тут что-то щелкнуло у него в голове: Дьюк, бывший агент ФБР, просил с ним связаться, а он не успел. Теперь Ивен думал только о том, как бы побыстрее добраться до телефона.

— Будь по-вашему, — согласилась судья со всеми просьбами Кевина Аллена. — Суд возобновится девятого февраля. Требование обвинения будет внесено в протокол. Личность свидетеля останется в тайне. — Она повернулась к Ивену. — У вас ко мне есть что-нибудь, адвокат?

— Нет, ваша честь.

Она кивнула, занялась бумагами, лежащими на столе.

— Совещание окончено.

Когда Аллен и Миллер вышли из комнаты судьи, их обступили репортеры.

— Кто из вас сделает заявление?

Ивен коротко взглянул на прокурора, повернулся к камерам.

— Никаких комментариев, — бросил он.