Вера Коркина - Умный, наглый, сомоуверенный

— А вторую часть я рассказывать не хочу, — отказалась Юля, и никакие уловки Авилова не помогли. Девушки не любят вспоминать о плохом.

— Самого интересного не рассказала, — досадовал Пушкин.

— Это вам любопытство тешить, а мне слезы. И ребенок безотцовщина.

— Можно поискать, — предложил он. — Пусть алименты платит.

— Не надо, — уперлась Юля. — Зачем искать? Я найду, а дальше что? Насильно ничего не сделаешь. Так и будет бегать, пропадать, бросать в полной неизвестности.

— Это я уже где-то слышал. Что-то похожее. Вспомнить не могу, но какую-то похожую историю я уже слышал. Как, говоришь, он выглядит?

— Хорошо. Приличный человек, немного седой, красиво одевается, но без особых примет. Глаза такие… внимательные.

— Вот именно это я и слышал. Про человека без примет и приличного. Один такой приличный лишил человека лица. Второй… — Авилов подумал, — собирал обо мне сведения, шпионил. Третий, тоже довольно приличный, сбежал… а впрочем, ладно, пустяки. Некуда деваться от приличных, все заполонили.

— А что вы с ним сделали? — заинтересовалась Юля.

— С кем?

— Который шпионил.

— Этого, кажется, ребятки… Точно не знаю, не интересовался, — он решил не пугать Юлю. Она плохо понимает такие шутки, что тут же и подтвердилось.

— Вот и сбылась моя мечта — она трагически посмотрела на собеседника. — Потому что Павел за вами шпионил, это я точно знаю. Глаз не спускал.

— А ему-то я на кой черт?

— Много причин возникло. Одна — та, что он за нас с Марусей беспокоился, ревновал, не хотел, чтобы я в таком доме жила. Это с одной стороны. А еще ему ваша жизнь и по-другому была интересной. Он считал вас жуликом и нашел доказательства.

— Думаешь, хотел шантажировать?

— Думаю да.

— Ты почему не рассказала, какой я ужасный?

— Он не трус. И везучий очень. Всегда выкрутится.

— А где ж ты с ним встречалась? Вроде все время в делах или в отъезде, с Марусей?

— В Березняках.

— А! Значит, вот ты к какому мальчику бегала. Неплох мальчик. Или секс-гигант?

— У тетки своей спроси, — окрысилась Юля.

— Ты всегда как-то резко начинаешь тыкать. Я не готов к такому. И причем тут тетка?

— Как дуры! — взвыла Юля. — Как две дуры бегали за одним подлецом!

— Так это Нюрин жених? Мамочки родные, ну и хват. Семерых одним ударом. Бабушку с девушкой в один мешок! — Авилов еле удерживался, чтобы не захохотать, но Юля взрыднула так, что водитель вывернул руль и чертыхнулся.

— Тихо, тихо, — он принялся успокаивать Юлю. — Не реви, как медведь.

Юля расстроилась из-за того, что рассказала все Лео. Ведь Лео сегодня один, завтра совсем другой, как оборотень. Если что-то надо, добрым прикинется, пальто купит, а то руки выкручивает из-за проволоки. Павла Ивановича она кругом предала, но подлец того стоит. Оба хороши, пусть между собой разбираются. Она решила не досказывать остального, посмотрим, что он с этими новостями будет делать. А вдруг он и вправду Павла Ивановича порешил? Тогда — месть красавчику Лео. Где эта милиция и законы, что опасные люди на свободе разгуливают, а все делают вид, что так и надо. Катя его любит, мадам с ним жила, никто не боится, что у него тюрьма с пленными есть. А может, не знают? Он же не расскажет, хитрый. Может быть, вообще все, у кого есть деньги, бандиты? А остальные знают, да помалкивают, потому что боятся или рыло в пуху. Даже за ней теперь кое-что числится. Шпионила и вашим и нашим, зажимательным платком пользовалась.

Авилов был заинтригован. Вот как люди интересно живут. Совращают старух и облапошивают девчонок. Собирают компромат, чтоб шантажировать. Все за чужой счет, ловкий прилипала. Пусть Юля у него еще поживет, может, рыбка снова возьмет наживку.

Досье на Пушкина было готово и отксерокопировано. Все, что удалось, — показания торговца трубками, справка о снятых побоях. Документы, касающиеся продажи джипа, — фотоснимки долговязого с заказчиком отдельно, с Пушкиным — отдельно. Стопка результатов финансовых проверок «Римека» и копии накладных на левый товар. Подписанные собственноручно свидетельства официантов касательно несчастного случая, происшедшего 13 августа в ресторане «Старый рояль». Все стрелки этих дел указывали на одного человека. Он двинулся в сторону почты. Документы упаковали и бросили в стопку отправляемой корреспонденции. Через три дня Пушкин ее получит и позвонит по указанному телефону. Встречаться с ним с глазу на глаз Павел собирался только в одном случае — при получении денег.

Письмо № 15.

«Здравствуй, Танюша, все как будто утряслось и вошло в прежнюю колею. Лео съездил за мной в Белорецк, принес извинения в форме пальто и вернул на прежнее место работы. Больше не пугает и не насмехается. Пес все еще растет, а деньги и вещи продолжают пропадать из дому. Лео косится, но молчит. Уж не думает ли он, что это я пру его имущество?

Третьего дня приволок с почты пакет. Тому, кто его отправил, не поздоровится. Рожа у Лео была такая, что можно в ужастиках снимать. Собаке досталось по полной программе, а мне — пара издевательств. Совсем потерял лицо человек, едва от злости на стены не лез. Я подумала — хватит, пора кончать с тревожной атмосферой в доме и спросила напрямик, что случилось. Он только челюстью щелкнул, и снова давай круги делать с окурком в зубах, а кулаки в карманах сжаты до остервенения.

Вот человек — хоть бы поплакался! Павел вечно ныл, а этот только кроит страшные рожи и грозится. Привык в одиночку все решать, никто ему не нужен. Я стала за ним ходить и задавать вопросы. Дозадавалась до того, что он меня отпихнул с дороги, но не отстала. В конце концов спросил, что мне надо, а я спросила, не Павел ли Иванович послал ему свой шантаж. Почерк на оборотке показался мне знакомым.

Лео вызверился еще хуже, хотя, казалось бы, дальше некуда, и спросил: „Что такое?“ В смысле, мол, куда лезешь, дура? Я ему, не смущаясь, ответила, что если дело касается Павла, то тут я готова содействовать, чтоб тому не досталось чужого имущества. Кроме того, что я его нисколько не боюсь, я еще кое-что умею, напомнив про зажимательный платок. Он во время моей речи морщился, но я решила, что хватит ему все спускать и прямо спросила, что означает эта рожа. Лео примерно объяснил, что старается обходиться в делах без помощи женщин, ценя их невинность.

Я же отстаивала свое право сквитаться с Павлом Ивановичем, как давно задумала. Оставить его без чужих денег — нормально и даже человечно, по сравнению с тем, на что он нас с Марусей обрек. Кроме того, Лео надежней. Если б я могла выбирать, конечно, я бы выбрала его, он все-таки за все со мной расплачивался, не виляя.

Он не жмот и не жульничает, как Павел с теткой Нюрой. Не ангел, конечно, и характер такой, что легче удавить, чем жить, но все-таки он мужчина, а не обсосок. Лео все бродил, все думал, потом говорит: „Мне, Юля, твое предложение на руку, но я должен тебя предупредить, что это мужская игра. У нее жесткие правила, и если ты в нее вступаешь, то должна знать, что церемониться с тобой никто не станет. Так что подумай серьезно. Я бы тебе не советовал, хотя право решать — за тобой. У тебя есть личные мотивы, и, кроме того, я, разумеется, рассчитаюсь“.