Марина Серова - Экстрим по праздникам

Галюня и Колюня. Смешно, правда?

«Ну просто обхохочешься», — подумала я и старательно глупо хихикнула. Колюня, довольный своей шуткой, продолжил:

— Так вот, по поводу гостей. Моя жена работает неделю через неделю — она на рынке колбасой и всякой дребеденью торгует. На работу уходит в семь утра, возвращается около восьми вечера. На этой неделе Галька выходная, так что на следующей жду вас в гости. Я в двести девяносто первой живу.

Теперь шантажист скорее всего назвал свое настоящее имя. Надо поскорей принимать его предложение. И я сделала вид, что страшно обрадовалась:

— Конечно, приду, обязательно. Как насчет вторника?

— Заметано, Надюха.

— По любому, Колюня.

И тут приехал лифт. Подниматься наверх мне уже не было смысла.

— Знаете, я, наверное, не поеду к Маринке, чего время зря тратить. Ее скорее всего и правда дома нет. Мне пора. Я очень рада нашему знакомству, Коля. До встречи.

Я развернулась и пошла вниз по ступенькам. Николай что-то еще сказал, но я уже выходила на улицу, и его не слушала.

Прекрасно! Все оказалось проще, чем я думала. Теперь я знаю адрес «Васи» — Колюни. Надо будет и впрямь в гости наведаться. Судя по содержимому пакета и слегка помятой Колиной физиономии, он не дурак выпить, но что-нибудь не самое дешевое. Эстет! Хотя, может, просто Колюня решил побаловать свою Галюню изысканными напитками. Я даже уже придумала, каким образом попаду к ним в дом. Но не сегодня. А сейчас надо скорей ехать домой и успокоить Лину. Заодно показать ей фотографию с кошкой. Может, удастся выяснить, откуда у Колюни взялась злополучная пленка. ,А может, Лина и его самого знает?

Вернувшись в дом Кечаяна, я первым делом поднялась в кабинет. Арсен безмятежно спал на диване. Илья сидел за столом и смотрел телевизор. Я отправила его спать, а сама пошла к Лине.

У нее была своя собственная комната, и она предпочитала ночевать в ней, когда мужа по каким-либо причинам не было дома. Она мне сказала, что на огромной супружеской кровати очень неуютно спать одной. Сегодня Арсен на супружеском ложе отсутствовал по причине временной невменяемости, поэтому Лина перебралась в свою комнатку.

Она уже уснула, и я скрепя сердце потихоньку разбудила ее. Лина не сразу поняла, что происходит. Села на кровати и удивленно на меня посмотрела. Через минуту она проснулась окончательно, и я принялась рассказывать о сегодняшней встрече, после чего дала послушать запись разговора. Она вся как-то сразу сжалась, но это и понятно — кому приятно слушать такое. Также я рассказала ей, каким образом выяснила, где живет сообразительный юноша-шантажист и как его зовут. Но Лина не знала никакого Колюню, более того, у нее вообще не было ни одного знакомого с таким именем. Затем я показала ей фотографию.

— Напрягись, Лина, и вспомни, когда и где были сделаны эти кадры. А главное — кем?

Она взяла в руки фотографию и, почти не задумываясь, ответила:

— Это я у Маринки Серебряковой дома. На ее дне рождения. Она, правда, не сама фотографировала. Фотограф у нее какой-то знакомый был. Я его не знала. Первый раз тогда увидела. Вот он и делал снимки.

— А сам день рождения ты помнишь?

— С трудом. Я тогда сильно перебрада.

Два дня потом дома пластом валялась, встать не могла. А это имеет какое-то отношение к шантажу?

— Самое прямое. Я видела другие фотографии с этой пленки. Там ты снята в чем мать родила в обнимку с разными мужиками. Некоторые снимки можно посылать в порножурналы. За эту пленку и требует денег.

— Кошмар. Сколько он хочет?

— Пятьдесят тысяч долларов.

Лина побледнела и протянула руку к тумбочке, на которой стояла бутылка минеральной воды. Я мысленно выругала себя за прямолинейность. Но как ни крути, смысл оставался одним и тем же. Тем более она должна была догадываться, чем в конечном итоге может закончиться ее прошлая «трудовая» деятельность. Я принялась успокаивать Лину:

— Мы никому ничего не будем платить. Зря, что ли, я узнавала, где этот Колюня живет?

Она дрожащей рукой стала наливать минералку в стакан. Мне захотелось успокоить женщину.

— Ладно, не расстраивайся. Я постараюсь забрать у него пленку. Кстати, а где живет Серебрякова и кто она такая?

Лина залпом выпила содержимое стакана, вылезла из-под одеяла и босиком прошлепала к шкафу. Достала длинный теплый халат (их в этом доме было великое множество, наверное, больше, чем зайцев), обула тапочки с заячьими мордами и вышла на маленький балкончик. Я последовала за ней. На балконе с трудом разместились два стула, стол и какая-то тумбочка. Лина, покопавшись в ней, вынула бутылку коньяка, коньячную рюмку и парочку высоких стаканов.

— Садись, я сейчас вернусь, — сказала она и вышла из комнаты.

Вернулась она через пару минут, неся в одной руке широкую вазу с фруктами, а в другой большую тарелку с бутербродами.

На вазе еще лежала пачка сигарет.

— Устроим себе небольшой праздник.

После всего перенесенного не грех капельку отдохнуть, как люди. А то сплошная нервотрепка.

— Лина, но ведь ты беременная. Куда тебе пить?

Она засмеялась:

— Так это я тебе приготовила. Коньяк у нас дома всегда есть — Арсен его очень любит. Он даже думал сначала, что лучше выпускать — вино или коньяк. Выяснилось, что коньяк производить намного труднее. Женя, я ведь до сих пор не знаю — куришь ты или нет, что любишь, что не любишь. Ты, самое главное, не стесняйся.

Пей, ешь. Если что, то вот у меня сигареты есть легкие, я их раньше курила. А себе я сок принесла. Давно я вот так не сидела.

У меня ведь даже подруг толком и нет.

Девчонки, с которыми я раньше общалась, они же не подруги, а товарищи по несчастью. С ними не только общаться не хочется — видеть их противно. Сразу свое прошлое вспоминаешь. А с тобой мне так спокойно, как никогда.

Лина поставила на стол коробку сока «Джей севан» и села на стул, жестом пригласив меня сделать то же самое. Я села. Она налила мне коньяк, а себе сок и сказала:

— Я хочу поднять этот бокал за тебя, Женечка. Не знаю, что я делала бы в этой ситуации, если б вместо тебя был кто-нибудь другой. Я, наверное, никогда никому не сказала бы о том, что меня шантажируют. Просто постаралась бы найти деньги.

Не знаю, как, но что-нибудь придумала бы.

А ты спасаешь нашу семью. Я очень благодарна тебе! И прости меня еще раз за ту безобразную сцену, которая произошла в день твоего приезда.

— Да ладно, с кем не бывает… — смущенно буркнула я.

Мы выпили, и только теперь я поняла, что хочу есть. Начала я с бутербродов с ветчиной. Лина тем временем стала рассказывать, одновременно нарезая тонкими ломтиками лимон:

— С Мариной Серебряковой мы вместе учились, она и познакомила меня с Катей.