Джеймс Кейн - Сборник Почтальон всегда звонит дважды

— Думаю, он приходит в себя.

Кора взглянула на меня, я быстро отвел взгляд. Полицейские подались вперед, чтобы расслышать, что он скажет. Он открыл глаза.

— Вам уже лучше?

Он ничего не сказал, все остальные тоже молчали. Было так тихо, что я слышал, как бьется мое сердце.

— Ты не узнаешь свою жену? Это же я! Как тебе не стыдно, упасть в ванне, как маленький мальчик, из-за того, что погас свет? Твоя женушка на тебя сердится! Ну скажи же что-нибудь!

Он пытался что-то сказать, но не мог. Сестра склонилась к нему и вытерла ему лицо. Кора гладила его руку. Он немного полежал с закрытыми глазами, потом опять начал шевелить губами и посмотрел на сестру:

— Повсюду только тьма.

Когда сестра сказала, что ему нужен покой, я увел Кору вниз и усадил в машину. Едва мы отъехали, показался полицейский и двинулся на мотоцикле за нами.

— Он нас подозревает, Фрэнк.

— Это тот же самый. Он чувствует, что-то не так, потому что видел, как я сторожил перед домом. Он этого не забыл.

— Что будем делать?

— Не знаю. Все зависит от того, догадается ли он, зачем там стояла та лестница. Что ты сделала с мешочком?

— Он все еще у меня в кармане.

— Господи всемогущий, если бы тебя задержали и обыскали, нам бы пришел конец.

Я дал ей нож и приказал перерезать завязки мешочка, высыпать из него шарики, перелезть назад, поднять заднее сиденье и засунуть под него мешочек! Тогда он сойдет за тряпку, которую все возят с инструментом.

— Теперь сиди сзади и следи за полицейским. Я буду бросать подшипники в кусты по одному, а ты смотри, не заметит ли он.

Она следила, а я левой рукой рулил, а правой — бросил первый шарик. Я запустил его в окно с такой силой, что он улетел аж на другую сторону дороги.

— Ну, что там?

— Все в порядке.

Тогда я избавился и от остальных шариков, пара минут на каждый. Он ничего не заметил.

Когда мы уезжали из дому, было еще темно. У меня не было времени осмотреть сгоревшие пробки, а тем более их менять. Когда мы вернулись, полицейский нас обогнал и опередил меня:

— Я взгляну на ваш щиток с пробками, дружище.

— Разумеется. Я сам хочу на них взглянуть.

Мы пошли туда втроем, полицейский включил фонарик. Неожиданно он как-то страшно заворчал и нагнулся. Там была кошка; она лежала на щите, задрав все четыре лапы.

— Ничего себе! Ее убило на месте!

Он посветил фонарем под крышу веранды и вдоль лестницы:

— Вот как это было. Помните? Мы ее видели. Она спрыгнула с лестницы на ваш щиток с пробками, и ее тут же убило током.

— Да, так оно и случилось. Едва вы уехали, все и произошло. Грохнуло, как из пистолета. Я даже не успел отогнать машину.

— Я в это время был уже внизу на шоссе.

— Да, я вас не видел.

— Она спрыгнула с лестницы прямо на щиток с предохранителями. Ну что ж, всякое бывает. Как этим глупым животным вбить в голову, что такое электричество, а? Куда там, это не для них.

— Это ужасно.

— Конечно, ужасно. Убило мгновенно. И это была очень красивая кошка. Помните, как она лезла вверх по этой лестнице! Хитрее кошки я не видел.

— А какая окраска.

— Да, убило мгновенно. Ну, так я пойду. Думаю, теперь все ясно. Понимаете, я ведь должен был проверить.

— Да ничего.

— Тогда до свидания. До свидания, мисс.

— До свидания.

Мы бросили все как было, забыв и кошку, и щиток с пробками, вообще все. Легли в постель, и тут она сломалась. Она рыдала, ее била дрожь, прошло два часа, пока мне удалось ее успокоить.

Потом она лежала в моих объятиях, и мы разговаривали.

— Больше никогда, Фрэнк.

— Ты права. Больше никогда.

— Мы, наверное, сошли с ума. Просто сошли с ума.

— Нам чертовски повезло, что все так вышло.

— Это моя вина.

— Моя тоже.

— Нет, это моя вина. Это я задумала. Ты был против этого. В следующий раз я буду слушать тебя, Фрэнк. Ты ловкий. Ты не такая бездарь, как я.

— Только никакого следующего раза не будет.

— Ты прав. Больше никогда.

— Даже если бы нам повезло, нас все равно бы поймали. Только посмотри, как быстро этот полицейский понял, что тут что-то не так. Почувствовал, как только меня увидел. У меня аж мурашки побежали. Раз он это понял с первого взгляда, что бы мы делали, если б грек умер.

— Впредь я не буду такой дурой, Фрэнк.

— Я тоже так думаю.

— Господи, как я испугалась! Я ужасно испугалась, Фрэнк.

— Да и я тоже.

— Знаешь, чего я хотела, когда погас свет? Чтобы ты был рядом со мной, Фрэнк. В ту минуту я была не дикой кошкой, а маленькой девочкой, которая боится темноты.

— Но ведь я там был, а?

— И я люблю тебя за это. Если бы не ты, то я не знаю, что бы с нами стало.

— Но нам все-таки повезло, да? Насчёт того, что он поскользнулся?

— И он этому поверил.

— Ты только дай мне шанс, и увидишь, как я умею разговаривать с полицейскими. Нужно просто знать, что им сказать, и все. Нужно все продумать и при этом по возможности быть поближе к правде. Я-то знаю. Я-то с ними наговорился.

— Ты нас просто спас. Ты меня всегда будешь спасать, правда, Фрэнк?

— Единственный человек, который для меня что-то значит, — это ты. Ты моя девочка.

— Ясно, я твоя девочка. Ладно, Фрэнк. Отныне я буду тебя слушаться. Ты будешь думать, а я работать. Я умею работать, Фрэнк. И хорошо. У нас вместе все получится.

— Разумеется.

— А теперь давай спать.

— Думаешь, ты сможешь уснуть?

— Мы впервые будем спать вместе, Фрэнк.

— Тебе это нравится?

— Это великолепно, просто великолепно!

— Поцелуй меня на ночь.

— Это дивно, целовать тебя на ночь!

На другой день нас разбудил телефон. Трубку сняла она, а когда вернулась, глаза ее сверкали:

— Фрэнк, угадай, какие новости?

— Какие?

— У него поврежден череп.

— Тяжело?

— Нет, но они оставят его в больнице. Примерно на неделю. Сегодня ночью мы сможем спать вместе.

— Иди ко мне.

— Не сейчас. Нужно встать. Нужно открыть заведение.

— Иди ко мне, не то я тебя взгрею.

— Ты сумасшедший.

Это была счастливая неделя.

По вечерам она ездила в больницу, но все остальное время мы были вместе. Работы было полно. У нас все время было открыто, мы старались, и дела шли неплохо. Разумеется, нам повезло, когда в один прекрасный день заявилась сотня детишек из воскресной школы на трех автобусах и потребовала уйму еды для пикника в лесу, но и без того мы бы достаточно заработали. В кассовой книге не было ни одной записи, которая могла бы нас выдать, поверьте мне.

И вот однажды мы поехали к нему вместе и после этого отправились на пляж. Взяли ей напрокат желтый купальник и красную купальную шапочку, и, когда она вышла из кабинки для переодевания, я ее не сразу узнал. Она выглядела как девочка. Тогда я впервые заметил, как она молода. Мы возились в песке, а потом заплыли далеко от берега и качались на волнах. Мне нравилось подставлять волнам голову; она предпочитала встречать их ногами. Мы лежали лицом друг к другу и держались под водой за руки.