Рекс Стаут - Лига запуганных мужчин

Он отрицательно покачал головой, прожевал и проглотил кусок:

— Я уже десять дней не пью, миссис Чейпин. Кроме шуток, я серьезно. Вот когда будет готов кофе, это я с удовольствием. Так что давайте… вы говорили, что вас зовут Гудвин, да? Так что давайте-ка помогайте. Миссис Чейпин вроде бы уже обедала.

Есть мне действительно хотелось, курица, честно говоря, выглядела чрезвычайно аппетитно, к тому же мне казалось, что с точки зрения психологии будет выгодней присоединиться к компании. А ведь я еще не упомянул о салате из зеленого перца. Я уселся на стул, а Скотт подал мне блюдо. Дора Чейпин отошла к плите и зажгла огонь под кофеваркой. Сзади на шее у нее все еще была большая повязка, а место, где были выбриты волосы, выглядело просто отталкивающе. Она была крупнее, чем мне показалось тогда у нас в кабинете, и более коренастой. Она вышла за чем-то в столовую, а я решил поближе познакомиться с курицей и заодно побеседовать со Скоттом. Через минуту Дора Чейпин вернулась с кофейными чашками.

Разумеется, ЭТО было в кофе. Она, видимо, всыпала ЭТО в кофейник, потому что сама она не выпила ни глотка, однако никакого привкуса я не почувствовал, кофе был совершенно обычным на вкус. Во всяком случае, она явно высыпала туда все таблетки снотворного и сверх того все, что ей попалось под руку, потому что смесь получилась невероятно сильной. Я начал ощущать ее действие в тот момент, когда протянул руку, чтобы предложить Скотту сигарету, и вдруг обратил внимание на его вид. Он опередил меня на несколько секунд. Дора Чейпин снова вышла из кухни, а Скотт таращился на дверь, через которую она вышла, и пытался подняться со стула, но не мог. Последнее, что я действительно еще помню, это то, как он пытался встать со стула, однако, по всей видимости, я сумел кое-что сделать и после этого, потому что, когда я пришел в себя, я оказался в столовой на полпути к двери, ведущей в жилую комнату и прихожую.

Когда я очнулся, было уже темно. Это было первое, что я осознал, и на протяжении некоторого времени ничего другого я не воспринимал, потому что двигаться не мог и мне приходилось прилагать массу усилий, чтобы как следует открыть глаза. Справа — как мне казалось, где-то очень-очень далеко — я увидел два больших прямоугольника мутного света и начал мучительно соображать, что же это такое. Потом вдруг до меня дошло, что это окно, что в помещении, где я лежу, темно, а слабый свет падает с улицы. Тогда я попытался сосредоточиться на том, что это за помещение.

В голове у меня все начало постепенно восстанавливаться, правда, в полнейшей мешанине, но я все еще не понимал, где я, хотя голова моя буквально раскалывалась от усилий осознать это. Я повернулся на полу и тут же отдернул руку, наткнувшись на что-то металлическое и острое. Тогда я перевернулся, встал на колени и начал двигаться. Натолкнулся на стол, один или два стула и в конце концов — на стену. Дальше я пополз вдоль стены, упираясь в нее плечом и пытаясь обходить мебель. После каждой пары футов я останавливался и шарил вокруг, пока наконец не обнаружил дверь. Я попытался встать на ноги, а когда не смог подняться, удовлетворился тем, что пошарил рукой над собой. Найдя выключатель, я нажал на него, и свет загорелся. Я пополз назад, туда, где на полу что-то лежало, и, напрягая все мышцы лица, чтобы заставить глаза оставаться открытыми, увидел, что та металлическая штуковина, которую я некоторое время назад нащупал, была моя собственная связка ключей. Рядом валялись мой бумажник, блокнот и карандаш, нож, авторучка, носовой платок — словом, все содержимое моих карманов.

Я ухватился за стул и, подтянувшись, поднялся на ноги, но как только попытался отпустить стул, тут же скова упал. Затем начал искать телефон, но его в этом помещении не было, поэтому я перебазировался в жилую комнату, нашел у двери выключатель и зажег свет. Телефон стоял на полочке у противоположной стены. Это показалось мне ужасно далеко, а желание бросить все и лечь было настолько сильным, что мне хотелось завыть, чтобы доказать самому себе, что я не сдамся, однако у меня даже на это не было сил. В конце концов я добрался до полочки, сел на пол и протянул руку к телефону. Мне даже удалось снять трубку и приложить ее к уху. Послышался очень слабый мужской голос. Назвав номер телефона Вульфа, я разобрал, как кто-то говорит, что не слышит меня. Я закричал изо всех сил и понял, что меня услышали. Через мгновение я услышал другой голос и завопил:

— Мне нужен Ниро Вульф!

Этот второй голос что-то забормотал, и я велел ему говорить громче и спросил, с кем я говорю, а потом до меня все же дошло, что это Фриц. Я попросил его позвать Вульфа, но он ответил мне, что Вульфа нет дома, ка что я объявил ему, что он сошел с ума. В ответ он снова забормотал множество слов, и я потребовал, чтобы он повторил все еще раз, громче и медленней.

— Арчи, я сказал, что мистера Вульфа нет дома. Он отправился искать тебя. К нему кто-то приходил, и он сказал мне, что едет за тобой. Арчи, ты где? Мистер Вульф сказал…

Мне стоило страшных усилий удержать трубку, но в конце концов она упала вместе со всем аппаратом, голова моя опустилась на руки, я закрыл глаза и, как я полагаю, просто разревелся. Наверное, это так называется.

Понятия не имею, сколько времени я так сидел на полу, закрыв лицо руками и пытаясь выбраться из этого состояния хотя бы настолько, чтобы снова попытаться поднять телефон. Может быть, это заняло минуту, а может быть — час. Самая большая трудность заключалась в том, что мне нужно было сосредоточиться на телефоне, а при этом меня неустанно мучила мысль о том, что Вульфа нет дома. Я не в состоянии был поднять головы с ладоней. Наконец я услышал какой-то шум. Шум не прекращался, наоборот, становился все сильнее, и в конце концов до меня дошло, что кто-то пытается выломать дверь. Я схватился за верх полочки, с трудом поднялся в вертикальное положение и определил, что могу удержаться на ногах, если при этом не отдаляться от стены. Переступая вдоль стены и держась за нее, я добрался до двери в прихожую, откуда раздавался этот грохот. Я уперся руками в дверь и повернул головку замка, дверь распахнулась, и я опять оказался на полу. Двое парней, которые вошли в квартиру, подошли ко мне, встали надо мной, и я услышал пару интересных комментариев на тему о людях, которые всегда готовы надраться и, залив зенки, забывают повесить трубку.

Теперь я уже мог говорить несколько лучше. Не знаю, что я им там сказал, только этого хватило, чтобы один из них понесся за доктором, а второй помог мне встать на ноги и довел до кухни. Для начала он зажег свет. Скотт свалился со своего стула и лежал скорчившись на полу. Мой стул перевернулся набок. Я почувствовал дуновение свежего воздуха, а этот парень что-то сказал об окне. Я взглянул туда и увидел, что стекло выбито и в окне зияет отличная дырища. Я так никогда и не узнал, что именно я швырнул в это окно, возможно, это было блюдо с курицей. Однако внизу оно отнюдь не вызвало того любопытства, которое могло бы оказаться нам полезным в нашем положении. Парень склонился над Скоттом, но тот полностью отключился. Пользуясь поддержкой стен и мебели, я с большим трудом добрался обратно в столовую, сел на пол и начал собирать свои вещи и засовывать их в карманы. Я расстроился, так как чего-то не хватало, однако я никак не мог сообразить чего. Затем я понял, что нет кожаного портмоне с пистолетами с одной стороны и орхидеями — с другой, которое Вульф подарил мне на день рождения и в котором я носил все свои документы и лицензию на оружие. Вы не поверите, но я снова разревелся. Как раз когда я этим занимался, вернулся второй парень и привел врача. Я ревел и изо всех сил пытался вдавить кулаки в виски, чтобы заставить наконец свой мозг действовать и понять, какого черта Дора Чейпин нокаутировала меня только ради того, чтобы обыскать, и почему она не взяла у меня ничего кроме кожаного портмоне.