Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив

Он вышел на улицу Панепистимиу. Солнце светило совсем по-весеннему, а у Бекаса на душе кошки скребли. И зачем он согласился взяться за это дело?.. Но, вспомнив счастливое лицо жены, когда они вносили задаток за квартиру, и представив радость дочери — Эгантия, конечно, уже сообщила ей, — решительно стиснул зубы. В конце концов, если богатой сумасбродке нравится бросать деньги на ветер, он тут ни при чем.

Он взглянул на часы. Еще два часа назад он был обыкновенным пенсионером и не имел никаких забот, кроме, разумеется, финансовых. И вот поди ж ты… Надо составить план действий. Прежде всего выведать всю подноготную действующих лиц. Дженни Дендрину, Ангелос Дендринос и молоденькая актриса — типичный любовный треугольник, за которым скрывается смерть. Так ли это? Может, ему просто морочит голову дама, которой нечем себя занять?

Он попытался вспомнить, не видел ли где этого Дендриноса? Лицо человека всегда играло для Бекаса огромную роль. Сколько раз в своей работе он боролся за то, чтобы снять подозрение с обвиняемого только потому, что лицо его вызывало доверие. Но, по всей вероятности, Ангелоса Дендриноса он никогда не встречал. Любопытно, что он из себя представляет? Бекас еще раз посмотрел на часы. Время обедать. Он пошел к троллейбусной остановке и стал ждать.

Ангелос Дендринос посмотрел на жену с удивлением.

— Что ты хочешь этим сказать?..

— То, что сказала. Как долго я еще буду «полна жизни»?

Красавец муж улыбнулся.

— С твоим здоровьем, с твоим жизнелюбием, думаю, не меньше нескольких десятилетий.

Но, увидев выражение ее лица, он встревожился.

— Что с тобой?

— Нам надо поговорить. Только искренне.

— А разве мы когда-нибудь были неискренни друг с другом?

Она как будто пропустила этот вопрос мимо ушей.

— Разве моя смерть не облегчила бы тебе жизнь?

— Что за глупости!

— Ты не ответил. Разве моя смерть не облегчила бы тебе жизнь?

— Ты говоришь возмутительные вещи!

— Отвечай же! — настаивала она.

— Но почему? Какого черта?

— Не знаю. Мужу порой выгодно избавиться от своей жены. Если он освободится, то сможет, например, посвятить себя другой женщине. Или же сам будет распоряжаться состоянием, которое останется ему после смерти жены…

— Объясни, пожалуйста, что с тобой сегодня?

— Я задала вопрос и жду ответа.

— Хорошо, я отвечу. Нет и тысячу раз нет. Если бы ты умерла, мне бы не стало легче. Наоборот, моя жизнь была бы разрушена.

Он взял ее за руку.

— Послушай, Дженни, — произнес он с нежностью. — Мы ведь поженились по любви.

— Ты хочешь сказать, я была влюблена.

— Ну, не начинай опять этот разговор. Мы оба были влюблены. Я не хочу сказать, что после стольких лет супружества мы влюблены друг в друга, как раньше, — мы уже не так молоды, — но я тебя люблю. Ты — моя жена. Без тебя я не могу представить своей жизни.

— Вот как?

Эта язвительная интонация его испугала.

— Скажи мне наконец, что произошло?

Она провела рукой по его лицу.

— А, не обращай внимания. У меня последнее время нервы не в порядке. Пройдет!

В пять часов вечера Бекас впервые услышал голос своей клиентки по телефону: он про себя назвал ее «клиенткой», и ему самому стало смешно. Он вдруг почувствовал себя сыщиком из американских детективов, к которым всегда питал глубокое отвращение.

Госпожа Дендрину звонила из дому.

— Есть какие-нибудь новости?

Какие новости могли у него быть?

— Пока нет. К тому же вы должны понимать…

Он объяснил, что пока ему ничего не известно и он только начинает работать.

— А если вы не успеете? Если это вот-вот случится?

Что он мог ей сказать?

— Сделаю, что смогу. А вы со своей стороны будьте осторожны — это совсем не лишнее.

Он в который раз задал себе вопрос, не совершил ли ошибку, взявшись за это необычное дело.

— Поторопитесь, прошу вас. — В голосе ее звучало неподдельное беспокойство.

Он почувствовал укол совести.

— Знаете, госпожа Дендрину, если опасность действительно так велика, как вы говорите, то обращаться ко мне — не выход. Здесь требуется вмешательство полиции. Что же касается денег…

— Нет-нет. Мы же обо всем договорились.

— Да, но…

Она внезапно перешла на шепот:

— Я не могу больше говорить.

И Бекас услышал щелчок в трубке. «Должно быть, кто-то вошел в комнату. Муж?.. — думал он, не выпуская из рук телефонную трубку и в сотый раз коря себя за то, что ввязался в это дело. — Надо ж было так влипнуть из-за этих чертовых ста тысяч». Он нажал на рычаг и стал набирать другой номер.

— Это Бекас. Я тебя не разбудил?

Он знал, что его друг Макрис любит поспать после обеда.

— Нет. Я уже одеваюсь.

— Так наш уговор насчет театра в силе?

По телефонному проводу к Бекасу «приплыла» широкая улыбка друга.

— Впервые вижу тебя в таком нетерпении. А может, ты грешным делом сам влюбился в малышку Розину? Знаешь, любовь в нашем возрасте — опасная штука.

Бекас оставил эту остроту без внимания.

— Где встречаемся?

— В редакции. Ты хочешь попасть к началу пьесы?

Что его совсем не интересовало, так это пьеса.

— Значит, около десяти?

— Если к началу — приходи чуть раньше.

— Договорились.

Бекас отошел от телефона. Как всегда бесшумно, в комнате появилась жена. Во взгляде у нее, кроме обычной нежности, Бекас заметил беспокойство. И почувствовал необходимость хоть что-нибудь сказать.

— Знаешь, это дело мне совсем не нравится.

— Что, трудное? — Без его признания она бы не решилась спросить.

— Трудное? — улыбнулся Бекас — Да не знаю. Скорее странное, запутанное. А где Элени?

Лицо жены засветилось от радости.

— Пошли с Йоргосом смотреть свою квартиру.

Она подчеркнула — «свою». Может, не стоит мучиться сомнениями, раз они обе так счастливы. Этим миллионерам сам бог велел бросать деньги на ветер.

— Я сегодня иду в театр, — объявил он жене.

Она удивилась: муж никогда не был заядлым театралом.

— Хорошая пьеса?

— Не знаю, пьеса меня не интересует.

Она промолчала: за долгие годы его службы привыкла не задавать лишних вопросов.

Квартира Марины Розину походила скорее на жилище какой-нибудь студентки искусствоведения, чем актрисы. В шкафу — книги, на трех языках, по стенам — несколько миниатюр художников-модернистов, пока никому не известных, но многообещающих, на столике — небольшая гипсовая фигурка работы Апартиса [18] Т. Апартис (1899—1972) — известный греческий скульптор. , и никаких фотографий, кроме большого портрета Лоренса Оливье в роли Генриха V. Все отличалось изысканностью и хорошим вкусом, но самым очаровательным предметом здесь была сама хозяйка — Марина Розину. В брюках и тоненьком свитере она лежала на диване и читала недавно вышедший автобиографический роман Симоны де Бовуар.