Анна Данилова - Приговоренный к жизни

– Он как-то проявил свои чувства, отношение к Ирене? – спросила Лиза.

– Да, он не скрывал своей радости по поводу ее появления. С пониманием отнесся к тому, что она проводила нас, то есть журналистов, в его дом. Сама же Ирена чувствовала себя явно не в своей тарелке, считая свое участие в этом визите чуть ли не предательством. Отношения у них действительно приятельские, они прекрасно ладят. Так, на наших глазах Григорий вернул ей какой-то контейнер, сказал, что мясо было восхитительным и что теперь его очередь угощать ее. Вот такие отношения!

Понимаете, это нормальные, очень приятные в общении люди! И если бы не гроб, который тебе, Глаша, может быть, привиделся, нам и не пришлось бы наведываться в «Ивовый дом» и связывать его с пропажей Лены.

– Вы что, не верите мне? Или я ослепла? Это был гроб!!! Гроб, сколько можно повторять?!

– Глаша, да я не хотел тебя обидеть! – Денис бросился к ней и едва сдержался, чтобы не обнять ее за плечи. – Не хватало еще, чтобы ты заплакала! Сам не знаю, зачем это сказал… Просто Григорий Брушко показался мне достойным человеком, понимаете? Причем я не знаю, как это объяснить. Просто я почувствовал к нему симпатию. Больше того, разговаривая с ним, находясь рядом с ним, я вдруг поймал себя на мысли, что хотел бы иметь такого человека среди своих друзей. Он какой-то настоящий. И мне после встречи с ним были понятны чувства Ирены, которая так не хотела нас отводить туда. Она тоже дорожит его дружбой. Если бы, повторяю, не этот гроб…

– Гроб он наверняка сжег прямо перед вашим появлением, и сигнал он получил от жены. Он все понял – что мы им заинтересовались. Может, он на самом деле хороший человек и ничего плохого не совершал и ни в чем не замешан. Но я верю Глаше – гроб был. – Лиза поднялась из-за стола, давая понять, что разговор близится к завершению. – Мы почему-то решили, что этот гроб был предназначен для кого-то… для Лены… Глупости все это! В гробу ему могли что-то привезти… Хотя это тоже смахивает на бред. Не знаю… Но этот костер, Денис… Похоже, Григорий действительно гроб сжег, когда узнал от своей жены, что им заинтересовались. Ты же не спросил его в лоб, зачем ему понадобился гроб?

– Конечно, нет.

– А вот я бы на твоем месте спросила, – сказала обиженная Глафира.

– Я так думаю, что мы в скором времени обо всем узнаем, и поможет нам в этом Ирена. Уж она не промолчит и при удобном случае расспросит Григория об этом гробе. Возможно, уже спросила, когда они остались вдвоем. Думаете, ей это не интересно? Она, как и всякая другая женщина, любопытна. К тому же ей и самой будет важно узнать о своем друге все то, что вызвало такой живой интерес у вас.

Все, друзья мои, а теперь предлагаю всем отправиться к Вадиму Клецу и уж потом – по домам.

Дом отдыха «Синий залив», расположенный на окраине волжского села Синенькие, стал для Вадима настоящей тюрьмой. Если, находясь в городе, он мог выйти из дома и затеряться в людской толпе, смешаться с нормальными, не замешанными в мерзких делах людьми, раствориться в самой жизни, то здесь, даже выйдя из своего номера, он мог смешаться только с березами, тополями, лугами и рекой. Вокруг было тихо, люди бродили по аллеям со счастливыми, как ему казалось, лицами, и даже если эти люди и были обременены проблемами, они ничего не стоили по сравнению с тем, что мучило его. Они не были преступниками. Возможно, у кого-то из этих отдыхающих здесь женщин и мужчин были сложности в личной жизни, не хватало денег, не ладилось что-то на работе, может, они были больны, но им не грозила тюрьма. Иначе они бы не поглощали свои завтраки, обеды, полдники и ужины с таким аппетитом. Они все были нормальными людьми. Разговаривали, смеялись, наверняка крепко спали. И никому из них не пришло в голову пробраться ночью в морг, чтобы кусачками отрезать палец у мертвой девушки.

Если хотя бы кто-то из этих людей узнал, кто находится среди них, кто сидит за одним с ними столиком, бредет рядом с ними по аллее, сидит на берегу реки с задумчивым видом, они бы шарахались от него, показывали бы на него пальцами, плевали бы ему вслед и кричали: «Извращенец! Урод!»

Вадим не знал, как ему выкарабкаться из своего кошмара, как привести в порядок мысли и чувства. Он не находил себе места, просто не знал, как ему жить дальше.

Те радужные перспективы, которые рисовала сестра, девушка со стальными нервами и явно без сердца, казались ему детскими рисунками, он не верил ни единому ее слову. Да, конечно, потратить деньги, чтобы купить дом во Франции, она сможет, не так-то это и сложно. Но вот взять его к себе, постараться помочь ему устроиться в новой жизни, окружить теплом, любовью и заботой, как это делали его родители, люди, которых они с сестрой презирали за их скучную, наполненную трудом и мелкими радостями жизнь, она не сможет. В лучшем случае она поселит его в одной из комнат своего дома, займется устройством личной жизни, карьерой, а потом, когда осознает, что он для нее – напоминание о преступлении, которое они совершили вместе, постарается избавиться от него и, скорее всего, отправит обратно в Россию, домой, к родителям. К тем самым родителям, от которых они сейчас собираются сбежать. А что родители? Чем уж они так плохи? Ну да, они обыкновенные люди со средним достатком, книг не читают, в театры и музеи не ходят, все свое свободное время проводят на садовом участке, выпалывая сорняки и выращивая картошку с помидорами, осенью собирают грибы, солят их, чтобы потом продавать на базаре. Все заработанные деньги плюс арендная плата за маленькую квартирку, оставшуюся после смерти бабушки, они тратят на оплату лицея, чтобы он, Вадим, получил хорошее образование. И когда у него возникают проблемы с учебой, когда родителей вызывают к директору или классному руководителю, чтобы рассказать об этом, как могут они не реагировать? Конечно, отец кричит на него, оскорбляет, мать плачет, жалея его… Дома скандалы. Он едет к сестре, живущей отдельно, жалуется ей на родителей, она жалеет его, говорит, что это не жизнь, потом перескакивает на свою излюбленную тему, что в России вообще жить невозможно, что нужно «срочно валить отсюда», «были бы бабки»…

Синенькие остались позади, Вадим сидел в служебном автобусе, курсировавшем между домом отдыха «Синий залив» и областным центром, смотрел на проплывающие мимо него безжизненные степи, зеркала подслеповатых озер и прудов, в которых отражалось белое небо, села с огородами, в которых трудились такие же простые трудяги, как и его родители, и ему вдруг захотелось поехать на дачу, туда, где уже несколько лет, освободив Вадиму свою городскую квартиру, жили мама с папой. Захотелось оказаться в маленькой кухне, занять свое излюбленное место возле окна и чтобы мама накормила его своими варениками с творогом. А еще захотелось сладкого клубничного компота, который мама всегда варила в мае – июне, когда начинала поспевать первая клубника. И пусть отец поворчит, пусть даже стукнет кулаком по столу, мол, ну и балбес ты, сынок, вместо того чтобы нормально учиться, оправдывая те деньги, что мы на тебя тратим, ты на уроках ворон считаешь… И в кого ты такой урод?