Кирилл Казанцев - Наследство убитого мужа

– Нет, Эльвира Алексеевна, ваша знакомая куда-то пропала!

– Я вам покажу «пропала»! Здесь она! Отловить! Немедленно! Вы что как неживые сегодня, мужики?

– Да куда она денется, Эльвира Алексеевна! Щас поймаем!

– Она здесь!! – завопили вдруг где-то на востоке. – Я ее видел, по оврагу побежала! Там кустарник! Окружай ее, братва!!

– Взять ее!!! – заголосила фальцетом Эльвира. – Да не валите всей толпой! Шесть человек достаточно! Остальные – сгоняйте это быдло на поляну!

Улюлюкали загонщики – игра в индейцев продолжалась. Где-то за деревьями хохотали женщины – Галина с Инной. Им все происходящее доставляло колоссальное удовольствие. Вокруг меня установилась подозрительная тишина. Я извлекла из-под земли фрагмент головы, поморгала. Непонятно, как меня могли заметить где-то там, если я нахожусь где-то здесь? По лесу бегает мой двойник? Но вскоре ветерок из гущи леса на восточной стороне принес разочарованные крики. Объект поймали, но он оказался не мной. Я вспомнила: на одном из несчастных, угодивших под раздачу, была поношенная грязно-зеленая ветровка – того же оттенка, что и на мне. Перепутали сослепу.

– Прочесать всю опушку, мать вашу! – прорвался сквозь чащобу разгневанный вопль.

Мою соседку пустая беготня начинала раздражать. До меня дошло: а ведь я сама на опушке! Снова ужас забрался под кожу, теперь меня наверняка поймают! Я лихорадочно соображала. Большинство врагов где-то слева, в восточной части леса. Нужно бежать на юг, вырыть в чащобе землянку… Я пулей вылетела из насиженного убежища и припустила в глубь леса. Петляла меж деревьев, перепрыгивала через мелкие кустики и очень скоро запыхалась, в груди все тряслось. Шумели слева, шумели за спиной, а я опять попала в «мертвую зону». Хватит, нельзя бежать, довольно искушать судьбу. Я подалась вперед на четвереньках, спустилась в канаву, вскарабкалась на косогор. Справа был кустарник, в котором можно было отдышаться. Я завернула за дерево…

И остановилась, неприятно пораженная. Видно, со слухом моим что-то сделалось. За деревом лежал человек, измазанный кровью и грязью. Чубатый долговязый узбек, успевший схлопотать еще до начала спектакля. Он стонал, пытаясь подняться. Волосы превратились в паклю. Рубашка на груди была разорвана, и тело под ней представляло собой сплошной фиолетовый синяк. Обнаружив, что рядом кто-то есть, он взвыл на монотонной ноте – протяжно так, тоскливо. Приподнял голову… и отвесил челюсть. Кровь сочилась из губы, из раздавленного носа. Он обнял ствол осины и начал подниматься на подвернутых ногах, что-то шамкая синими губами. Я смотрела на него со страхом. Он протянул мне руку, но я не отважилась ее принять. Помимо прочих неприятностей, у него была сломана нога ниже колена – на голени выделялся безобразный волдырь. Возможно, я правильно сделала, что не стала вытаскивать его на себе с поля боя. Мучительный стон привлек внимание. Затряслись кусты, перекликались хриплые голоса. Я опомнилась, сделала такой прыжок в сторону, что голова закружилась, и свалилась точно в кустарник – наполовину мертвый, с голыми засохшими ветвями. Какая тут боль? Я про нее мгновенно забыла, когда увидела, как из-за деревьев выбежали Михеич с раскрасневшимся от возбуждения Колодяжным, повертелись и бросились к дереву, по которому сползал незадачливый гастарбайтер.

Он жалобно залопотал, узрев два ствола, нацеленных в голову, и стал кивать на кустарник. Я чуть не задохнулась от возмущения. Ах ты, стукач несчастный! Ни себе ни людям! По-русски он, к счастью, шарил с трудом или вообще никак. «Копы» не стали вникать в его жесты – слишком возбуждены были, чтобы что-то понимать.

– Краса-авец… – с прищуром процедил Колодяжный.

– Ага, и угадай с трех раз, приедет ли он еще когда-нибудь в эту страну, – рассмеялся Михеич и занес приклад, чтобы двинуть бедолаге по физиономии. Тот зажмурился и оттопырил губу, как будто она могла смягчить удар.

– Гм, – сдержанно проговорил Колодяжный, – не стал бы этого делать.

– Причина? – удивился Михеич, опуская ружье.

– Сам подумай. По башке ему дашь – и придется тащить на себе. А так он сам дойдет. С него уже хватит, он все понял и раскаялся.

– Думаешь? – засомневался Михеич. В словах партнера по охоте имелось рациональное зерно. Переносить тяжести уже не хотелось. – Можешь идти? – поинтересовался он у узбека. Тот сообразил, что избиение откладывается, и энергично закивал.

– Так пошел! – проорал ему в лицо Колодяжный и ткнул пальцем, в какую именно сторону.

Бедолага шел самостоятельно. Его рвало кровью. Он опирался на сломанную ногу и ревел от боли. Двое упырей подталкивали его стволами. Я больше не могла на это смотреть. Меня трясло – и вместе со мной трясся мертвый кустарник. Хорошо, что они не обернулись. Меня тошнило долго и мощно, выворачивало до режущей боли в горле. Я выползла из кустарника, закопалась в первую попавшуюся канаву и долго усмиряла озноб. Мне уже было все равно. Я достала телефон и позвонила 02. Отозвался живой человек, не автомат. У него был убедительный серьезный голос.

– Здравствуйте, – сказала я, – помогите, пожалуйста…

– Кто вы? Где вы находитесь? Что случилось? – осведомился дежурный по городу.

– Я в Громовском заказнике, – пробормотала я. – Это заповедная территория на юге Араканского бора… Здесь полиция творит беззаконие, она калечит и мучает людей…

– Кто вы? Представьтесь, – настаивал абонент.

– Это не важно, – бубнила я. – Меня похитила майор полиции Эльвира Абакумова… Она работает, если не путаю, в Центральном РОВД… Здесь целая банда ее коллег и подчиненных… Майор Калинин, майор Джулай, капитаны Шалашевич, Пузень, Плющихин… Они пьяны и ведут себя как последние сволочи… Я не знаю, зачем меня похитили, но это так… Меня пытались изнасиловать, им это не удалось… Пока не удалось…

– То есть вы не теряете надежды? – пошутил собеседник.

– Простите, не понимаю… Сюда доставили заключенных из следственного изолятора, их гоняют по лесу, избивают, расстреливают из травматического оружия… Над ними измываются так, словно они не люди…

– Простите, когда это было? – перебил дежурный.

– Что значит, когда? Это происходит сейчас…

– Ага, – намотал на ус дежурный. – Стало быть, это происходит в режиме реального времени.

– Послушайте, вы же не думаете… что я сочиняю?

– Что вы хотите?

– Господи, вытащите меня отсюда… Мне страшно… Здесь происходит что-то невероятное…

– Вы пьяны? – помедлив, спросил дежурный.

– О чем вы говорите? – У меня по щекам текли слезы. – Нет конечно…

– Вы принимали сегодня наркотики, лекарства, какие-нибудь психотропные или возбуждающие средства?

– Как вы можете… Я прошу вас помочь…