Кирилл Казанцев - Наследство убитого мужа

Казалось, их случившееся нисколько не шокировало. Я застыла в ступоре, потрясенная тем, что наделала.

– Взять ее, Бабай!!! – оглушительно взревела Эвелина, и мы с пострадавшим ментом оба вывалились из ступора. Он попер на меня – буром, напролом. Ну, все, Кинг-Конг в брачный период! Я шарахнулась ему под локоть, метнулась вправо. Не бодаться же с ним, он сильнее меня раз в двадцать! Я как-то проскочила мимо его мельтешащих клешней и помчалась со всей прыти к лесу.

– Куда, стоять! – ахнула Галина. – Бабай, за ней!

Самим им, видимо, было лень. Развели тут, понимаешь, матриархат! Выстрел прогремел в спину, но я ждала его, пусть пугают. Я уже ничего не боялась. Жахнул второй выстрел, ветку сбило с дерева на моем пути, но я уже вбегала в лес. Куда подевался мой нож? Где-то выронила. Я бежала, проваливаясь в густой мох, с трудом выволакивала из него ноги. Да я на месте стояла! Теперь понятно, почему мое бегство не вызвало паники. Они прекрасно знали, что не смогу убежать! А я тащилась по этой засасывающей губке, хваталась за деревья, за упругий молодняк, давилась слезами. Затем в отчаянии обернулась. Этот проклятый «Кинг-Конг» был втрое грузнее меня, но силы и ярости в нем было столько, что он буквально летел! Женщины бежали сзади, подбадривали его, упражнялись в остроумии. Бабай катился по лесу, как взбесившийся асфальтовый каток. Пасть перекошена, рожа в крови, но он прозрел, все видел – хоть и одним глазом. Я замешкалась. Смотреть на такое и одновременно бежать – выше моих сил. Мамочка, это конец, он мне голову открутит и не посмотрит, что нельзя! Он уже почти схватил меня, я в исступлении заорала, метнулась за молодую, какую-то обкусанную сосенку со стволом в кулак толщиной. Это было упругое деревце, я схватилась за ствол и почувствовала, как он пружинит. Я всего лишь хотела спрятаться, мысль свалилась просто так, от полного отчаяния. А вдруг? Я забежала за дерево, отвела его на себя обеими руками, натужилась… И когда этот человек-снаряд был в метре от меня, отпустила, хлопнувшись задницей о землю!

«Катапульта» сработала. Просто приз от Бога! Я не верила своим глазам. Упругое деревце моментально распрямилось. Сшиблись два предмета – живой и неживой, и корявый 10-сантиметровый сучок с хрустом пробил сержанту глазницу! Он повис на этой «вешалке», раскинув руки. Возмущенно загомонили бегущие следом женщины…

Мне было плевать, живой ли он. Ужас гнал дальше, как ураган – беззащитный парусник. Я бежала, виляя между деревьями. Выстрелы в спину уже не производили впечатления. Но когда передо мной разверзлась пропасть и я ухнула в нее со всего разгона, это еще как произвело впечатление! Я проворонила овраг, по дну которого протекал ручей. И снова все пропало! Как мне надоела эта экстремальная чересполосица! Я кубарем скатилась по склону и грохнулась в ручей! Ну ничего себе… Несколько мгновений я находилась в шоковом состоянии, а потом все-таки пришла в себя и выползала на коленях из ручья. Стоило лишь припасть к склону, как на обрыв уже вышли две обозленные ведьмы и застыли надо мной, уперев руки в боки. Я застонала и решительно передумала подниматься.

– Ну и вид у нее, – как о чем-то постороннем, сказала Галина. Она запыхалась, волосы растрепались, в них поблескивала паутина. – Эй, подруга, ты что, белое с цветным постирала?

– Знаешь, Галка, меня эта выдра уже до климакса довела, – посетовала возбужденная Эльвира. – Просто не знаю, что с ней делать. Теперь по ее милости мы без Бабая остались. Ловко она его, сучка… Знаешь, я ее уже боюсь.

– Правильно, сволочь, бойся… – процедила я.

– Разговорчики, – нахмурилась Эльвира и подняла ствол. – То, что я боюсь тебя, дорогая, это литературная фигура речи, не отражающая истинного положения дел. Вылезай.

– Не буду, – процедила я.

– Как знаешь, – пожала плечами Эльвира и выстрелила.

Брызнувшая из обрыва глина залепила мне затылок. Прогрессировало безразличие. Что там насчет мягкого знака после гласной? Ладно, пожала я плечами, если вы настаиваете… Схватилась за корень, торчащий из склона, и полезла вверх. Ведьмы наблюдали за мной с презрительными усмешками. Я карабкалась, закусив губу, хваталась за корни, за выступы в склоне. А когда почти вылезла, шустро подалась вперед и схватила Галину за щиколотку! Она от неожиданности возмущенно завопила. А я уже скользила обратно, таща за собой ее ногу. Галина не удержалась, повалилась на спину и обрушилась со склона! Мы обе покатились, надрывая глотки. Ее пятка треснула меня по скуле, я завалилась головой вниз, она обрушилась на меня. Я оттолкнула ее от себя всеми конечностями, и Галина, сделав кульбит, что-то провопила и красиво, словно самолет, не сумевший выйти из пике, грохнулась макушкой в ручей…

Я поднималась, окончательно обалдевшая. От такого и свихнуться можно. Болело все, что могло болеть. Эльвира застыла на склоне с открытым ртом. Я проследила за ее взглядом. Галина лежала на боку с вывернутой головой. Ее ноги были на суше, голова погрузилась в весело журчащий ручей, глаза, распахнутые до упора, сбились в кучку. Из них сочилась кровь и сразу же смывалась водой. Я сглотнула. А я-то тут при чем?

– Ну, знаешь, Евгения Витальевна… – каким-то треснувшим голосом произнесла Эльвира. – Это уже трындец какой-то, переходит все границы… Ты что себе позволяешь, соседка?

Я стояла с опущенными руками, ждала выстрела. Самое время потерять терпение и отправить меня в рай. Но она почему-то не спешила, ждала. Потом решилась, повела стволом:

– Вылезай. Да живее, а то сразу пристрелю.

Ладно, Эльвира Алексеевна, если вам угодно… Я снова полезла по проторенной дорожке, не сводя глаз со ствола. Схватить ее за ногу, к сожалению, не вышло – Эльвира попятилась. Я выбиралась из оврага, а она отходила, ощупывая носками почву у себя за спиной. Мы стояли напротив друг друга, тяжело дыша, с нас ведрами лил пот. В ее глазах вдруг обрисовалась решимость, Эльвира поняла, что хватит искушать судьбу. Общение с некой Шадриной лишь плодит ее неприятности и ни к чему хорошему не приводит. Могу представить, как она жалела, что связалась со мной! Спокойно жила в своей двухкомнатной квартире, спокойно злоупотребляла служебным положением… Глаза ее сузились в ослепительные щелочки, напрягся палец, обнимающий спусковой крючок. «Броситься? – мелькнула мысль. – Хуже все равно не будет».

Грохнул выстрел, и я подпрыгнула. Эльвира, впрочем, тоже – пистолет выбило из руки. Она зашипела как гадюка, а я – облегченно и свалилась на колени, словно богу собралась помолиться. За деревьями возник мужской силуэт. Обрисовался мужчина с постным худощавым лицом. Он держал пистолет в вытянутой руке – как будто собирался стрелять дальше. С другой стороны подошел еще один – маленький, со щеточкой усов под носом. Обозначился третий, и спустя мгновение вся троица окружила сникшую Эльвиру. Она затравленно шныряла по ним глазами.