Виолетта Горлова - Как пальцы в воде

Алан изумленно посмотрел на меня и покачал головой.

– Вот уж не думал, что вас может интересовать такое… Хотя, что я знаю о работе детектива? – Он растерянно пожал плечами. – Прежде чем ответить, скажу то, о чем вы и так знаете… просто хочу сделать акцент на этом: я никогда не интересовался личной жизнью окружающих. – Он потянулся за миндальным печеньем. – И отношение окружающих к моей персоне не особенно меня волновало, если оно, безусловно, не затрагивало мою научную деятельность. – Мужчина аккуратно откусил небольшой кусочек кондитерской выпечки, а прожевав, уверенно продолжил: – Даже о том, что Элизабет и Генри собираются вступить в брак, я узнал, похоже, позже всех. – С мелодичным звоном он поставил чашку на блюдце.

– Но ведь вы же общались с Генри почти ежедневно?

– Да, но только на работе и разговаривали мы только о ней. Мы не сплетничали ни о своей, ни и о чужой личной жизни.

– А что вы можете сказать об их браке? Даже если вы не очень-то интересовались личной жизнью своих коллег, какое-то мнение у вас должно было бы сложиться об этом союзе.

– Конечно, думать я тогда еще умел. – Алан замолчал, очевидно, погрузившись в свои воспоминания. Но через минуту продолжил: – Не знаю, зачем вам это нужно, но подозреваю, что интересуетесь вы не из-за простого любопытства. – Он отпил кофе и продолжил: – Полагаю, это был брак по-чертовски хорошему расчету, с учетом интересов компании, семейного бизнеса, решения старика Уильяма Старлингтона, и, конечно же, желания Генри и Элизабет. – Мужчина замолчал, вновь откусил печенье и отхлебнул кофе.

– И вы думаете: никаких чувств между Генри и Элизабет не было?

– Со стороны мисс Доэрти, возможно и были, но это не противоречит расчету. Элизабет выигрывала от этого брака очень много бонусов. Даже если бы Генри был похож на крокодила, она все равно бы вышла за него замуж. Но молодой ученый был талантлив, красив и богат. И я думаю, что Элизабет, наверно, любила мужа, во всяком случае была им увлечена. А вот ему нравились многие привлекательные дамы, и те отвечали ему взаимностью. Вариант относительной свободы все же более предпочтителен для мужчин такого склада. Но мужчина понимал, что жениться все равно придется. А Элизабет, с ее умом и способностями, амбициозностью, привлекательностью, вкусом – отличный вариант. Тем более что его отец сэр Уильям был без ума от девушки и не видел лучшей партии для Генри. – Биггс замолчал, а затем посмотрел мне в глаза требовательным взглядом, чуть наклонив голову и хитро улыбнувшись: – Знаете, Марк, вы смогли разжечь во мне интерес. Признайтесь старику, зачем вам дела давно минувших дней? Сэр Уильям умер, Генри погиб. Какое теперь имеет значение, что связывало в браке Элизабет и Генри? Любовь или расчет? Или их оптимальное сочетание? Какие могут быть другие причины?

На секунду я задумался.

– Честно говоря, не знаю. И вы, безусловно, правы. Я не могу рассказать вам о сути расследования… и оно может и не иметь какого-либо отношения к жизни наших знаменитых супругов, пока я этого точно не знаю. – Конечно, я беззастенчиво врал: мое расследование, по всей видимости, абсолютно не касалось взаимоотношений, которые когда-то связывали Элизабет и Генри. И спрашивал я из-за обычного, обывательского любопытства: меня очень интересовала неразгаданная мною «тайна» по имени «Элизабет», скрывающаяся под красивой, холодной и неприступной внешней оболочкой. Я вообще не доверяю безупречным людям, особенно прекрасной половине человечества. Мне кажется, чем совершеннее такая особа, тем больше «пятен» в ее образцовой биографии. Но не так уж и плохо узнать у профессора какие-либо сведения, по-моему, никакая информация не бывает лишней, хотя и не всегда. Я взял печенье и, откусив, запил его кофе, пытаясь быть естественным. Иногда, правда очень редко, я могу лгать виртуозно, но сегодня, чувствовал, не мой день. Профессор, по-видимому, понял, что с лицедейством у меня как-то не получилось. Он проговорил, не давая себе труда завуалировать свой сарказм:

– Очень жаль, что вы в своей работе вынуждены копаться в чужом белье. – Огорчение в его голосе было явно нарочитым. – Могу вам только сказать, что Генри не был безразличен к красивым женщинам, но назвать его ловеласом было бы неправильно, может быть потому, что свою работу он любил больше, а эта «дама» не выносит конкуренции. Все остальное вы можете домыслить сами, – констатировал профессор, всем своим видом показывая, что на эту тему распространяться больше не намерен.

– А действительно ли Генри Старлингтон был самым способным вашим учеником и талантливым ученым? – решил я оживить беседу более интересной, как мне казалось, темой.

– И да, и нет. Самым талантливым был, пожалуй Том Адлер, в нем чувствовался огромный исследовательский потенциал, но, к сожалению, он не успел его реализовать. А Генри был способным ученым, но не более того. – Наверное что-то вспомнив, Алан задорно, почти по-мальчишески, усмехнулся. – Он некоторое время носился с одной идеей. Очевидно, из-за своего интереса к женщинам. Даже меня этим слегка заразил, – профессор замолчал и увлеченно принялся еще за кофе.

– И что-же за идея? – тихо спросил я, боясь спугнуть словоохотливость старика.

– Его идея была не столь абсурдна, как кажется на первый взгляд. Некоторое время он работал над так называемым «стимулятором совершенства», который был бы относительно безвредным с точки зрения биохимических процессов женского организма. Ни много ни мало, но молодой ученый хотел создать такой препарат, который мог бы совершенствовать современную женщину. – Заметив мое недоумение, Алан иронично прищурил глаза и добавил: – Я изображу очень краткую схему, чтобы вам было понятнее: например, рождается девочка, и группа ученых наблюдают за ее развитием, выявляет ее психофизический профиль наследуемых качеств, то есть создается некий виртуальный образ, максимально приближенный к реальной девочке. А затем компьютер выдает программу: какие способности нуждаются в интенсивном развитии, в том числе и личностные качества, а какие, наоборот, необходимо максимально нивелировать. То же касается и внешности. В наше время, со всеми его фантастическими технологическими возможностями, это не так уж сложно представить… и даже воплотить. А ведь Генри стал заниматься такого рода темой более двадцати лет назад. Несомненно, идея отнюдь не нова. И, может быть, где-то и кем-то уже осуществляется. Профессор Старлингтон так и назвал свой проект: «женщина совершенная». Но его ранняя смерть помешала реализации этого плана.

– Ну прямо фантастика, – теперь я уже не скрывал своего скепсиса. Правду говорят, иногда лучше промолчать. Но, к счастью, профессор не обиделся. Наоборот, моя ирония вызвала в нем азарт былых научных диспутов.