Евгения и Антон Грановские - Дневник тайных пророчеств

Сжав в руке стакан с пивом, скуластый, которого звали Сергей Есенин, хрипло и азартно говорил, поглядывая на собеседников голубыми, мутноватыми от выпитой водки глазами.

- Еще Достоевский предупреждал: «жид погубит Россию»! - яростно говорил он. - Не читали? Так надо было читать! Кто сидит в правительстве? Троцкий, Зиновьев, Каменев, Свердлов, Луначарский! Из двадцати народных комиссаров девятнадцать - евреи! Остался один, и тот не русский, а грузин.

- Это кто? - поинтересовался итальянец.

- Разбойник с большой дороги, - небрежно ответил Есенин. - Называет себя Сталиным, но на самом деле Джугашвили. Слишком слабая фигура, на доске не устоит. Эх, да что там наркомы, - горестно проговорил вдруг Есенин. - Сам Ленин кто? Еврей! Девичья фамилия его матери - Бланк! Вот и рассуждай после этого.

Худощавый шатен, которого звали Алексей Ганин, горячо и пьяно кивал в такт словам приятеля. Время от времени он порывался что-то сказать, но тут же замолкал, как бы впадая в свирепую задумчивость, поэтому слова Есенина были обращены в первую очередь к усатому гражданину в широкополой шляпе.

- Вы вот сказали, что вы итальянец, потомок гордых римлян, - сказал Есенин. - Ваша империя развалилась, правильно?

- Неправильно, - возразил усач. - Но развалилась.

- Ну вот! - кивнул Есенин. - А скоро развалится и наша! Россия повержена в прах и бесславие, паразиты и жуки источили ее. Вся эта паразитическая сволочь тайно и явно распродает наше великое достояние. Подумать только - несколько ушлых жидов распоряжаются всеми сокровищами России! Распродают их налево и направо - чужого-то не жалко. А нас, русских людей, они презирают и ненавидят. Алеша, скажи ему!

- Точно, - подтвердил Ганин, хмуря брови. - Нужно срочно принимать меры. Иначе России как государству придет конец, а русский народ ждут нищета, экономическое рабство и перерождение.

- Перерождение? - переспросил усатый итальянец. - Отчего же они переродятся?

- Известно отчего, - хмуро ответил Ганин. - Если всех лучших сынов России евреи перестреляют, то кто будет детишек рожать? Трусы и предатели. Хороши же мы, русские, будем через пятьдесят лет.

Усатый хмыкнул.

- Что же вы предлагаете - убивать евреев? - поинтересовался он.

- Убивать, - горячо согласился Есенин. - Но, конечно, не всех. Среди них тоже попадаются приличные людишки. Но те, что нынче у власти, вся эта пархатая бешеная свора в кожанках… - Есенин икнул и поморщился. - Алеша прав, когда предлагает решительные действия!

В самом углу заведения сидел рослый детина с мощной шеей и толстым лицом. От говорящих его заслоняла ободранная ширма, невесть зачем поставленная хозяином пивной. На вид детине было лет тридцать или чуть больше. Детина этот обладал поразительным слухом, и от него не укрылось ни одно слово, сказанное Есениным и его собеседниками.

- И что же, - продолжал допытываться усатый итальянец, - многие русские так думают?

- Многие! - заверил его Есенин. - Почти все! А почему вы усмехаетесь?

- Да я вот подумал, что евреи правы, когда вас ненавидят, - сказал итальянец.

Есенин подозрительно прищурил светлые глаза:

- Почему ж это?

- А каково им жилось еще несколько лет назад? Черта оседлости, погромы. Русские унижали их, били по лицу, таскали за пейсы. За что им любить русский народ и русскую империю? Нынешняя власть освободила их, как освободила крестьян и пролетариев. Вы же читали Библию? А там прямо написано - последние станут первыми. Вот они и стали.

Есенин посмотрел на него сурово.

- Что ты евреев с пролетариатом сравниваешь? - гневно проговорил он. - Это разные вещи, понял?

Итальянец усмехнулся:

- Понял-понял. Вам, господа, нужен свой Муссолини.

- Кто? - не понял Есенин.

- Бенито Муссолини, - повторил итальянец. - Тоже ненавидит евреев и собирается смести сионизм с итальянской земли. Мы с ним когда-то дружили. Славный парень и женщинам нравится. Два года назад организовал боевую дружину из бывших фронтовиков. Теперь собирается покорить Рим и наложить руку на всю Италию.

- Алеш, ты слышал о таком? - поинтересовался у приятеля Есенин.

Ганин кивнул:

- Да. Он еще себя фашистом называет.

- Кем-кем?

- Это от итальянского fascismo, - пояснил итальянец. - Значит - объединение, союз.

- Союз? - Есенин медленно и хищно осклабился. - У нас вот тоже Союз! Союз меча и орала. Орала, орала и дооралась. - Он хрипло хохотнул и сгреб со стола кружку.

Итальянец посмотрел, как он пьет, и сухо уточнил:

- Вы ведь, кажется, литератор?

- Когда кажется, креститься надо, - ответил Есенин. - Я поэт. И Алешка Ганин тоже поэт.

- Я русских литераторов мало знаю, - посетовал итальянец. - Вот разве что одного. Мне с ним приходилось встречаться в Африке. Зовут Николай Гумилев. Слыхали о таком?

Ганин пренебрежительно фыркнул:

- Позер и эстет. А поэт неважный.

- Мы с ним мало пересекались, - сказал Есенин рассеянно. - Виделись в «Бродячей собаке» пару раз.

- А зачем он в Африке? - пьяно поинтересовался Ганин. - Бежал, что ли?

- Да нет, - ответил итальянец. - Это давно было. Лет семь или восемь тому назад. Он тогда, помнится, племя африканских магов искал. Все хотел научиться с их помощью будущее прорицать.

- Ну и как? - насмешливо поинтересовался Ганин. - Прорицал?

Усач хотел ответить, но в это время Есенин яростно и желчно проговорил, обращаясь неизвестно к кому:

- Народ гибнет, а им плевать! Дай им волю - они бы всех голодом заморили! Меньше в России народу - меньше проблем. Алеш, кто это сказал: «Жаль, что у Франции не одна шея, не то б я ее перерубил одним махом»?

- Какой-то Людовик, - ответил Ганин. - Так что там Гумилев? - вновь обратился он к итальянцу. - Он нашел магов? Узнал, что будет с Россией через сто лет?

- Узнал, - спокойно ответил итальянец. - Но пророчества колдунов весьма расплывчаты. Однако они сумели предсказать, что власть в России сменится через несколько лет. И она сменилась.

- Ну, это и без их предсказаний было понятно, - разочарованно протянул Ганин. - Вот если бы они предсказали, когда всему этому придет конец…

- Придет, - тихо сказал итальянец.

- Когда же? - так же тихо поинтересовался Ганин.

- Через семьдесят лет.

Ганин и Есенин переглянулись.

- Чепуха, - поморщился Ганин. - Власть жидов не продержится так долго. Русские люди не потерпят. Мы, конечно, долго запрягаем, но не настолько.

- Я вам говорю только то, что узнал от Гумилева, - пожал плечами итальянец.

- Врун ваш Гумилев, - сердито сказал Есенин. - А эти его африканские черти - просто болваны. Так ему и передайте при встрече.

- Я с ним уже семь лет не виделся, - возразил итальянец, вытирая пальцем пропитавшиеся пивом усы. - Вы его скорее встретите.

- Мерзавцы! - рявкнул вдруг Есенин хмельным голосом. - Убийцы русского народа! От боли за родину в груди жжет!