Джеймс Паттерсон - Опасность на каждом шагу

Убийства начались.

Как они сюда пролезли?

Прижавшись спиной к массивной, как секвойя, мраморной колонне, Джек сжал в руках пистолет и прислушался.

Когда он обходил периметр, из дверей сувенирного магазина выскочила фигура в черном. Приняв незнакомца за спецназовца из отряда спасения заложников ФБР, Джек выхватил пистолет и выстрелил.

«Все-таки нашли лазейку», — думал он. Наверное, они с Чистоплюем что-то упустили. Секунду он ждал звука шагов. Приглушенных приказов. Он поискал глазами у себя на теле красную точку прицела — верный знак того, что он, считай, уже труп.

— В чем дело? — По проходу уже бежал Малыш Джонни с двумя подручными. В одной руке он сжимал гранату, в другой — пистолет.

— Чувак в черном выбежал из сувенирного. Не думаю, что это Уилл Смит. Но кажется, я его подстрелил.

— Федералы? — прошептал Джонни, быстро оглядывая витражные окна. — Как?

— Не знаю, — ответил Джек, выглядывая из-за колонны. — Он лежит возле купели. Я проверю его, вы идите в сувенирный. Сначала стреляйте, потом разбирайтесь.

Бандиты разделились и бегом бросились в переднюю часть церкви. Джек выскочил в проход, держа на прицеле человека, распластанного на полу. Тот не шевелился.

Джек прижал еще теплое дуло ко лбу жертвы и тут увидел, кто поймал пулю. «Что я наделал?»

Это был пожилой священник. Дрожащие огни свечей отражались в луже крови, натекшей из головы. «Вот дерьмо!»

Малыш Джонни чуть не сбил его с ног.

— В сувенирном никого нет, — сказал он, а затем увидел священника, смотревшего в потолок мертвыми, широко раскрытыми глазами.

— Проклятие! — воскликнул он.

Джек сел на корточки и заглянул в лицо убитого.

— Смотри, что я из-за тебя натворил! — сказал он со злостью.

Малыш Джонни сунул пистолет в кобуру.

— Что теперь делать?

По крайней мере парни его прикроют, подумал Джек, глядя на невинного человека, которого только что пришил. Он предупреждал их, что, возможно, придется убивать, и все же они согласились на это дело.

И в аду у него будет теплая компания.

— Используем его, — сказал он. — Я не хотел играть по-плохому, но, по ходу, выбора у нас нет.

— Используем? — спросил Малыш Джонни, разглядывая труп. — Как?

— Хватайте его святейшество за руки и ноги, — ответил Джек. — Я давно уже устал ждать. Пора разогнать часики. Посмотрим, у кого яйца крепче.

В девять с копейками я подъехал к баррикадам у штаба. Кругом виднелись ленты с надписью «ПОЛИЦИЯ, НЕ ВХОДИТЬ», как будто подававшие мне сигнал развернуться и уехать домой к семье. Едва совладав с этим искушением, я заглушил мотор и вышел из машины.

Оглядывая по пути через три КПП осаду вокруг собора и растущий лагерь СМИ, я лишь качал головой.

Шпиль собора отражался в графитово-черном стекле офисного здания на северной стороне авеню, отражение было похоже на график акций, которые резко взлетели в цене, а потом так же резко упали. Пара телерепортеров работала в прямом эфире. Остальные журналисты барабанили по клавишам своих ноутбуков, радиорепортеры кричали что-то в трубки телефонов.

Повернувшись спиной к щелкоперам и потокам ерунды, которую они извергали, я заметил движение у входа в собор. Двери снова открылись!

Сначала показалось, что человек, выпавший из проема, — очередной освобожденный. Но когда я увидел, как быстро двигается фигура в черном, у меня тревожно забилось сердце. Может быть, кто-то пытается убежать?

Однако фигура в черном рухнула лицом вниз, даже не попытавшись остановить падение, и тут я понял: случилось что-то непоправимое.

Времени на раздумья не было — я проскользнул мимо грузовика и бегом бросился через улицу.

Только перебежав через улицу и склонившись над упавшим человеком, я с холодком в крови вспомнил, что не надел бронежилет.

Падая, человек прокатился по уличной молельне, устроенной на ступенях днем раньше в честь Кэролайн Хопкинс. Перевернутые подсвечники были похожи скорее на разбросанные пивные бутылки, чем на торжественное подношение от скорбящих. Букет увядших роз лежал рядом с вытянутой рукой человека, как будто тот обронил цветы при падении.

Я не смог нащупать его пульс. Ледяная игла пронзила сердце, когда я перевернул тело, чтобы начать реанимацию.

Мой взгляд скользнул с белого воротничка священника к отверстию в виске и широко открытым безжизненным глазам.

Я зажмурился и на секунду закрыл лицо рукой. Затем обернулся и уставился на уже закрывшиеся бронзовые двери.

Они убили священника!

Рядом со мной появился лейтенант службы по чрезвычайным ситуациям Рено.

— Матерь Божия, — тихо сказал он, и его каменное лицо исказилось. — Теперь они еще и убийцы.

— Давай унесем его отсюда, Стив, — предложил я.

Рено взял мужчину за ноги, я — за руки. Ладони священника были маленькие и мягкие, как у ребенка. Он был почти невесомый. Наплечник, свисавший с мотавшейся головы, скреб по асфальту.

— Как так вышло, что мы теперь работаем гробовщиками? — грустно спросил Рено, когда мы бегом заносили труп за баррикаду.

Уложив убитого священника на каталку «скорой помощи», я услышал телефонный звонок из штаба. Я и без определителя мог догадаться, кто это. Но вместо того чтобы броситься к телефону, я оставил его звонить, а сам бережно закрыл глаза погибшего.

— Беннетт! — раздался рев командира Уилла Мэтьюса.

Я медленно, как зомби, прошел мимо него в глубь автобуса. Впервые я совершенно не волновался, принимая звонок, меня не мучил страх, что я сделаю ошибку. Совсем наоборот.

Я просто мечтал поговорить с этим сукиным сыном.

Переговорщик из ФБР Мартелли, кажется, почуял мою ярость и схватил меня за запястье:

— Майк, ты должен расслабиться. Не важно, что случилось, сохраняй спокойствие. Никаких эмоций. Если ты сейчас сорвешься, то разрушишь связь с похитителями, которую с таким трудом наладил. Не забывай, там еще тридцать два заложника.

«Никаких эмоций!» Самое худшее — то, что Мартелли был абсолютно прав. Моя роль — мистер Спокойствие. Это как если бы тебе сломали нос, а ты извинялся, что запачкал кровью кулак обидчика. Я начинал ненавидеть свою работу.

Я кивнул сержанту связи.

— Беннетт.

— Майк! — весело затараторил Джек. — Вот и ты. Слушай, пока вы там не успели сильно обидеться, я хочу все объяснить. Святой отец, как видно, вчера утром перебрал кагора, потому что мы с самого начала велели всем убираться к черту. Он очень не вовремя выскочил из своей засады и попытался сделать ноги. Из-за черной одежды мы подумали, что это один из ваших спецназовских молодчиков решил испортить нам посиделки.

— Что ты говоришь? Это, значит, недоразумение? Вы не виноваты? — Казалось, что телефон вот-вот испарится у меня в руке.