Рут Ренделл - Живая плоть

Виктор был даже не разочарован. Он был ошеломлен, потрясен. Говорить в присутствии этой чужой женщины было невозможно, он уже решил, что она пришла на весь день, на весь вечер. Ему открылась нелепость его плана, его «сюрприза», он понял, как было по-детски глупо не позвонить, не справиться, будут ли они дома и найдется ли у них время для него. Но когда Полин поднялась и сказала, что ей нужно идти – и что ей приятно было с ним познакомиться – как это могло быть? – настроение у него слегка поднялось. Виктор чувствовал, что можно что-то исправить, и, хотя пребывал в замешательстве, был доволен тем, что Клара, когда вернулась, проводив Полин, сказала, что она невольно заметила в коробке шампанское, и спросила, что они празднуют.

– Мой день рождения, – ответил Виктор и, не удержавшись, добавил: – Я говорил тебе.

– О, Виктор, конечно же, говорил! Я помню. Просто из-за того, что Дэвиду пришлось раньше ехать в больницу, из-за множества приготовлений у меня вылетело это из головы.

– Это неважно.

– Ты знаешь, что важно. Очень. Кажется, я знаю, что у тебя в коробке. Все, что нужно для праздничного обеда, так ведь? Вино, еда и всякие вкусности?

Он кивнул.

– Ладно. Давай вынем их и посмотрим.

Виктор предложил выпить за этим занятием шампанского.

– Не хочешь приберечь его до возвращения Дэвида? Ты можешь приехать в любой день недели, и мы тогда разопьем его.

– День рождения у меня сегодня, – возразил Виктор.

Клара стояла на коленях возле коробки и подняла на него взгляд с неожиданной улыбкой, радостной, какой-то заговорщической, – может быть, ей понравился его правдивый и немного детский ответ. Сморщила нос. Виктору не хотелось улыбаться, но он все-таки улыбнулся. Продукты из коробки заставили Клару ахнуть.

– Все равно нам вдвоем с этим не справиться.

Виктор открыл шампанское. Клара уже принесла и поставила наготове два стакана. Ему редко приходилось открывать шампанское: всякий раз, когда он это делал, вслед за хлопком на стол лилась пена. Но теперь у него все получилось, и каждая пенящаяся капля попала в стакан Клары.

– Сможешь все это приготовить? – спросил он.

– Постараюсь. Эти перепелки выглядят так жалко, будто «запеченные в пироге двадцать четыре дрозда» [19] Цитата из детской песенки. .

– Твоя стряпня все это изменит.

– Надеюсь. – Клара подняла свой стакан: – С днем рождения!

Виктор выпил. Ему вспомнилось выражение смятения на ее лице, когда она выглянула в окно на его стук. Теперь ему казалось, что его страхи были преувеличены, что он со своей паранойей мог все испортить, а теперь все встало на свои места.

– Если хочешь остаться этим вечером одна, – предложил он, – если хочешь, чтобы я уехал, то я ничего не имею против. Право, ничего.

Клара положила ладонь на его руку выше локтя:

– Я хочу, чтобы ты остался.

Он сразу понял, что она говорит искренне. Виктор очень остро ощутил ее прикосновение, вес ее маленькой смуглой руки, хотя она лежала легко, почти не касаясь его рукава. И больше всего на свете он захотел наклониться и прижаться к ней губами. Клара убрала руку, откинулась назад и улыбнулась ему:

– Конечно, я хочу, чтобы ты остался. Виктор, мы тебе многим обязаны.

Он уставился на нее, ощутив сарказм.

– Понимаю, это звучит странно, учитывая – ну, если б не ты, прежде всего, Дэвид не был бы в таком состоянии. Разумеется, это так. Но мы разные люди и у нас иной жизненный опыт, ты так не думаешь?

Это он-то не думает! Виктор горячо закивал, стиснув кулаки.

– Человек, который выстрелил в Дэвида, не тот, кто сидит сейчас со мной, не тот, с кем Дэвид может разговаривать и… ну, разобраться в делах, увидеть их в истинном свете. И даже того, первого, человека Дэвид больше не считает чудовищем, воплощением зла. Он начинает понимать. Виктор, было время, когда я думала, что Дэвид… сойдет с ума. Мне казалось, что он стоит на краю пропасти. Он не мог не только говорить о том выстреле, но даже и написать об этом не решился. Вот, собственно, почему об этом ничего не говорится в его книге – не из сочувствия к тебе, если ты так подумал. А потом появился ты. Сперва Дэвид подумал, что ты приехал убить его, потом – хочешь верь, хочешь нет, решил, что ему доставит удовольствие убить тебя.

Виктор слушал, наблюдая за ее лицом.

– Со временем он начал испытывать симпатию к тебе. В тебе есть нечто – нужно найти подходящее слово – привлекательное. Ты не знал этого? Думаю, потому, что выглядишь очень ранимым.

Возможно, так сказывалось действие шампанского. Виктор этого не думал, но казалось, в его теле что-то движется, дрожит, раскрывается. Ее слова повторялись в нем самом, словно эхо.

– Да, привлекательное, – повторила Клара. – Я знаю, что Дэвид это сознает. Прости меня, если я скажу, что мне кажется, он тебе еще не совсем доверяет, не полностью, но подумай, как он пострадал. Он придет, обязательно придет к этому. В конце концов ты поможешь ему приспособиться к жизни.

Виктору казалось, что она преподнесла ему великолепный подарок ко дню рождения. Ничто другое не доставило бы ему такой радости. Он хотел сказать это, но был не в состоянии выразить свои мысли, они будто застряли у него на языке, а горло свела судорога. Он уложил еду обратно в коробку и отнес на кухню. По окнам хлестал дождь, искажая маленький сад, который был так красив в солнечную погоду. Клара вошла с бутылкой шампанского, взяла его за руку и сжала ее.

– Клара, – прошептал Виктор, удерживая ее руку. – Клара…

В конце концов они решили не готовить перепелок, а сохранить их в холодильнике до возвращения Дэвида. Клара приготовила спаржу, они ели форель и потом малину со сливками. Они так и не ушли с кухни. Виктору очень нравилась эта непринужденность, скатерть в красно-белую клетку, постеленная Кларой на сосновый стол, красная свеча в оловянном подсвечнике, к восьми часам стемнело так, что ее пришлось зажечь, таким прохладным и сумрачным стал из-за дождя в тот вечер Тейдон-Манор-драйв.

Виктор рассказал ей о квартире, за которую внес задаток. Клара слушала его, не перебивая, лишь в конце, легко улыбнувшись, заметила, что он очень любит фантазировать. Но, так или иначе, она заглянет туда и все проверит.

Нарушив паузу, Виктор решился спросить то, что волновало его с тех пор, как он узнал, почему Клара сегодня в доме одна:

– Он снова в больнице – есть ли какая-то надежда, что ему помогут? Что ему станет лучше?

Клара пожала плечами:

– Может быть, со временем? Я в этом мало смыслю. Лучше спроси об этом Дэвида, он в этом понимает гораздо больше, чем я. – Тут она слегка улыбнулась удивленному виду Виктора. – Да, я не шучу. Ему будет полезно поговорить. Но излечение… не теперь, наша медицина не всемогуща. Сейчас он проходит новый курс, экспериментальный, разумеется, с его полного согласия. Да что там говорить, он сам вызвался это проделать. Вот почему он сейчас там. Но чудес не бывает, Виктор. Я поеду туда завтра утром. Только я не думаю, что меня там встретят радостные врачи и Дэвид, идущий среди них. В лучшем случае это лишь поможет врачам в исследованиях. И только.